Моро поднял бровь и взмахом руки указал на снедь и напитки.
— Ешь. Ты и без меня прекрасно знаешь, что сейчас просто не хочешь этого признавать, так что давай рассказывай все с самого начала. Я так понял, что эта девушка много кому наступила на хвост. Сыны — фанатики, но в их правилах убивать, а не калечить. Так что или их идеология изменилась, или кто-то хочет использовать их как прикрытие для сведения личных счетов.
— Или местная ячейка Сынов считает, что страдания «Ложных Вестников» лучше смерти, — мрачно отозвался менталист. — Вариантов много. И если это что-то личное — то связанное с ГАРХ. В ином случае действовать начали бы намного раньше.
— Или есть какое-то еще обоснование, почему письмо прислали именно сейчас, — с некоторым равнодушием откликнулся Моро, — и что-то из прошлого…
— Нет там ничего. За четыре года всплыло бы уже.
Вильгельм покачал головой.
— Теор, у нас пока из всего есть метод и жертва. По методу я без экспертиз сказать ничего не могу, по серийности или ее отсутствию — тоже. Так что работаю с чем есть.
— Ты работаешь? — прищурился Моро. — Говорил же что Цан.
— Официально — он, я-то нашего наследника охраняю. Но неофициально — мы оба, а опыта у меня все-таки побольше. И тебя я лучше знаю.
— При чем тут я?
— А кого мне еще опрашивать? Ее друзей? Они вообще в курсе о том, что случилось?
Теор покачал головой. Если он хоть немного знал Альбу, то она едва ли стала бы рассказывать кому-то о письме.
— Вот видишь. Завтра поговорю с Альбой, да и к нашей венценосной особе пара вопросов есть — он явно знает о «Детях» больше, чем мы с тобой.
Менталист задумчиво кивнул.
— А ты пока рассказывай, кому Синегорская могла на хвост наступить. Про ГАРХ я и сам знаю, как и про всю эту историю с нашествием нежити. Но вроде был еще лич, так? И этот обезумевший менталист, который натравил дарума? По последнему делу я на допросах был, но кого-то еще могло задеть, кто все эти годы ждал своего часа…
Теор глубоко вздохнул. Применил несколько плетений, вытаскивая все подробности и всех участников прошлых историй — и принялся излагать.
Моро по ходу его речи помечал что-то на доске для записей, водя артефактным стилусом. Менталист не смог сдержать усмешки: когда-то и он делал так же…
Рассказ не занял много времени — большую часть Моро и так знал, а фамилии фигурантов всех дел Теор, благодаря плетениям памяти, перечислял без запинки. С каждой лицо Моро становилось все грустнее и грустнее, а когда список одних только отстраненных или осужденных по делу о пособничестве личу превысил тридцать человек, Хамелеон натурально взвыл.
— И ты еще считаешь, что сюда приложили руку кантонцы? Да тут десяток известных изборских фамилий!
— А ты думаешь — почему я позвал тебя на ту практику в Измененный Лес? Да еще и заставил проверять всех четверых на действия в непонятной ситуации?
— Позвал потому что обрадовался совпадающим отпускам? — легкомысленно отозвался Хамелеон. — Ладно, я уже понял масштаб проблемы. Давай попробуем зайти с другой стороны: все эти господа и дамы пять лет сидели тихо…
— Я о том и говорю. Потому Кантон…
— Лишь одна из вероятных нитей. И я еще раз спрошу: как ты думаешь, почему сейчас? Будь это акцией устрашения, то стоило проводить ее во время учебного года, когда вокруг будут все студенты и преподаватели, а не только те, кто не успел разъехаться по домам или на практику. И…
Теор поднял руку, останавливая приятеля. Он только сейчас сообразил довольно очевидную вещь: официально практика-то уже началась. То есть были те, кто еще оставался в университете по каким-то причинам, но большая часть студентов уже уехала. Уехать должна была и Альба, проходи она практику в любом другом месте кроме КМШ.
— Ты узнавал у карги, когда пришло письмо? — поинтересовался менталист.
— Ага. Чего она у вас, кстати, вечно недовольная? Еле выудил что хотел. Сегодня и пришло, но, как выразилась эта беловолосая: «Буду я еще ждать, пока эта уедет отсюда, а потом вернется и начнется: а почему не известили, а у меня все сроки ответы прошли? Или вообще — оставит тут какие-нибудь протухшие яйца или бермудову соль, а я — отмывай!».
