Я кивнул.

— Решал кое какое важное дело.

— И как? Удалось решить?

— Удалось. Только с некоторыми потерями.

— Господи, кого-то убили?! — испугалась Анфиса.

— Нет, но одного человека я все же потерял — оказался предателем, — я вспомнил Анфису. — Нет теперь у меня друга.

Я хотел добавить «точнее подруги», но не стал.

Стало паршиво от воспоминаний.

Это мое состояние заметила Анфиса, подошла ближе. И обняла. Без всякого сексуального подтекста, просто обняла, желая подбодрить.

— Есть масса других людей, которые не предадут. Не расстраивайся.

Объятия девушки были теплыми, приятными.

Ее рука начала меня гладить по голове. Я и сам не понял, как обнял ее в ответ. Ее тело было пленительным и я невольно проваливался в это тепло и в этот цветочный аромат.

— Максим… — выдохнули припухлые губки девушки.

Я не дал ей договорить — мы слились в поцелуе.

Анфиса скинула одежду, забралась на меня сверху. Ее движения были отточенными, а хватка крепка. Ноги обвили меня и уже больше отпускали.

Я таял в жаре девушки, чувствуя влажное приятное трение.

Простыни вскоре были мокрыми от пота, а мы тяжело дыша, лежали на них, довольные тем, что произошло.

— Я правда не за этим зашла… — сконфужено произнесла Анфиса, немного придя в себя. — Хотя мне очень понравилось!

— Не надо оправдываться, — ответил я. — Все нормально.

И вновь притянул к себе Анфису. Она была не против.

До субботы оставалось совсем мало времени и я не вытерпел, решил позвонить Эммануилу Рудольфовичу, так как он сам не появлялся и о себе не давал знать.

Адвокат ответил не сразу — пришлось ждать. Гудок на десятый он наконец поднял трубку.

— Максим Петрович! — радостно произнес адвокат, но я понял по его голосу, что тот заметно нервничает. — Рад тебя приветствовать!

— Здравствуйте, Эммануил Рудольфович, — не разделяя его радости сдержанно ответил я. — Хотел узнать как продвигается наше дело?

— Все нормально, Максим Петрович.

— А если конкретнее? Удалось что-то выяснить, подготовить документы, оформить встречные требования?

— Пока изучаем материалы, Максим Петрович, — скупо ответил адвокат.

— Что значит изучаете?! — я начал закипать. — До субботы осталось совсем мало времени — уже пора вовсю готовить защиту, а не изучать!

— Это вы верно заметили, но спешить не стоит. Насчет встречного обращения в суд — это я конечно погорячился, не будем этого делать.

— Как это — не будем? — не понял я. — Почему?

— Нет в этом необходимости.

— А в чем же тогда есть?

— Займем выжидательную позицию, Максим Петрович.

— Чего вы собрались ждать?! Когда меня признают недееспособным?!

— Не горячитесь, это мало вероятно.

— Погодите, вы же сами сказали, что судья будет какая-то Горгона — такое, кажется, вы ей прозвище дали? И что она подкупленная.

— Не говорил я такого! — словно ошпаренный воскликнул Эммануил Рудольфович. — Это вы, Максим Петрович, уже наговариваете на меня.

— Хорошо, пусть будет по вашему, не говорили. То, что вы говорили или не говорили — это сейчас не так важно, — стараясь держать себя в руках, ответил я. — Сейчас самое главное — это определиться с нашими дальнейшими действиями. Вы же должны были что-то придумать. Или выжидать — это и есть ваша тактика?

— А что, вполне себе неплохая! — усмехнулся Эммануил Рудольфович.

— Вы сейчас абсолютно серьезно это говорите?

— Ну да.

— Постойте… — я, кажется, стал догадываться что происходит. — Он ведь заходил к вам, верно?

— Кто — он? Я вас не совсем понимаю, Максим Петрович.

— Александр, мой старший брат — он заходил к вам?

— Я не могу ответить нет на этот вопрос, — уклончиво ответил адвокат и нервно хихикнул.

— Прямо отвечайте! Он был у вас?!

— Заходил, — растерявшись, ответил адвокат. — А разве это запрещено законом? Вполне мило побеседовали.

— Он подкупил вас, — выдохнул я, все понимая.

— Какие нехорошие слова вы говорите, Максим Петрович! Давайте будем общаться в правовом поле, а не кидаться друг в друга…

— Сколько он вам обещал, чтобы вы ничего не делали?

