— Могу себе представить, — понимающе кивнула Динка, вспоминая свою деревню, где она за девятнадцать лет своей жизни видела едва ли пятьдесят человек.

— От скуки я уже сотню книг перечитала… Можешь потом зайти в мою каюту, я тебе все покажу, — продолжала Лада. — А тут вы, пятеро… Словно из волшебной сказки явились: богатырь, оборотень, берсерк, эльф и принцесса.

Динка с удивлением слушала свою новую знакомую. Многие слова из ее речи были незнакомы, но кого она назвала принцессой? Ее, Динку, что ли? А оборотень?

— Оборотень — это тот, кто зверем оборачивается? — настороженно спросила Динка, гадая кто из варрэнов выдал свою демоническую сущность мечтательной девушке.

— Шторос. Представляешь, однажды я столкнулась с ним в темном коридоре кубрика, а у него глаза кошачьи, так и светятся в темноте! Я так испугалась, что чуть чувств не лишилась! — возбужденно проговорила Лада, хватая Динку за запястье. — Ты ведь знаешь, что он оборотень. Правда? Скажи мне, в кого он превращается?

Динка рассмеялась, разглядывая наивную мечтательницу. Злиться на нее больше не получалось. Даже упоминание ее общения со Шторосом теперь воспринималось иначе.

— Чудовище он, а не оборотень, — фыркнула она, не то в шутку, не то всерьез.

— Точно, чудовище! — обиженно надула губы Лада. — Всяко высмеял меня, когда я попросила показать, как он оборачивается. Как будто я ребенок несмышленый!

— Повезло тебе, — обронила Динка. Она очень хорошо помнила, что обыкновенно делал с человеческими женщинами Шторос, если они попадали ему в руки. То ли он в последнее время стал мягче, то ли разум у него все-таки возобладал над инстинктами.

— Повезло? — удивилась Лада, но Динка ее уже не слушала. Варрэны поднялись на палубу и шагали в сторону кубрика. Динка сорвалась с места и сломя голову помчалась вниз по ступенькам. Когда она подбежала, Вожак докладывал капитану об исходе боя, и Динка с разбега влетела в Тирсвада.

— Смотри, что мы тебе принесли! — вполголоса похвастался ей Тирсвад, сбрасывая с плеча тяжелый мешок.

— Ого! — выдохнула Динка, заглядывая внутрь. — Да на это золото можно всю жизнь жить и не работать!

Тирсвад довольно кивнул.

— Видимо это награбили пираты до того, как напали на нас, — самодовольно усмехнулся Шторос. — Мне начинает нравится работа охранника!

— Особенно, если попадаются такие безмозглые разбойники, не умеющие даже ножи в руках держать, — добавил с улыбкой Хоегард.

Динка обвела взглядом своих мужчин и отметила про себя, что сражения — это действительно их стихия. Никогда больше она не видела их такими счастливыми, как после очередного сражения. Даже после близости с ней их глаза так не сияли. А ее судьба, видимо, каждый раз умирать от беспокойства, чтобы потом снова встречать их с победой.

— Что это у тебя? — схватила она Тирсвада за рукав, заметив, что по нему расползается кровавое пятно.

— А, ерунда! — отмахнулся Тирсвад. — Царапина небольшая.

— Пойдем в каюту, я перевяжу, — строго сказала Динка и, схватив его за запястье здоровой руки, потянула в сторону их временного жилища.

Тирсвад охотно позволил себя увести, а остальные потянулись следом.

Динка с удовольствием хлопотала, промывая и перевязывая неглубокие ранения, как никогда чувствуя себя на своем месте. Мужчины смеялись и возбужденно обменивались впечатлениями от сражения, стягивая с себя грязную окровавленную одежду и обтираясь влажными полотенцами.

Сейчас она ощущала себя невероятно счастливой. Может быть причиной было передавшееся ей общее радостное настроение варрэнов, может быть облегчение после пережитого за них страха, а может быть то, что она поговорила с Ладой и действительно нашла с ней общий язык.

Вообще, Динка заметила, что с момента пробуждения ее настроение меняется стремительно, как весенний ветер. Ее состояние колебалось от окрыленного до злобного или подавленного и обратно. Поминутно к глазам подступали слезы, то от радости, то от обиды. И вот сейчас, на высоте обуявшего ее счастья, Динка вдруг вновь почувствовала в горле комок. Она сжала губы и часто задышала, чтобы не расплакаться без причины.

