Часть меня задавалась вопросом, что я буду делать, если когда-нибудь найду ее.

Она принадлежала мне так же, как и ее мать, и я знал, что не смогу игнорировать свои инстинкты, чтобы сохранить их. Отсутствие меня уничтожило. Уйти — это не то, что я не смог бы сделать во второй раз.

Я взял неоткрытую бутылку с планами прикончить ее к утру и повернул обратно к лестнице, но остановился при виде Шелдон, спускающейся по лестнице.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я с нетерпением, проявляющимся в каждом слоге.

— Куда, черт возьми, ты пришел? — она остановилась на полпути вниз по лестнице и скрестила руки на груди. Не глазеть на них было чертовски невозможно. Она всегда была щедро наделена в этом смысле. То, как они подпрыгивали всякий раз, когда она объезжала меня, было постоянным воспоминанием, к которому я охотно обращался всякий раз, когда мне требовалась разрядка.

— Я этого не делал, а ты сделала. Дважды. (прим.: Игра слов. «Сome» (в англ.) означает и «приходить» и «кончать»).

— Я прошу тебя трахнуть меня после того, как ты все равно пригрозил сделать это, а ты уходишь? — от унижения ее щеки порозовели, хотя она стояла передо мной с высоко поднятой головой.

— Ты не просила, ты умоляла, но, к счастью для тебя, мне стало скучно.

По правде говоря, я ушел, потому что, хотя и хотел ее тело, я видел, что действительно причиняю ей боль. Я жаждал этого больше, чем следующего приема пищи.

— Просила я или умоляла, не имеет значения. Знай, что ты никогда больше не прикоснешься ко мне. Ты сделал мне одолжение, правда. Я уже забыла, насколько посредственным может быть твой трах. — Она сделала шаг назад вверх по лестнице, но после этого я ни за что не позволил бы ей уйти.

Назовите это попыткой успокоить самолюбие, но из-за этого ее только что основательно трахнут, но не так, как она ожидала.

— Отлично. Ты хочешь, чтобы тебя трахнули? — я уронил бутылку, позволив ей упасть и разбиться о лестницу, и схватил ее за запястье, чтобы развернуть ее, швырнув ее о стену у лестницы. Шок и страх сорвались с ее губ, словно затаив дыхание.

— Отпусти меня.

— Замолчи. Если мы трахаемся, сначала мне нужна твоя задница.

Должно быть, она очень разозлилась, спустившись полностью обнаженной, но это пошло мне на пользу. Я раздвинул ее ноги и устроил свои собственные между ее ног.

— Ты все еще девственница?

Она молча кивнула. Когда мы были вместе, я без особого энтузиазма пытался убедить Шелдон позволить мне взять ее туда, но она всегда мне отказывала. До сих пор я уважал ее желания.

Ее дыхание было глубоким и тяжелым, когда она оперлась обеими руками о стену, казалось, принимая то, что произойдет.

Нам обоим это было нужно.

Я крепко сжал ее челюсть и давил, пока она не открылась. Медленно я просунул внутрь два пальца и приказал ей их пососать. Тем временем я расстегнул ремень и джинсы и опустил их настолько, чтобы мой член выскользнул наружу. Я все еще был тверд и пульсировал после поедания ее киски. Вид ее обнаженного тела сделал меня ещё более жёстким.

— Достаточно. — Мой голос был хриплым от похоти, что делало мои команды более грубыми, чем я предполагал, но легкая дрожь по ее спине дала мне понять, что она хорошо на это отреагировала. Я убрал пальцы от нее и слегка провел ими по ее позвоночнику.

Я опустился на колени и обхватил ее задницу руками, прежде чем раздвинуть ее, чтобы насладиться видом ее маленького розового бутона розы.

— Блядь, — прорычал я, прежде чем попробовать первый раз.

— О Боже. Кинан, что ты… — у нее перехватило дыхание, когда я медленно погрузил два пальца в ее киску, по одному. Одновременно я ласкал ее киску и поедал ее задницу, наслаждаясь тем, как она распадалась на части под моими ласками.

— Иди сюда, — приказал я, поднявшись на ноги. Я схватил ее за волосы и развернул, прежде чем поставить на колени. — Отсоси мне.

