Хоегард собирал подходящие для костра части растений. Лицо его было мрачнее тучи. В этих лесах даже сухого хвороста было не набрать. Стволы деревьев были сочные, водянистые. Даже сломленные, они гнили, а не высыхали. А иссушенные на солнце опавшие листья практически не поддерживали огонь, вспыхивая и тут же рассыпаясь серым невесомым пеплом.

Но у варрэнов было несомненное преимущество перед людьми. При желании, они могли поджечь что угодно. Поэтому вскоре на поляне весело заплясал огонек костра, над которым подвесили разогреваться кастрюлю с рагу, сбрызнутые вином сухари и кусочки мяса.

Насытившись, они все впятером растянулись у костра, набираясь сил для следующего перехода.

— Хоегард, а как у нас получилось обратиться в свое тело? — спросил Шторос, приподнявшись на локте. — Если бы мы обернулись, нам было бы легче добраться до портала.

— Если бы я знал, я бы давно обернулся, — огрызнулся Хоегард агрессивно. Все с удивлением посмотрели на него. Динка никогда не видела его таким разозленным. Она хотела подойти и спросить, что случилось. Но Шторос опередил ее. Одним прыжком он покрыл разделявшие их расстояние и склонился над лежащим Хоегардом.

— Ты чего на меня взъелся? — прорычал он, нависая над другом.

Но обычно миролюбивый Хоегард вдруг оттолкнулся от земли и, выпустив когти, вцепился Шторосу в горло.

Он попытался свалить рыжего на землю, но Штороса не просто было застать врасплох. Завязалась короткая борьба, в результате которой Хоегард прижал Штороса к стволу дерева, все также сжимая его горло и впиваясь когтями другой руки ему в грудь. Шторос дернулся, но острые когти опасно вспороли кожу на шее около сонного сосуда, и он замер, тяжело дыша.

— Поганый ублюдок! — прорычал Хоегард. Видно было, что его трясет от ярости и он едва сдерживается, чтобы не убить своего приятеля. Дайм очень медленно и совершенно неслышно подкрадывался к нему с подветренной стороны.

Динка завизжала от ужаса и рванулась к Хоегарду, но вокруг ее груди стальными оковами сомкнулись руки Тирсвада. Несмотря на полуденную жару, ее бил озноб. На этом спокойном острове, где нет никакой опасности, где совсем близко вожделенная дверь в их мир, они сцепились, как дикие звери друг с другом. Страх снова сжал ее сердце стальными когтями. Если они поубивают друг друга, это будет ее вина!

— Отпусти меня, отпусти! — она безуспешно забилась в руках Тирсвада.

От ее визга, мужчины вздрогнули, но друг друга из когтей не выпустили. А Тирсвад продолжал ее крепко удерживать.

— Я убью тебя, тварь. Если ты еще раз приблизишься к Динке, я разорву тебя в клочья, — рычал Хоегард, и со стороны все меньше походил на человека и больше на огромного зверя, вставшего на задние лапы. Даже ростом стал выше. — Что ты с ней сделал?

Шторос нецензурно выругался ему в лицо.

— Она в порядке! Отвяжись от меня! — рявкнул Шторос, удерживая запястье Хоегарда и пытаясь отвести его руку от своей шеи.

— Ах ты… — Хоегард осекся, отброшенный в сторону мощным ударом Дайма. Тирсвад выпустил Динку, метнулся вперед и встал перед Шторосом, пресекая его попытку броситься следом за отлетевшим Хоегардом. А Дайм пригвоздил рычащего и извивающегося Хоегарда к земле сильными ручищами.

— Он… Отпусти… Чтоб вас всех! — Хоегард грязно бранился, задыхаясь от ярости и навалившегося на него Дайма.

— Да объясни ты, наконец, что стряслось! — Дайм пытался достучаться до его разума, но Хоегард был не в состоянии объяснить, а только бессильно хрипел, пытаясь вырваться из железной хватки.

— Я убью тебя! Клянусь, если ты хоть пальцем ее тронул! Если хоть одна ее слезинка была из-за тебя, я убью тебя, — провыл он, царапая когтями землю. — Ты бил ее! Скажи всем, что ты делал сегодня ночью!

— Это не твое дело! — проревел Шторос, бросаясь на Хоегарда, но налетая на Тирсвада, как на стену. Теперь уже Тирсвад схватил Штороса за горло и прижал его к стволу дерева. Дайм обернулся, не выпуская Хоегарда из захвата. Но тот, воспользовавшись заминкой, вывернулся и бросился к Шторосу. Дайм перехватил его и они покатились по земле. Чуть поодаль Тирсвад и Шторос молча душили друг друга.

