И менталист совершенно не хотел во все это лезть. Своих проблем хватало.

Теор скрестил руки, в упор смотря на Остара.

— Думаю, вы понимаете, что официальное освидетельствование невозможно без того чтобы проводивший его менталист был в курсе обстоятельств дела, и это будет означать официальные обвинения и официальный ход делу.

Остар коротко улыбнулся.

— Думаю, вы не совсем верно меня поняли, магистр, — довольно спокойно отозвался он, — я не настаиваю на официальном деле и еще меньше вашего хочу, чтобы университет и мой факультет заполонили наши с вами бывшие коллеги. Учтите, кстати, что трясти они будут и адептку Кри, и молодого преподавателя Вагнера, а потом, очень может быть, дойдут до обнаружения через одного опасного алхимического соединения — и тех, кто в той истории замешан.

Теор прекрасно заметил интерес до того молчавшего хозяина кабинета. Внешне профессор де Кресси себя никак не выдал, но все же изменение его настроения ощущалось. Менталист ругнулся про себя. Он ожидал, что декан боевого может узнать об этой истории, несмотря на устные договоренности со знакомой лаборанткой, но не предполагал, что Остар использует это против него перед академическим начальством.

— Проверка была запротоколирована, — холодно отозвался Теор.

— Разумеется, — Остар вновь улыбнулся, — у меня нет к вам никаких претензий. Но они могут появиться у кого-то, кто постарается связать истории, в которых участвуют, скажем так, небезопасные алхимические вещества.

— Есть разница между купленным дурманом и опасным содержимым анонимного письма.

— Есть, конечно. Мое предположение о том, что эти случаи могут быть связаны — не более чем предположение. И, магистр Теор, профессор де Креси — вы свидетели: если выяснится, что молодые люди совершенно добровольно решили расслабиться столь неприемлемым способом, то я подпишу все документы об их исключении сразу после проверки. Я не заинтересован в том, чтобы мой факультет выпускал столь легкомысленных магов. Не думаю, что делу стоит давать официальный ход, — губы Остара сжались в тонкую линию, — но у меня достаточно возможностей полностью закрыть для этой троицы любые пути дальнейшего применения боевой магии и новое обучение в любом более-менее приличном учебном заведении. Но, прежде чем что-то предпринимать, я хотел бы исключить любой риск осуждения невиновных. Уверен, вы на моем месте поступили бы так же.

С этим было трудно спорить. Теор, несмотря на все аргументы, не горел желанием из свидетеля становиться активным участником разбирательства, и потому предпринял последнюю попытку избавиться от сомнительной чести копаться в умах боевиков:

— Я соглашусь с тем, что, в теории, применение алхимии может связывать два происшествия. Или какие-то другие два происшествия. Но все же хочу заметить, что если вы намекаете на мою кандидатуру как лица, которое будет проводить освидетельствование, то у меня банально нет на это полномочий. Даже если мы не говорим об официальных бумагах.

Остар отмахнулся.

— В вас как в профессионале, к тому же знакомом с криминалистическим освидетельствованием не только из учебников и летних практик, я уверен. Вовлеченность едва ли станет проблемой — я совершенно уверен и в том, что вы будете придерживаться всех этических стандартов. Хотя бы потому, что если ментальное внушение имеет место быть, то в ваших же интересах поймать того, кто его провел, до того как новое происшествие бросит тень на вашу нарождающуюся инициативу с отменой Запрета.

Теор глубоко вздохнул. С одной стороны хотелось выругаться, с другой — он не мог не отдать должное Остару. Добиваться своего и говорить нужные вещи декан красных умел, и для бывшего «Волкодава» делал это просто прекрасно.

Боевик явно понял направление мыслей и усмехнулся.

— Я понимаю, что некоторые бывшие коллеги по ведомству считают, скажем так, что некоторые виды Гончих заняты лишь перегрызанием глоток. Но и переговоры мы тоже ведем, и, более того — вас даже приглашали пополнить наши ряды.