Она, не теряя времени, взяла меня в рот, я держал ее волосы, высоко их подняв, как поводок, а ее голова энергично покачивалась. Я уже забыл, как приятно было чувствовать, как ее губы обхватывают меня. Моя голова откинулась назад, и я издал ворчание, когда почувствовал, что мой оргазм нарастает. Необходимость кончить была сильной, но я планировал освободиться только в одно место.

— Вставай.

Она поднялась на трясущиеся ноги.

— После того, как я кончу тебе в задницу, я верну свое клеймо на прежнее место. — Когда она открыла рот, чтобы протестовать, я скрутил ей сосок и прорычал: — Не шути со мной по этому поводу.

Я верну себе то, что принадлежало мне.

Все, что она могла сделать, это кивнуть, прежде чем я снова упер ее руки в стену и раздвинул ей ноги, прежде чем наклонить ее. Я позаботился о том, чтобы смазать свой член как можно больше, прежде чем прижать головку к ее все еще влажной заднице. Мне пришлось действовать медленно, поскольку в качестве смазки у меня не было ничего, кроме нашей объединенной слюны.

Жар от ее задницы, когда я начал входить в нее, воспламенил меня. Хотя я не мог видеть ее лица, я знал, что она плачет — по неровной запинке в ее голосе, когда она задыхалась каждый раз, когда я погружался глубже.

— Больно, — захныкала она и чтоб меня, если от этого мой член не стал ещё больше. Я вошел в нее лишь головкой члена.

— Это потому, что ты борешься с этим. Впусти меня.

— Как? — воскликнула она.

— Перестань думать, вот как. — Я обнял ее за талию и прижал к себе. Это движение заставило ее задницу втянуть меня глубже, и я почти мгновенно кончил.

Еще немного.

Я скользнул пальцами другой руки вниз, пока не коснулся ее киски, из которой все еще капало, несмотря на ее протесты.

Шелдон прерывисто стонала, когда я тер ее там, дразня и поднимая до такого кайфа, которого она никогда раньше не испытывала и никогда не испытала бы, если бы я этого не позволил.

— Внутри меня.

— Что? — я начал медленно двигаться внутри ее задницы. Мои бедра двигались в ритме, который был мне незнаком последние четыре года.

— Я хочу, чтобы твои пальцы вошли в меня… пожалуйста.

— Почему?

Мой темп увеличился бесконечно. Я хотел бы еще раз познакомить ее с жестким трахом, но сначала мне нужно было не торопиться. Я не хотел, чтобы это закончилось, пока она не подчинится мне.

— Мне просто нужно, — бессвязно пробормотала она,

— Мой член? — она прислонилась лбом к стене и кивнула, но я хотел знать. Я схватил ее за горло и повернул к себе лицом. — Скажи мне, что тебе нужен мой член.

Я еще немного увеличил темп. Ее задница уступала мне, становясь моей собственностью, и вскоре она тоже это сделает. Мне просто нужны были слова.

— Скажи это, детка. Скажи мне, что ты чувствуешь… — я засунул пальцы глубже в ее киску и прошептал ей на ухо: — Прямо здесь.

— Бля… Кинан.

— Скажи это, — рявкнул я.

— Ты владеешь мной! — она закричала и забилась в конвульсиях под моими пальцами, когда кончила.

— Правильно, детка. Твоя милая маленькая попка принадлежит мне, и ты тоже.

Мой ритм быстро превратился из медленного поддразнивания в энергичный. Я бросил все на хер.

Ее задница приветствовала мои неумолимые поглаживания, а ее крики подстегивали меня. Когда она больше не могла держаться на ногах, я поставил ее на колени. Она быстро положила руки на ступеньки и приготовилась к моим безжалостным толчкам внутри ее тела.

Мои пальцы больше не проникали в нее. Вместо этого я схватил ее за бедра, чтобы глубже притянуть ее к своему члену.

— Это так больно. О, малыш, я кончаю, — взмолилась она.

— Бля, да. Давай на мой член. Я хочу чувствовать, как твоя задница засасывает меня.

Ее ноги дрожали, а дыхание вырывалось прерывистыми вздохами, когда она кончала с силой, заставляя меня следовать за ней и опустошаться внутри нее.

Сила наших оргазмов, казалось, высасывала из нас обоих силы, когда мы рухнули на лестницу.

Мы заснули прямо на лестнице, и через некоторое время меня разбудил звонок телефона.