— Вы про Герцена?

— Про него в том числе.

— А вы и про тоже него знаете?

— Конечно. Петр рассказывал, делился мыслями. Ты мальчик смышлёный, хоть и тоже не лишенный импульсивности. Постарайся сейчас откинуть все эмоции, разобраться во всем и сделать так, как просил и велел отец — сохранить род и вытащить его из ямы. Главное — не поддавайся на провокации.

Я кивнул.

— Спасибо вам большое.

— Ты можешь обращаться ко мне, если возникнут какие-то вопросы.

— А что же школа? Я должен уйти из нее?

— От чего же? — улыбнулся Эммануил Рудольфович. — Учебу бросать не надо — это Вяземский постоянно повторял, даже мне. А уж тебе, наверное, все уши прожужжал, хех! Перейдешь просто на укороченную свободную программу — это когда можно при необходимости государственных дел отлучаться от учебы. Вполне удобно.

Я вновь поблагодарил Эммаунила Рудольфовича и пошел к себе — голов апухла от мыслей.

В комнату постучали. Я открыл дверь и увидел на пороге Анфису.

С нашей последней встречи она изменилась — черные круги под глазами исчезли, на щеках выступил румянец. Она была вновь той красавицей, которую я встретил тогда в первый раз.

— Максим… — выдохнула девушка, быстро заходя внутрь и запирая за собой дверь. — Спасибо тебе большое!

Анфиса кинулась мне на шею, крепко обняла, заплакала.

— Спасибо! Ты освободил меня. Спасибо и… извини.

— За что?

— За то, что шантажировала тебя. Грозилась рассказать о нас отцу, если ты не освободишь меня. Я просто была тогда в отчаянии.

— Нет никаких «нас», — ответил я.

— Что?! Но ведь…

— Анфиса, послушай.

Предстояло как-то объяснить то, чего я еще ни разу не делал.

— У меня появилась девушка, поэтому…

— Девушка? Эта та, Агнета которая? — сморщилась Анфиса. — Да она же невеста Герцена! Ты что, с ума сошел?! Никакая она не твоя девушка, очнись!

— Откуда ты знаешь про нее?

Анфиса прикусила губу, поняв, что сболтнула лишнего.

— Откуда знаешь? Ольга рассказала?

Судя по суетливому прыгающему взгляну, я понял, что попал верно.

— Твою мать!

— Максим, послушай! Забудь про Агнету. Она твоей не будет. Она другому роду принадлежит. Чем хуже я? Теперь, после смерти Петра, что нас удерживает? Не надо ни от кого прятаться.

Анфиса вдруг скинула халат. Под ним, как оказалось, совсем ничего не было.

— Вот видишь! — девушка рассмеялась. — Не надо никого теперь бояться.

— Ты чего? Оденься быстро!

Я подхватил халат, подал его Анфисе.

Но та и не думала его принимать.

Девушка прильнула ко мне, схватила меня за пах.

— Нам никто теперь не закон! Мы сами теперь власть тут!

— Да оденься же ты!

— Не оденусь! — игриво произнесла девушка.

— Одевайся давай!

Анфиса вновь схватила меня за пах — а схватиться уже было за что все-таки формы Анфисы пробуждали в мужчине все его животные инстинкты.

— Не буду одеваться! Лучше ты давай раздевайся! Ну! Снимай же одежду! Хочешь — сзади? А хочешь я буду сверху? Ну же, не молчи! Как ты хочешь? Давай, я исполню любое твое желание, даже самое грязное!

— Перестань вести себя как…

В комнату постучали. И еще до того, как я разрешил войти, двери распахнулись — их никто не запирал.

На пороге была Ольга и Нианзу.

— Там пришли… — начала сестра, но увидев голую Анфису, сбилась на полуслове.

— К вам посетитель, Максим Петрович, — как ни в чем не бывало произнес Нианзу, сделав такое выражение лица, словно ничего удивительного не произошло.

— Хорошо, — только и смог вымолвить я. — Сейчас спущусь.

Ситуация была настолько глупая, — я в комнате с голой мачехой, которая держит меня уж точно не за руку, — что я начал наливаться краской.

— Вас понял, я сообщу что вы скоро подойдете, — тем же невозмутимым голосом и с каменным лицом произнес Нианзу и закрыл дверь.

Ольга так и осталась стоять с открытым ртом, едва не получив по лбу дверью.