В дверь послышался стук.

— Капитан приглашает вас на праздничный ужин, — крикнул матрос за дверью и умчался, не дожидаясь, пока ему откроют.

Четверо варрэнов озадаченно переглянулись, а затем посмотрели на Динку.

— Я отлично себя чувствую! — поспешила заверить их Динка преувеличенно бодрым тоном. — К тому же, я очень голодна. Я иду с вами.

Несмотря на слабость, ей очень хотелось побывать на празднике. Поесть угощений, посмотреть поближе на людей, с которыми их свела судьба. Да и вообще… После всех мытарств их жизнь становится спокойнее, в ней появляется место для праздников. Динка никак не могла такое пропустить.

— Ты уверена? — подозрительно спросил Хоегард. — Я думаю нам с тобой лучше остаться здесь, Тирсвад принесет нам поесть. Тебе сейчас вредно волноваться.

— Это почему же? — сощурилась Динка. — Со мной что-то не так?

Хоегард смутился и опустил глаза. Но на вопрос не ответил.

— Не хочу я сидеть в каюте! Насиделась уже! — вскричала Динка. — Почему я должна торчать здесь, когда все празднуют вашу победу?

— Я думаю, что ничего плохого не будет, если она посидит с нами в кают-компании недолго. А затем мы вместе уйдем и уложим ее спать пораньше, — проговорил Дайм, вставая на ее защиту. Хоегард насупился, но Вожаку перечить не стал.

Динка, ободренная словами Дайма, рванулась в свою каюту, чтобы принарядиться и заплести волосы. Настроение ее опять взвилось до небес. Куда делась слезливость? За спиной словно крылья выросли. Возбуждение от предстоящего праздника мурашками разбегалось по телу, и даже кровь, казалось, быстрее текла по жилам.

«А затем мы вместе уйдем и уложим ее спать», — а слова Дайма звучали так многообещающе, что, думая об этом, Динка замирала от восторга.

В кают-компании царило то же приподнятое настроение. В честь второй за рейс победы над пиратами кок, по распоряжению капитана, достал из закромов самые вкусные запасы. На столах была нарезка из копченой грудинки, три вида колбас и здоровенная головка сыра.

Матросы пили крепкое вино и громко чествовали охранников, не только защитивших ценный груз, но и захвативших пиратский корабль. Варрэнов растащили по разным концам стола, а Динка подхватила себе тарелку с едой, отошла в сторонку и устроилась с ногами в мягком кресле, стоящем в углу. Она чувствовала себя некомфортно в центре шумной вечеринки среди незнакомых людей, но здесь в углу наблюдать за оживленно общающимися варрэнами было одно удовольствие.

Кажется, с ними такое впервые, чтобы они были в центре внимания людей. Насколько Динка знала, после попадания в человеческий мир они держались особняком, считая людей не то разумным скотом, не то опасными врагами. И никогда не пытались хоть сколько-нибудь сблизиться с человеческими существами. Но тут, в тесном пространстве корабля на фоне общей победы, все чувствовали себя одной семьей.

Тирсвад улыбался уголком рта, когда один из матросов подливал ему вино и, дружески хлопая по плечу, что-то рассказывал. Шторос привлекал к себе всеобщее внимание и что-то красочно рассказывал, щедро сдабривая свою историю похабными шутками и нецензурными словами, вызывая среди матросов взрывы хохота. Вожак в противоположном углу сидел за отдельным столиком с капитаном и о чем-то негромко беседовал, потягивая вино из большой кружки. Хоегард, наклонившись ухом к пожилому лекарю, внимательно слушал то, что он ему говорил. За столом царила непринужденная праздничная атмосфера.

— Не скучаешь? — на подлокотник Динкиного кресла присела Лада с куском колбасы в руках.

— Неа, тут весело, — отозвалась Динка, все еще настороженно поглядывая на новую знакомую. — А ты?

— Сейчас опять все напьются, подерутся, а затем будут дрыхнуть вповалку на палубе, — со вздохом произнесла она. — Скукота-а-а…

— Угу, — у Динки тоже были не самые приятные воспоминания о пьяных людях. Мужчины в деревне все были не дураки выпить. До встречи с варрэнами она не знала ни одного представителя мужского пола старше восемнадцати лет, который бы был равнодушен к выпивке. И точно также в деревне ни один праздник не обходился без пьяных потасовок и перебравших гостей, засыпающих прямо в луже по пути до дома.