— Тебя не смущает Варлево зелье в свободном доступе? — невзначай поинтересовался менталист.

Нет, разумеется, тут свои порядки. Лаборатории не принадлежали общему факультету, Вагнер тут работал из-за своей специализации и того, что в корпусе общего практического сварить можно было только что-то ну очень простое… Но все же. Особенно в свете последних событий…

— А как вы… В общем, мы все уберем, — спешно отозвался аспирант. — Просто изоляционный сейф сейчас на перезарядке, и…

Теор, отвлекшись от устранения беспорядка, бросил на Вагнера многозначительный взгляд. Тот стушевался. Аспирант явно упустил из вида тот факт, что маги разума способны в большинстве случаев понимать что им открыто врут даже без магических усилий. А уж маги разума, работавшие Гончими…

— Хотя бы защиту на шкаф поставьте, что ли.

— Да она есть. Просто снимается при входе сюда доверенных лиц.

— С которыми могут прийти недоверенные и утащить все что угодно.

— Ну знаете… — Вагнер выключил печь. — Думаете, что эту гадость у нас, что ли, сделали?

— А ее сделали у вас? — вопросом на вопрос ответил Теор.

Аспирант помотал головой.

— Не думаю. Ну или не представляю как и кому это было нужно. А насчет того, как будет действовать… Вам понятно или правильно?

Менталист скупо улыбнулся.

— Понятно. «Правильно» я в отчетах прочитаю.

Вагнер кивнул и, захлопнув дверцу печки, принялся отирать окрасившиеся синим руки какой-то чуть поблескивающей тряпицей.

— В общем, сразу скажу — я все-таки, ну, в общем, не целитель и не анатом, могу у них поспрашивать, но предварительно — эта штука, она… В общем, она, по идее, насколько я могу судить, не убивает.

Менталист прищурился. «Первый класс опасности» и «не убивает» звучало как совершенно противоречащие друг другу вещи. Да и в формулах он хоть что-то, да понимал.

— В общем, если я прав, — продолжил Вагнер, — эта штука, я даже не знаю как назвать, аналогов не встречал, она при вдохе начинает разрушать тело. Легкие в первую очередь. Достаточно небольшого количества чтобы началось что-то вроде цепной реакции, и оно проникает повсюду. Не убивает, но изменяет… В общем, это пока спорно, но и Ван Мирн, и я, мы думаем, что последствия вдыхания этой штуки крайне плохо поддаются исцелению. Это не магия, не проклятие… Даже сам газ, думаю, очень мало обрабатывали магически. Что-то, возможно, с гор, или с Измененных Земель — там около аномалий можно найти растения, которые не несут в себе магии, но отличаются от нормальных. Или что-то природное, из каких-нибудь дальних уголков Огненной Земли или из Загорья, но, так или иначе, эта штука очень опасна.

Менталист тяжело вздохнул, рассматривая видный из окна кусок парка. Привычного парка с привычной такой зеленью… Безопасного вроде бы парка вокруг безопасного вроде бы университета.

Что-то подобное он предполагал и сам. Если речь не шла о магии, то Куб не давал точных характеристик модели, но все же кое-какие образы Теор уловил. Разрушительные образы.

Нужные еще тесты и заключения… Но если Вагнер ничего не упустил, значит «посылка» не была попыткой убийства. Вовсе нет. Тот, кто прислал ее, хотел мучить и причинить боль, но не убить…

Теор отогнал непрошеные воспоминания. Он давным-давно перевернул ту страницу своей жизни, в которой каждый, ну или почти каждый день искал тех, кто был способен причинять зло. Это осталось в прошлом в тот день, когда он принял решение навсегда покинуть ряды Гончих.

Навсегда…

Его сознания коснулся кривоватый, на взгляд специалиста по магии разума, контакт от Моро.

«У меня с собой приличная еда и питье, так что давай найдем где-нибудь приличное место и поговорим».

Теор ругнулся про себя. Бывший напарник, кажется, себе не изменил.

«Меня интересует информация», — бросил менталист в ответ. — «И только».

«Одно другому не мешает. Ну так что?»

