— Возьми меня, сейчас! — потребовала она, срываясь на рычание. Он в ответ тоже оскалился, и из его груди вырвался страстный рык. В возбуждении он рычал совсем не так, как при угрозе. Рык был более высокий, вибрирующий, с проскальзывающими просящими интонациями. От этого звука, Динка утонула в вихре нахлынувшего возбуждения. Его губы накрыли набухший сосок, а рука скользнула по отведенному бедру к промежности. Пальцы нежно заскользили по возбужденной плоти, выписывая круги и спирали. Динка, прерывисто всхлипывая, вдыхала, и с каждым выдохом с ее губ срывался стон желания. Волны наслаждения расходились от его пальцев по ее телу, словно круги на воде от дождевых капель.

— Еще! Ну же! А-а-а, — Динка сгорала заживо от этой неспешной ласки. Ее руки запутались в густой жесткой гриве, она сильно сжимала его волосы в кулаках и тянула его на себя. Дайм лег над ней, перенеся вес на одну свою руку, а второй продолжал ее ласкать, погружая в лоно кончик одного пальца, и выскальзывая обратно. Она распахнула глаза, чтобы увидеть его лицо, но он накрыл ее губы поцелуем. Динка ощутила, как в ее рот сильным толчком погружается его язык, одновременно с тем, как его палец погружается в ее лоно. Раз, другой, третий… Динка выгнулась и закричала, вырываясь из плена его рта. Наслаждение водопадом обрушилось на ее тело, прокатываясь по каждой мышце. Но возбуждение было слишком велико, чтобы выпустить ее из своих сладких объятий. Динка жалобно застонала, требуя продолжения. И палец внутри нее сменился его членом, раздвинувшим лепестки и легко скользнувшим в ее лоно. Динка подалась навстречу ему бедрами, силясь продлить вернувшееся наслаждение, но Дайм снова перехватил инициативу, закинув ее ноги себе на плечи, подхватив ее под ягодицы и глубоко войдя в нее.

Удовольствие от его проникновения было настолько ярким, что перед глазами вспыхнули и закружились звезды. Динка кричала до хрипоты и не слышала своего голоса. А Дайм двигался все быстрее, растягивая плотно охватившую его член нежную плоть ее лона. И с каждым его толчком ее тело выгибалось в новом приступе наслаждения, пока экстаз не настиг ее, выжигая пламенем нестерпимого удовольствия до тла.

Динке было так хорошо, что она забыла обо всем на свете. Она не ощущала Дайма, не знала кончил ли он, не помнила о том, кто она и где. Она лежала на траве и без единой мысли слушала свое шумное дыхание, даже не пытаясь прийти в себя. Чьи-то бережные руки, перевернули ее тело на бок и прижали спиной к теплой груди. Основания шеи коснулись горячие припухшие губы влажным поцелуем. Затем все затихло, и сладкая дремота заволокла сознание.

Динка проснулась от настойчивых позывов мочевого пузыря. Костер потух. Варрэны мерно дышали во сне, растянувшись прямо на земле. Динка осторожно выбралась из-под тяжелой руки Дайма и, бесшумно ступая, чтобы никого не разбудить, отошла за кусты подальше. Сделав свои дела, она задрала голову, глядя на ночное небо. Звезды бледнели, а темная синева с одной стороны становилась прозрачнее. Скоро рассветет.

Что принесет новый день? Где на огромном острове искать загадочный портал, если они даже не знают, как он выглядит? А если все-таки найдут, то отправятся туда сразу же? Динка до сих пор не была уверена в том, хочет ли она идти в мир Варра. Но у нее ведь нет выбора… Или есть? Мужчины захотят уйти без нее? Или откажутся от мечты о доме и останутся с ней.

В первом случае она будет несчастной. Даже если уйдут не все. Она не готова была отпустить хотя бы одного из них. А во втором случае, несчастными будут они, отказавшись ради нее от всего, что было для них ценно раньше. Они могут сделать вид, что все в порядке. Но она-то будет знать и до конца жизни мучиться чувством вины. Идти с ними в неизвестность? Как бы ей не было страшно от этого решения, но другого варианта у нее нет. Придется встретится со своим миром, который однажды исторгнул ее, лицом к лицу.

Динка обернулась, намереваясь вернуться к костру и еще немного поспать, и вздрогнула от неожиданности. В пяти шагах от нее в темноте угадывался мужской силуэт с длинными витыми рогами и светящимися глазами.

— Напугал, — выдохнула Динка, подходя поближе и заглядывая в хищные зеленые глаза. — Я тебя разбудила? Давно ты тут?