— Да чтоб тебя… — только и смог вымолвить я. — Что же теперь подумают?

— Пусть думают что хотят, — ответила Анфиса. — Пусть знают, что мы теперь вместе.

— Мы не вместе! — сквозь зубы произнес я. — Сколько раз тебе это говорить? Да оденься же ты уже наконец!

Анфиса хмыкнула, но оделась. Потом так же молча вышла из комнаты, оставляя меня одного.

Как же глупо вышло!

Ладно, как видимо предстоит непростой разговор с Ольгой… и Нианзу. Но это позже. Сейчас надо узнать кто там пожаловал.

Я спустился вниз.

Там, в гостиной, на диване, на самом его краешке, сидел невзрачный мужичок, лет пятидесяти. Одет он был в пыльного цвета пиджак, а в руках держал кожаный старинный портфель, каких, наверное, уже и не найдешь больше нигде.

Рядом с гостем сидела девушка лет тридцати, зажатая, сильно нервничающая. Сальные редкие волосы были схваченный на затылке в тугой хвост.

Напротив гостей сидел Александр, вальяжно раскинувшись на кресле. Где-то вдали шел телевизор. Ведущая новостей торопливо рассказывало о последних событиях на первом круге Барьера и об очередном прорыве. Кажется, наши войска не справлялись с атакой.

Завидев меня, мужичок с портфелем оживленно привстал, протянул руку.

— Позвольте, так-сказать, представиться — Сан Саныч Боронкин. Это моя помощница, Анна Захаровна.

Я пожал руку.

— Максим Вяземский. Чем обязан?

— Мы, так-сказать, хотел с вами поговорить, — представившийся Сан Санычем начал тереть пальцем свой портфель, потом неуклюже сел, кряхтя и шумно сопя, начал переминаться.

— О чем же поговорить?

— Тема беседы будет интересна с точки зрения медицины. Понимаю, что вы теперь человек, так-сказать, занятой, поэтому много времени отнимать я у вас не буду.

— Может есть необходимость пройти в кабинет? — предложил я.

— Нет, что вы! — улыбнулся гость. — И тут, в кругу, так-сказать, близких, — он кивнул на Александра, — вполне сойдет.

Гость мне не понравился — я и сам не знал почему. На уровне подсознания не вызывал он доверия.

— Хорошо, давайте тут, — согласился я, присаживаясь рядом с ними на диван.

— Прежде всего я бы хотел сказать, что я являюсь квалифицированным специалистом. У меня есть необходимые лицензии, все подтверждено сертификацией, заверено печатями, все как полагается.

— Специалистом — в чем? — спросил я.

— Медицинских наук.

— У нас уже есть семейный доктор, который лечит всю нашу семью, — ответил, предполагая, что Сан Саныч хочет навязать свои услуги нам.

— Да, я знаю его, это Стаханова, прекрасная, так-сказать, женщина, специалист высокого уровня. Мне удавалось с ней даже в пору своей молодости поработать. Но сейчас немного не об этом, так-сказать, речь.

— А о чем?

— Господин Александр Петрович сообщил нам, что есть некоторые моменты, о которых стоит, так-сказать, побеспокоится.

— Какие еще моменты? Я не совсем понимаю о чем вы говорите.

Сан Саныч вновь начал сопеть носом и покряхтывать.

— Максим Петрович, подскажите, были ли у вас недавно травмы головы? Может быть, нервное напряжение? Переживания?

— Переживания? — улыбнулся я. — Конечно же были — у меня отец умер!

— Это печальное событие! — вздохнул Сан Саныч. — Примите, так-сказать, наши соболезнования. Горе, действительно горе! А травмы головы? Вы ведь недавно в аварию попадали?

— Попадал, — кивнул я. — Только я до сих пор не понимаю к чему вы ведете?

— Максим Петрович, — гость подвинулся на самый краешек дивана. — Понимаете, есть ряд факторов — психическое расстройство, наличие серьезного заболевания, алкоголизм и наркомания, наследственные, так-сказать, предрасположенности, — которые могут повлечь за собой не способность человека отдавать отчет своим действиям и поступкам.

— И?

— Поэтому мы и пытаемся узнать не было ли чего-нибудь, так-сказать, такого, что могло…

— Подождите, — вдруг понял я. — Вы сейчас что, пытаетесь меня в неадекватные записать?