— Скажи нам, ты тратил силу сверх резерва?
Шторос перевел взгляд с Дайма на Динку и обратно.
— Я не мог вспороть шкуру змея, — вмиг помрачнел он. От шутливо-похотливого настроения не осталось и следа.
— Ты же знал, что так делать ни в коем случае нельзя. Тот, кто берет свои жизненные силы не выживает, — проговорил Хоегард, испытующе глядя на него.
Шторос упал обратно на спину и уставился в потолок.
— А я и не думал, что вы вытащите меня с того света. Я уже со всеми вами попрощался, — вздохнул он.
— То есть ты осознанно лишил себя жизни? — воскликнула Динка, схватив его за рубашку на груди и дернув, обращая на себя внимание.
— А зачем мне такая жизнь? — он посмотрел ей в глаза пронзительным взглядом.
— Какая? — прошептала Динка.
— Без тебя…
Сердце Динки пропустило удар. Она смотрела в его изумрудные глаза и не могла оторвать взгляд.
— То есть вы хотите сказать, что он, — Динка кивнула на Штороса, все еще не отводя взгляд от его глаз, — обречен?
— Ну-у, — протянул Хоегард. — Пока ты рядом с ним, он может жить. Но вот отделиться от тебя хотя бы на шаг он теперь не сможет.
— В каком смысле? — Шторос вскочил, сбрасывая с себя Динку.
— В прямом, к сожалению, — вздохнул Дайм. — Твой резерв сил теперь превратился в решето. Ты не сможешь эту силу накапливать и пользоваться ей. Пока Динка рядом, она пропускает сквозь тебя потоки своей силы, и ты живешь. Только она отходит от тебя на несколько шагов, как из тебя начинают утекать твои жизненные силы, и ты умираешь.
— Вы хотите сказать, что если я раньше просто зависел от Динки, то теперь я ее безропотный раб? Моя жизнь и смерть целиком в ее власти?
— Выходит, что так, — ответил ему Дайм.
— Придется тебе теперь спать со мной, — улыбнулась Динка.
— Я должен спать с ней, но не могу даже трахнуть ее! Вы издеваетесь? — взвыл Шторос, но все смотрели на него с сочувствием. Он спас Динку, но заплатил за это слишком высокую цену.
— Лучше бы я сдох, — буркнул он, опускаясь на пол.
— Не говори так, — Динка уселась рядом и ласково погладила его по плечу. — Пока побудешь моей тенью, а потом мы что-нибудь придумаем. Я обещаю!
— Нет, мне, конечно же, нравится быть рядом с тобой… И я готов быть с тобой днем и ночью… — простонал он, хватаясь за голову. — Но я хотел бы это проделывать добровольно, а не так!
Динка тяжело вздохнула, не зная как его утешить. Все это из-за нее. Но если бы ей вернуться назад и принять решение заново, она бы поступила точно также.
— Пора спать. Нам всем нужно отдохнуть, сегодня был тяжелый день, — проговорил Дайм.
Динка согласно кивнула, обводя взглядом сидящих вокруг нее мужчин.
— Динка, — окликнул ее Тирсвад, как только она задержала взгляд на его лице.
Она улыбнулась ему. Этому суровому мальчишке с ледяным взглядом и непроницаемой маской на лице. Хоть Шторос и говорил, что Тирсвад близок к ней по возрасту, иногда он казался ей гораздо-гораздо старше. Но только не сегодня. Но только не сейчас, когда на его лице вдруг робко расцвела смущенно-восторженная улыбка ей в ответ.
— Динка, ты — самая смелая Варрэн-Лин, которую я видел в своей жизни. Даже не так… Самая смелая из всех, кого я видел в своей жизни. Я восхищаюсь тобой, — выдал он на одном дыхании, глядя на нее сверкающими в неровном свете свечи глазами.
Динка даже растерялась от такого признания. Что бы она не сказала в ответ, это выглядело бы либо пустым бахвальством, либо фальшивой скромностью. Она видела, что Тирсвад хочет прикоснуться к ней, но не решается. То ли под влиянием своего восхищения, то ли под прицелом взглядов остальных.
Динка качнулась к Тирсваду, ухватилась руками за его плечи и, смеясь, потерлась носом о его нос.
— Я горжусь тем, что меня выбрала именно ты, — прошептал он и, подавшись вперед, неловко ткнулся своими губами в ее губы, а затем тут же испуганно отпрянул.
Динка снова рассмеялась и почувствовала, как на ее талии смыкаются руки Хоегарда, оказавшегося у нее за спиной. Он бесцеремонно притянул ее в свои объятия и прижался губами к ее виску.
— Я снова думал, что потерял тебя, — прошептал он ей на ухо, сжимая руки так сильно, что Динка едва могла дышать. — Как ты могла так со мной поступить?