Шторос сделал неуловимо быстрый выпад и навис над ней, а затем, помедлив секунду, обхватил ее ладонью за талию и притянул к себе, не спуская с нее светящегося взгляда.

У Динки перехватило дыхание от его внезапной близости.

— Что ты творишь? Не боишься, что я с перепугу подпалю тебе задницу? Я до сих пор плохо владею силой, — напомнила она, отдышавшись.

Шторос клыкасто ухмыльнулся и, склонившись к ее шее, повел носом.

— Меня до сих пор возбуждает, как ты боишься меня, — хрипло прошептал он. — И нет, я тебя не боюсь. Пусть другие боятся.

— Другие не боятся, но ведут себя более предсказуемо, — с некоторой обидой за остальных варрэнов отозвалась Динка. Обнаружив, что она до сих пор стоит напряженная, как струна, Динка глубоко вздохнула и расслабила мышцы.

— А почему ты меня не боишься? Я вроде велела тебе не приближаться, — проговорила она, прижимаясь к его груди и обрисовывая пальчиком контур его грудной мышцы.

— Ты ничего мне не сделаешь, — самодовольно ухмыльнулся он, одной рукой зарываясь в ее волосы, а другой недвусмысленно поглаживая по ягодицам.

— Почему ты так в этом уверен? — почти промурлыкала Динка, от его прикосновений к копчику чувствуя себя мартовской кошкой.

— Потому что ты — моя козочка, конечно… — проурчал он, опуская вниз вторую руку и сжимая обеими руками ее ягодицы.

— Ты караулил меня всю ночь, чтобы сказать это? — Динка уперлась ладонями ему в грудь и слегка отстранилась, усилием воли выпутываясь из соблазнительных сетей вожделения, в которые он ее затягивал, избегая говорить о том, что его тревожило на самом деле.

Шторос шумно вздохнул и разжал руки.

— Поговори со мной, — попросил он тихо, отводя глаза в сторону.

— Ты не виноват, — проговорила она, поймав его руку и сжав ее в ладонях. — Это все проклятые женщины-птицы и их пение.

Он покачал головой, искоса взглянув на нее.

— Другие не тронули тебя, несмотря на пение. И только я опять причинил боль той, которую люблю, — сказав это, он словно сам себя хлестнул кнутом.

— Я сама тебя спровоцировала, — прошептала Динка. — Ты только что обнимал меня в трюме, я чувствовала твое влечение, твои ноздри дрожали, улавливая мой запах. Я сначала пыталась достучаться до разума, потом до инстинктов, а потом…

— Я помню, как ты меня укусила, — перебил ее Шторос, потирая шею свободной рукой. — Я чувствовал тебя, ощущал, что ты хочешь чего-то от меня, что-то важное, а потом… Снова все тонет в темноте.

— Мне было почти не больно, — на всякий случай уточнила Динка. Но против ее воли воспоминания захлестнули ее, и горло свело спазмом.

— Не лги мне, — покачал головой Шторос. — Я опасен. Я невменяем. Я причинил тебе боль, а мог и убить.

— Меня не так просто убить, — сквозь слезы усмехнулась Динка, справившись с комком в горле. — Просто… Ты же знаешь, дома меня били каждый день. И снова получить удар от близкого… Это было… — Динка прижала руки к груди, не зная как объяснить это ощущение, от которого все внутри словно покрывалось льдом.

— Ты разрываешь мне сердце, — прошептал Шторос, снова привлекая ее к себе и сжимая в объятиях.

— А ты мне, — вздохнула Динка, отвечая на его объятия. — Мы опять зацепили друг друга за самые больные места. До каких пор мы будем ранить друг друга?

— Я не заслуживаю того, чтобы оставаться рядом с тобой, и отказаться от тебя не могу. Что мне делать? — прохрипел он, задыхаясь и еще крепче сжимая ее в объятиях. И Динка вдруг с удивлением ощутила горячие капли на своей шее, в которую он уткнулся лицом.

— Не мучай себя, — прошептала она. — У тебя нет этого выбора. Я все равно тебя никуда от себя не отпущу. Просто не позволю тебе уйти. Ты нужен мне, несмотря ни на что.

Некоторое время они стояли молча, а небо на горизонте постепенно светлело. Динка чувствовала, как по ее шее и плечу текут его слезы. Ей хотелось взять в ладони его лицо, целовать его, слизывать слезы языком. Но он сжимал ее так крепко, что ей едва удавалось дышать.