Теор подумал, что по поводу соли надо поговорить с Вагнером. Определено надо. Но потом. А сейчас важнее выяснить, надеялся ли отправитель на то, что письмо будет тихо-мирно лежать в своей ячейке и ждать своего часа, или, наоборот, рассчитывал, что Альба, собирающаяся на две недели покинуть университет, заберет всю корреспонденцию. Ключи же от ячеек вроде нагревались, когда приходила почта…
— В общем, — продолжил Моро свои размышления вслух, — если отталкиваться от времени: или кто-то очень сильно ошибся со скоростью доставки корреспонденции, или, наоборот, очень хорошо все рассчитал. Я пока все-таки за второй вариант. Иначе бы письмо просто прислали во время учебного года. Почему она, кстати, не уехала еще? В университете практику проходит?
— Нет, в КМШ, в их летней инициативе.
Моро склонил голову.
— Я понимаю, что тут много допущений, но или наш умник, утащивший невесть откуда уникальный газ, обеспечивающий жертве пожизненные мучения — идиот, неспособный на нормальное планирование, или, наоборот, кто-то, кто очень хотел, чтобы все произошло именно сегодня. Попробуем выяснить отправителя, но, скорее всего, ящик из городских, а там срок доставки в день. Возможно, что-то где-то пошло не так, и письмо задержалось, но все же, думаю, тут скорее был хороший расчет.
Менталист, прищурившись, оглядел Хамелеона.
— Хочешь сказать, что кому-то нужно было… вывести из строя Альбу именно за день до отъезда на практику? А смысл? Целители у нас все равно дежурят, и…
Моро покачал головой.
— Я не про возможные травмы.
— Считаешь, что кому-то было важно не пустить ее в КМШ, так?
— Это может объяснить выбор времени. Рискованный, замечу, выбор: все же письмо могло остаться в ячейке или его мог вскрыть кто-то другой.
Менталист задумался, вспоминая, что объясняла ему Альба насчет того, чем собирается заниматься с подростками. В летней школе к каждой группе был приставлен педагог-воспитатель, тот, кто должен был проводить занятия с воспитанниками, поддерживать дисциплину, регулировать атмосферу в коллективе, расставлять акценты после общих мероприятий… Словом, необходимый для работы КМШ человек.
И если Моро прав насчет времени и расчетливости отправителя, но напрашивалось очевидное: на место Альбы, которая выбыла бы в последний момент, кто-то хотел протащить своего кандидата.
— Я попробую выяснить, кого должны были взять на ее место.
Моро нахмурился.
— Если кто-то сможет сложить два и два…
Менталист отмахнулся.
— У меня есть контакт среди организаторов летней инициативы в КМШ. Магистр Ярга, она из Алексии и одна из устроителей всего этого. Через нее я и договаривался насчет практики. Не думаю, что она в чем-то замешана — хотя бы потому, что не стала бы идти таким сложным путем. Могла бы просто сказать, что ситуация изменилась и практикантов не берут, да и все.
Моро отпил налитое в бокале.
— Погоди-ка… Ярга — эта не та девочка, которая…
— Это в прошлом! — вспылил Теор. — И да — отчасти и из-за той истории я уверен в ней.
— Допустим, — Моро переплел пальцы, — допустим. Вот только я хотел предложить одну вещь, которая могла бы решить проблему с риском повторения подобного инцидента, но теперь уже даже и не знаю…
— Валяй.
— Я слышал, что КМШ использует для летней школы «Ивовое поместье», — задумчиво проговорил Хамелеон, — и что там была история с одержимостью дочери его нынешнего владельца.
Теор тоже слышал об этом краем уха, но все же предполагал, что разумные взрослые люди не потащат школьников на две недели в место с настоящими призраками.
— Не думаю, что там что-то есть. Поместье проверяли.
Моро кивнул.
— Проверяли. Но я могу намекнуть кое-кому, и эта «летняя инициатива» прямо сейчас будет приостановлена Гончими и образовательным советом до тех пор, пока среди персонала не появится квалифицированного экзорциста. Во избежание, так сказать.