— Я думала, что ты веришь в меня, — ответила Динка, поворачиваясь к его лицу и обхватывая ладонями его затылок.
Хоегард усмехнулся и покачал головой.
— Это гораздо сложнее, чем кажется, — вздохнул он. — Ты так сильно изменилась, но я до сих пор вижу ту маленькую напуганную девчонку, которую когда-то притащил нам Тирсвад.
— И если этот идиот, — Хоегард сверкнул глазами в сторону Штороса, — к тебе прикоснется хоть пальцем, я придушу его своими руками.
— Завидуй молча, — хмыкнул Шторос. — Теперь моя очередь проводить с ней все дни и ночи.
— Я предупредил! — процедил Хоегард, прожигая его взглядом.
— Все будет хорошо, — Динка коснулась губами уголка губ Хоегарда. — Он не сделает ничего, что может мне навредить.
— Надеюсь, что у него хватит ума, — проворчал Хоегард неохотно разжимая руки.
Динка выскользнула из его объятий. Легко коснулась губами губ Дайма и, склонившись к его уху, шепнула «спасибо». Она знала кто именно организовал и руководил операцией по ее спасению. Когда требовалось действовать быстро, он становился настоящим полководцем: решительным и беспощадным. Дайм не пытался дотронуться до нее, лишь грустно улыбнулся, когда она провела рукой по его волосам.
— Пойдем уже, — Шторос стоял у дверей и нетерпеливо протягивал ей руку.
Они шли по коридору, держась за руки, словно влюбленная парочка, вышедшая на вечернюю прогулку.
— Теперь и в уборную будем ходить вместе. Тебя это не смущает? — спросил он без сарказма.
— У нас все равно нет другого выбора, — легко пожала плечами Динка. — А помнишь, как ты снял с меня ошейник и разрешил уединиться в кустах?
— Не помню, — ответил он рассеяно.
— А я помню. Я до сих пор безумно благодарна тебе за это, — проговорила Динка.
— Почему ты сейчас про это вспомнила? Потому что теперь я в ошейнике? — нерадостно усмехнулся он.
— Я сделаю все, чтобы снять его с тебя! — твердо сказала Динка, останавливаясь посреди коридора и поворачиваясь к нему. — Верь мне, я не останусь в долгу!
— Иди уже, — улыбнулся он, подталкивая ее в сторону уборной. — Так и быть, подожду тебя снаружи. Небось не успею помереть за три минуты.
Уединившись, Динка подумала о том, что они редко со Шторосом болтали просто так, по-дружески. Без похабных намеков и взаимного сарказма, без обжигающей страсти и яростной злости друг на друга. Теперь им придется проводить наедине гораздо больше времени. И неизвестно, готовы ли они оба к этому.
Когда они пришли в каюту, там уже лежала сумка с вещами Штороса и на полу у койки валялось сброшенная кучей постель.
— Думаю, нам не обязательно спать все время в обнимку, — проговорил он, расстилая на полу постель. — Я буду спать прямо под твоей койкой.
— А если тебе ночью станет плохо? — с тревогой спросила Динка, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Не станет, — спокойно отозвался он, поворачиваясь к ней спиной и стягивая с себя одежду. Но голым спать не лег. Порывшись в сумке, достал тонкие свободные штаны и натянул их на бедра. А затем задул свечку и забрался под одеяло.
Динка осторожно перешагнула через него, нащупала в своей постели скомканную сорочку и переоделась в полной темноте.
Но сон не шел. Она лежала на своей койке, прислушиваясь к его ровному дыханию, и боялась пошевелиться, чтобы своей возней не потревожить его сон. Глаза привыкли к темноте и в тусклом свете, пробивавшемся в открытое окошечко каюты, Динка разглядывала лежащего на полу мужчину. Он уснул, едва коснувшись головой подушки. Одеяло сползло ему на пояс, грудь и живот едва заметно приподнимались. Еще короткие рыжие волосы в беспорядке торчали во все стороны.
Как только он уснул, его тело приняло истинный облик. Из приоткрытых губ поблескивали клыки. Длинные изогнутые рога касались пола над его головой. Ему это нисколько не мешало. Но Динка догадывалась, что это плохой признак. Он что-то сделал со своим резервом силы, пока спасал ее, и теперь потерял над ним контроль. Как Динка теперь убедилась на собственном опыте, для того, чтобы проявить или спрятать клыки нужно перенаправление потока силы. А в теле Штороса эти потоки теперь были нарушены. Пока ему удавалось удерживать человеческий облик во время бодрствования. Но во время сна он перестал управлять этим процессом. И теперь Динке было страшно, что он умрет, пока она будет спать.