Теор поморщился. А Остар хорошо осведомлен… Хотя, зная паранойю Гончих, менталист не удивился, если бы у боевика имелись полные досье на всех деканов, их заместителей, а то и на всех преподавателей университета.

— Не все предложения нужно принимать, — вслух отозвался он на реплику декана красного факультета.

Остар легонько пожал плечами и выразительно посмотрел на де Кресси, явно ища управу на несговорчивого менталиста.

Теор фыркнул про себя. Он прекрасно понимал, что скажет проректор, и только и мог, что морально готовиться еще к одной ночи без сна. И это еще непонятно, что там со странным исчезновением призрака Сэм из летней школы. Супруга контакт сегодня не использовала, но мало ли… Менталист не слишком верил в то, что «Истинные Сыны» зачем-то используют свои лаборатории ради производства «Полета Разума» и накачивают им боевиков — мелко. Слишком мелко… Но, очевидно, Остар хочет найти любую зацепку для оправдания своих. Хотя в одном боевик прав — сам Теор поступил бы так же.

Седовласый проректор обвел глазами обоих спорщиков. Менталист прекрасно ощущал по его взгляду, что все подробности о письме еще придется рассказать. Прочем, и Остар утратил свой безмятежный вид.

— Наказание для этой троицы последует в любом случае, — негромко произнес проректор. — Насколько я знаю, выпускники боевого факультета должны уметь распознавать внушения. Полное подавление воли возможно лишь с контролирующими плетениями, которые легко распознаются. Даже если саму идею попробовать дурман им кто-то подсказал, что, в теории, возможно даже без связей с какими-то радикальными инициативами, — Теор, услышав это, резко укрепил и так вроде бы крепкие щиты на разуме, — то, в любом случае, остальное их поведение являлось свободным выбором. Даже если внушение и было, ваши выпускники сами проигнорировали возможность обратиться к целителям или просто мирно разойтись по комнатам. Как я понимаю, плетения полного контроля можно было бы обнаружить на месте происшествия?

Теор кивнул и добавил:

— В теории можно было пользоваться принципом Эль Мирана и в этом случае контроль можно различить только при глубоком исследовании, но для использования этого нужен большой опыт и большая сила.

Уточнять, что никто с таким опытом не стал бы рисковать ради тройки студентов, Теор не стал — это и так было понятно. Даже если учесть, что среди участников этой истории затесался сын не знатной, но известной среди магов фамилии.

Де Кресси кивнул, принимая уточнение.

— Я понимаю, что вы весьма загружены, магистр Тайде, но все же попрошу вас осмотреть смутьянов. Вы знакомы с обстоятельствами дела, являетесь штатным сотрудником и имеете опыт подобных освидетельствований. Думаю, официальные бумаги в данной ситуации оформлять нет необходимости.

— Да, милорд.

Де Кресси мысленно, даже без намека на контакт, добавил:

«С программой воспитательной работы для экспериментального факультета время терпит, и, могу с уверенностью утверждать, что инспекция отдела образования в любом случае ей не слишком заинтересуется. А вот насчет угрозы от одной организации я бы хотел получать всю информацию сразу».

Теор в ответ передал магу, нементалисту ведь, в очень сжатом виде всю историю. И дополнил:

«Моро оформил все через своих так, чтобы не светился университет. По документам Синегорская принесла письмо ему на работу».

«Предусмотрительно. К сожалению, атаки подобного типа нельзя полностью предусмотреть, но защиту я перенастрою. Если что-то еще всплывет — сообщайте».

«Да, милорд».

— Тогда я извещу адептов? — решил закрепить свою победу Остар.

Теор нехотя кивнул.

— Пускай подходят ко мне в кабинет на втором этаже старого корпуса. Раньше начнем — раньше закончим.

— Известите меня о результатах проверки, — попросил менталиста де Кресси, — и сообщите о принятых мерах, — это было адресовано уже Остару.

Оба магистра синхронно кивнули и поднялись со своих мест.