Парк тысячи фонариков днем был обычным парком, с аккуратно рассаженными клумбами цветов, подстриженными кустами и разбегающимися в разные стороны дорожками, вымощенными мелкой морской галькой. Однако с наступлением сумерек он превращался в сказочное место. Служители развешивали закрытые от ветра фонари с толстыми свечами внутри на каждое дерево. И светящиеся дорожки, уходящие в темноту ночи, выглядели словно усеянное звездами небо.

Шторос протянул к Динке ладонь, и они, взявшись за руки, шагнули в темноту, освещенную тысячами огоньков. Прохладный ночной воздух обдувал разгоряченное лицо, принося с собой запах цветов. Небо над головой стремительно темнело, словно укрываясь темно-синим бархатным покрывалом с серебряным звездным узором. Где-то вдали неизвестная птица выводила затейливые трели. В парке было много людей, гуляющих парами, но в тени аллей, сгущенной ярко светящимися пятнами фонариков, они казались не более, чем бесплотными призраками.

Говорить не хотелось. Хотелось просто быть, дышать, чувствовать. Да и не было таких слов, которые могли бы выразить то, что было сейчас на душе. Шторос остановился в одной из безлюдных аллей прямо в пятне света от одного из фонариков и притянул Динку к себе. Она доверчиво прильнула к нему, заглядывая ему в лицо. Он долго смотрел ей в глаза, обхватив ладонью ее шею и поглаживая большим пальцем по щеке, но так ничего и не сказав, опустил ресницы и склонился к ее губам в нежном поцелуе. Его губы едва касались ее губ, а она чувствовала на своей щеке его частое дыхание. Она, как губка, впитывала его всего: его тепло, его запах, вкус его губ, прикосновение его рук к пояснице, его вздымающаяся грудь.

— Нам пора, — прошептал он ей в губы. Динка открыла глаза и взглянула на него. В свете фонарика он выглядел юным и беззащитным со своей вечно растрепанной рыжей шевелюрой, нежным доверчивым взглядом и приоткрытыми раскрасневшимися от поцелуя губами.

— Я не считаю, что ты чудовище или животное, — проговорила вдруг Динка. — Раньше считала, но уже давно так не думаю и…

— Тш-ш-ш, — Шторос улыбнулся и покачал головой, положив палец ей на губы и прерывая поток извинений. — Я верю, можешь больше ничего не говорить.

Снова взявшись за руки, они направились к выходу. Они и так сегодня загулялись и надо было спешить. Уставшие товарищи ждут их в таверне.

— Тебе понравилось сегодня? — спросила Динка, искоса поглядывая на Штороса.

Он мечтательно улыбнулся.

— Благодаря тебе, я вдруг ощутил, как будто опять вернулся в свои десять шегардов, когда мир еще казался светлым и похожим на волшебную сказку.

В экипаже они ехали на одной скамье, тесно прижавшись друг у другу боками и думая каждый о своем.

В таверне было оживленно, и к вновь вошедшим посетителям в нарядной одежде сразу обратились заинтересованные взгляды. Динка невольно поежилась от такого пристального внимания. Если в театре наряд принцессы выглядел естественно, то в грязной матросской забегаловке она выглядела как минимум нелепо, а как максимум вызывающе.

Но Шторос, не обращая внимания на обращенные на них взгляды, быстро вел ее в дальний угол, где за столиком расположились варрэны.

— Долго вас не было, — приветствовал их Хоегард с любопытством оглядывая Динку. Динка смущенно потупилась, чувствуя, как щеки начинают гореть.

— Вижу, вы неплохо проводили время, что даже к закату не успели, — продолжал он с легкой укоризной в голосе.

— Где Дайм? — спросил Шторос, опускаясь на скамью рядом с Хоегардом и расстегивая верхнюю пуговицу камзола.

Динка уселась рядом с Тирсвадом, обменявшись с ним ласковыми взглядами и прислонившись к его плечу.

— Мы думали, он с вами, — ответил Хоегард. — Вы его не встречали?

— Он здесь не появлялся? — встревожилась Динка.

Тирсвад отрицательно покачал головой.