— Да что вы такое…

— Отвечайте!

— Мы просто беседовали. Не надо предъявлять мне того, что не сможете доказать.

— Мне и доказывать ничего не надо — я вижу все собственными глазами.

— Я…

— Эммануил Рудольфович, неужели вы продались? После стольких лет службы у отца?

Адвокат молчал.

— Неужели деньги сыграли решающую роль? Ведь и я мог дать вам эти деньги, которым вам не хватало. Или он пообещал что-то другое? Какую-то иную долю?

— Я вас глубоко уважаю, Максим Петрович, но есть вещи, от которых сложно отказаться, — внезапно сменив тон, хмуро произнес адвокат. — Давайте будем честны по отношению друг к другу. Ваши шансы — безнадежны. Вы — корабль с пробоиной и вопрос сейчас стоит только в том, как долго вы продержитесь — сутки или двое, может быть неделю? А я хочу быть на плову всегда, понимаете? Александр обещал мне, что работа моя продолжится с приходом его к власти в род Вяземских. Так что ничего личного — только бизнес. Прощайте, Максим Петрович, и не держите зла.

— Ну что ж, — скрипя зубами, произнес я. — Ваш выбор мне понятен. И я его принимаю. Только вот если он окажется ошибочным и лодка Александра первой пойдет ко дну, не надо пытаться переметнуться на корабль, как вы выразились, с пробоиной. Обратно я вас принимать не буду. Крысы на борту мне ни к чему!

— Я вас понял, Максим Петрович. Мой выбор сделан — и я от него не откажусь в любом случае. Хотел лишь на прощание дать совет — не как адвокат, а просто как… в общем просто совет. Бегите.

— Бежать?

— Верно. Не сочтите его за издевательство — это я сейчас вам говорю как знающий человек, который хочет вам помочь. Вы мудрый мальчик, и если откинете все эмоции, то поймете меня. Нельзя признать недееспособным того, кого нет. Понимаете о чем я?

— Спасибо, обойдусь без ваших советов.

— Прощайте, Максим Петрович. Прощайте и простите, если сможете. Я…

Я не дослушал его — нажал на «сброс».

Все внутри меня клокотало от гнева. Не в силах сдержать этого, я в сердцах ударил кулаком по стене. Потом еще раз. И еще. И еще.

Боль разлилась красной волной по руке, но я ее не чувствовал. Мне хотелось крушить и ломать все, что только попадется, представляя в этом лицо Эммануила-мать-его-Рудольфовича!

Предатель! Продажная шкура! Еще и советы мне раздает! Урод!

Я вновь стукнул по стене.

Такого подлого предательства я не ожидал. Удар прямо в спину. И ведь до последнего тянул, специально, чтобы я не смог что-то предпринять. Что же теперь делать? Время безвозвратно потеряно. Искать нового адвоката? Только где найти хорошего? И успеет ли он что-то придумать?

Позвонили.

«Неужели Эммануил Рудольфович? Решил вернуться?»

Но это был не адвокат.

— Алло, Максим? — это был Бартынов.

— Да.

— Максим… — Бартынов говорил с трудом — кажется, был пьян. — Я позвонил, чтобы… в общем спасибо тебе. И еще…

Повисла долгая пауза — я даже подумал, что связь прервалась.

— Алло?

— Я еще хотел извиниться перед тобой. За то, что… в общем, извини. Был не прав, — он едва волочил языком.

— Извинения принимаются, — ответил я. — Самое главное, что истинный убийца найден.

— Найден, — подтвердил Бартынов. — Это верно. Не поспоришь.

— Он…

— Он сейчас у меня. Дальше уже мое дело. В общем, спасибо тебе, Максим. И извини.

Батынов громко икнул. В трубке раздалась возня, послышался шум наливаемого в стакан, частые глотки.

— Был не прав… — крякнув, повторил собеседник.

— Я же сказал, что принял извинения.

— Никита говорил про тебя, — вдруг задумчиво произнес Бартынов.

— Что?

— Он редко про свои дела со мной говорил. А тут про тебя сказал, — Бартынов замолчал — послышался хруст, потом сухой щелчок зажигалки и выдыхаемый дым. — Сказал, что ты настоящий. Не знаю, что это значит. Никита еще тот чудик… был.