Вместо ответа Теор после паузы передал номер закрепленной за ним комнаты в общежитии преподавателей. Бывал он там нечасто, но если Моро как следует затарился в таверне, то лучше уж он все принесенное оставит там. Сам Хамелеон жил в еще той каморке, временно выделенной ему до тех пор, пока ректор и глава Королевских Гончих не закончат согласовывать меры защиты наследника Кантона, а там работы был непочатый край…

Меньше чем через полчаса Вильгельм Моро комфортно расположился в одном из двух имевшихся у Теора кресел, с наслаждением поглощая сырные шарики и попивая принесенное из изборской таверны.

— Ешь, — предложил Хамелеон, — и пей. Я нам обоим покупал.

Теор с раздражением посмотрел на друга.

— Ты прекрасно знаешь, что я далек от всего этого чревоугодия. Лучше скажи, что есть по делу.

— А еще я прекрасно знаю, что ты неспособен расслабиться, — парировал Моро, — и для менталиста слишком много переживаешь.

Теор метнул на Хамелеона такой взгляд, что тот подавился очередным шариком. Подавился, закашлялся… Менталист уже успел извлечь из памяти пару нужных плетений, когда Моро все-таки справился с собой и попавшей не в то горло едой.

— Ладно, я все понял! — выставил ладони Хамелеон. — Больше никаких комментариев. Просто я знаю, что дело в Тайре, и…

Менталист считал, что у Моро много достоинств, но умения вовремя заткнуться среди них никогда не было.

— Это давно в прошлом, — отрезал он, — и убившего Тайру казнили семнадцать лет назад. Не думаешь ли ты, что кто-то сейчас решил отомстить мне, напав на моего ученика?

Теор думал об этом. Думал с того момента, когда Генрих осторожно связался с ним и предупредил о своих подозрениях. Наследник престола Кантона, оказавшийся в «Зеленом» по факту в полном одиночестве, — Койт выслали из страны сразу после того, как закончилось расследование, — Теору и Моро доверял. От безысходности, не иначе… На удивление, за все прошедшее время никто из людей его семьи не затребовал проживание или перевод на работу в «Зеленый», но менталист был уверен: все еще впереди. Но пока так складывалось, что именно к нему чаще всего обращался Генрих. Кантонец немало знал и умел из того, что преподавали только в ГАРХ, предложил усовершенствовать инициативу по ментальным дуэлям, уверял, что его люди в Изборе поддержат снятие «Запрета» и готовы предоставить для обмена опытом лояльных именно королевской семье менталистов…

Но нынешняя информация мигом выбросила из головы Теора все учебные заботы, вернув его в то не самое приятное время, когда он проводил свои дни, гоняясь за форменными ублюдками…

Моро отпил налитое в бокал. Некоторое время он молчал, склонив голову, но потом все же ответил:

— Пока на это ничего не указывает. Тебе ведь никаких сомнительных писем не приходило?

Менталист покачал головой. Все же десяток лет работы Гончей привили ему кое-какие навыки работы с приходящей корреспонденцией, да и, на самом деле, ему лично слали очень мало писем. Почти все приходило в общие почтовые ячейки факультета или проекта.

— Вот видишь. Думаю, если бы у кого-то были претензии именно к тебе, то на это бы намекнули, — продолжил Моро, — но пока ничего подобного нет. Экспертизы будут завтра, но, судя по всему, летучая смесь естественного происхождения, ну или делал ее кто, сумевший скрыть все следы плетений. К тому же она нелетального действия, но…

— Но обрекает на мучительную жизнь, — закончил Теор. — Да, я уже понял.

— Молодой алхимик просветил?

— Он практик с уклоном в алхимию, — поправил Теор, знавший, что Вагнер был хорош не только в своей специализации, — и — да, он.

— Умен. Ладно, я оформил все как положено, и его участие тоже. Цан будет работать, выяснять, что это за газ и кто его послал. Но, как ты понимаешь, все будет очень и очень неспешно. Потому пока у тебя спрошу — кто мог желать ей зла? Не торопись, подумай, и…

— Вильгельм, — сузил глаза менталист, — ты в курсе, что я прекрасно знаю, что значит этот тон⁈ Я тебе не свидетель, а…

— Родственник жертвы, да.

— Альба — не жертва!