— Мы с Тирсвадом здесь уже несколько часов. Но Дайма до сих пор не было. Мы думали, что вы вместе, — проговорил Хоегард. И над столом повисло тревожное напряжение. Если у Динки со Шторосом могло возникнуть желание задержаться и побыть наедине, то у Дайма не было ни одной причины задерживаться. Он отправился найти приличный постоялый двор для ночлега, и это не должно было занять много времени. Он давно уже должен был быть в условленном месте, но его все еще не было. Варрэны с тревогой переглянулись.

Разговор не клеился. Каждый сидел уткнувшись в свою тарелку. Периодически кто-нибудь из мужчин вставал и выходил из таверны, но через некоторое время возвращался и отрицательно качал головой на вопросительные взгляды остальных. Время перевалило за полночь и таверна опустела.

— Уважаемые, — подошедший хозяин таверны, откашлявшись, обратился к ним. — Я понимаю, что у вас здесь назначена встреча и ваш товарищ запаздывает. Но мое заведение уже закрывается. Я могу передать вашему другу какое-то сообщение, если он появится…

Хоегард порылся в сумке, вынул из нее книгу и выдернул один из листов. Быстро начертил угольком несколько символов на свободной части листа и протянул трактирщику.

Они вчетвером вышли на темную улицу и отправились искать ночлег.

— Где мы теперь будем его искать в этом огромном городе? Тут столько людей! — жалобно проговорила Динка. Она так устала, что едва передвигала ногами и уже второй раз споткнулась на ровном месте.

— Дайм — большой мальчик, — уверенно сказал Шторос. — Погуляет немного и сам вернется. Завтра подождем его в таверне снова.

— А если не вернется? — озвучила Динка мысль, которая тревожила всех.

— Если не вернется, то найдет способ дать нам сигнал, — резко ответил Шторос.

Свободную комнату искать пришлось долго. Двери многих постоялых дворов были уже наглухо закрыты, а хозяева в тех, что еще работали, с сожалением качали головой. Мест нигде не было.

После того, как Динка снова споткнулась и чуть не упала в своем шикарном платье, Тирсвад без слов подхватил ее на руки.

— Эй, отпусти, — попыталась она высвободиться. — Я сама могу идти.

— Будешь брыкаться, перекину через плечо, — пригрозил Тирсвад.

— Все бы вам только на плече таскать беззащитных девушек, — буркнула Динка, но сопротивляться перестала, прижавшись к его груди и прикрыв глаза.

Комната нашлась в двухэтажном доме без вывески. Им предложили переночевать на мансардном этаже без окон, но уставшие путники рады были и этому. К тому же, с мансардного этажа обнаружился люк на крышу.

Полусонную Динку уложили на скрипучую кровать с матрасом, набитым соломой.

— Два часа дежурит Тирсвад, вторым дежурю я, Хоегард с рассвета, — отдавал распоряжения Шторос. — Смотрим любые признаки пожара.

Тирсвад откинул люк на крыше, подтянулся и скрылся наверху. Уже засыпая, Динка почувствовала, что чьи-то руки осторожно развязывают корсет платья и высвобождают ее от стесняющей ткани.

Проснулась она от дуновения свежего ветерка. Она огляделась. Над головой было темное бархатное небо, усыпанное тысячами серебристых звезд. Внизу, как на ладони, расстилался спящий город.

— Тш-ш-ш, спи еще, спи, — услышала она над головой тихий голос. Шторос сидел на крыше дома, держа ее на руках, и укачивал ее, словно маленького ребенка.

— Дайм еще не подал сигнал? — спросила Динка, уже зная ответ. Город был погружен во тьму, и, если бы где-то разгорелся пожар, его было бы видно издалека.

— Нет еще. Спит наверное где-то. И ты спи, — прошептал Шторос.

— Я боюсь за него. С ним точно что-то случилось. Ему нужна помощь, — прошептала Динка, бессильно сжимая кулачки.

— Мы обязательно найдем его, — попытался приободрить ее Шторос, но Динка чувствовала в его голосе скрытую неуверенность и тревогу.

— Вы раньше так расходились? Как вы друг друга ищете, если потеряете? — Динка вдруг поняла, как мало она о них знает. Кроме того, что происходило на ее глазах, она и не знала, как они взаимодействовали между собой до встречи с ней.