— Уймись, Хоегард. Хватит! — прорычал Дайм, едва удерживая его на земле. Из четверых более менее сохранял самообладание только Дайм, но и его глаза опасно посверкивали. Но Хоегард словно и не слышал его, сопротивляясь болевому захвату с нечеловеческой силой. Тогда Дайм сжал в кулак правую руку, и без размаха коротко ударил Хоегарда прямо в лицо. Русая голова мотнулась в сторону, и из разбитого носа и губы брызнула кровь. Динка снова завизжала, и обнаружив, что ее давно никто не удерживает, бросилась к Хоегарду, обхватив руками его голову и закрывая от Дайма своей спиной.

— Динка отойди! — рявкнул Дайм, схватив ее за плечо и пытаясь оторвать от Хоегарда. Но Динка, повернув голову, взглянула на него с ненавистью.

— Отпусти его немедленно! — заорала она на Дайма. — Еще раз тронешь его, и я за себя не отвечаю!

Дайм разжал руки и ползком попятился, не сводя с Динки настороженного взгляда.

Динка обернулась к поверженному Хоегарду и заглянула в его глаза с расширенными зрачками, в которых плескались боль и ненависть. Дождалась, пока взгляд его снова станет сфокусированным, и коснулась его щеки рукой. Хоегард обмяк, словно из него вырвали стержень, и, прикрыв глаза, потянулся губами к Динкиной руке.

— Забирай остальных, и уходите, — одними губами произнесла Динка, повернувшись к Дайму. Он кивнул и медленно поднялся с земли. Хоегард не пошевелился. Динка уселась ему на живот, обхватила руками его лицо и коснулась губами его разбитых губ. Медленно-медленно прятались клыки, и лицо его приобретало человеческое выражение.

— Поговори со мной, — прошептала Динка, убедившись, что остальные скрылись из виду. Далеко им все равно без нее не уйти, но хотя бы видимость уединения. — Можешь говорить?

Хоегард открыл рот, но из горла вырвался только хриплый рык. Динка вскочила на ноги, сбегала до своего бурдюка, валявшегося рядом с сумкой, и дала Хоегарду. Он жадно припал к горлышку. Динка терпеливо ждала, когда он напьется, отмечая, как постепенно успокаивается его дыхание и сужаются в вертикальные черточки расширенные зрачки.

— Извини меня, — наконец, прохрипел он, возвращая ей опустевший бурдюк.

Динка кивнула, выжидающе глядя на него. Но он смотрел в сторону и ничего рассказывать не собирался.

— Не извиню, — вздохнула она, усаживаясь рядом с ним и положив руку ему на грудь. — Пока не расскажешь мне что творится в твоей голове. Почему ты накинулся на Штороса?

— Потому что он тебя бил! — выпалил Хоегард, сузив глаза и окаменев лицом.

Динка распахнула глаза, растерянно глядя на него. Да, глупо было надеяться, что он ничего не заметит.

— Это не то, что ты подумал… — неуверенно пробормотала она, лихорадочно соображая, как ей теперь выкрутиться.

— А теперь скажи мне, глядя в глаза, что он тебя не бил, — процедил Хоегард, прожигая ее взглядом.

Динка отвела взгляд. Лгать ему не имело смысла.

— Молчишь? — с досадой проговорил Хоегард. — Он тебя бьет, а ты так сильно любишь его, что скрываешь это. Ты боишься, что он получит по заслугам, и поэтому покрываешь его?

— Нет, ты все не так понял… — вновь попыталась ускользнуть от прямого ответа Динка.

— А как я должен был это все понять? Дайм и Тирсвад легли спать на палубе. Они не слышали того, что происходило в вашей каюте. А я…

— А ты? — уцепилась Динка за спасительную соломинку. — Ты подслушивал?

Теперь настала его очередь смущенно отводить глаза.

— Нет, я случайно там оказался, — проговорил он, глядя в сторону.

— Случайно оказался под дверью каюты Штороса? — продолжала наступление Динка.

— Я шел к тебе, — обреченно сознался он. — Ты меня не звала, но я не мог уснуть. И я надеялся, что ты меня не прогонишь. Ну или… ты будешь спать, а я лягу у твоей кровати, буду слушать твое дыхание, вдыхать твой запах, и мне станет спокойнее.