— К-хм…

Полицейский нехотя вернул документ.

— Не мне, — произнес Бартынов. — Ему.

Полицейский сунул пропуск мне. Я взял его, прочитал:

ВЯЗЕМСКИЙ Максим Петрович

уровень допуска: 2-Б

(«зеленый», магическое творение в пределах города, без использование артефактов и прочих вспомогательных устройств и приспособлений)

— Что это? — тихо спросил я, поглядывая на Бартынова.

— Твое разрешение, — как ни в чем не бывало ответил тот.

Потом, повернувшись к полицейскому, спросил:

— Мы можем быть свободны?

Тот мялся, кряхтел. По всему его виду было видно, что он этого категорически не желает.

— Ну так что? — с нажимом произнес Бартынов.

— Да, конечно, — с явной неохотой ответил полицейский. Промямлил: — Максим Петрович, вы можете быть свободны. Приносим извинения за причиненные неудобства.

Я вопросительно глянул на представителя власти. Тот сверкнул глазами, стиснул зубы. По выражению лица можно было с легкостью прочитать — вали отсюда, сосунок, пока рога не поотшибал!

— Пошли, — произнес Бартынов, мягко подтолкнув меня в спину.

Я вышел из камеры. Еще не веря собственной удачи, быстро направился к выходу, вперед всех.

— Максим, подожди, не спеши — не поспеваю за тобой, — произнес Бартынов.

Наконец мы вышли на улицу, где нас уж ожидала машина.

— Сядем, поговорим, — предложил Бартынов, приглашая внутрь.

Садиться в чужую машину с незнакомыми дяденьками учат еще с раннего детства. Но мог ли я сейчас отказаться? Меня с двух сторон окружили крепкие молчаливые парни — оба как на подбор, здоровые, с квадратными подбородками и бритыми затылками. У каждого — по кобуре с пистолетом.

Я полез в машину.

Внутри было прохладно, работал кондиционер. Бартынов сел на кожаное кресло, откинулся назад.

— Чего-нибудь хочешь? — предложил он, указывая на бар. — Хотя, наверное, тебе еще рано крепкое.

— Достаточно и воды, — ответил я.

Пить хотелось сильно, горло пересохло от страха.

Бартынов протянул мне бутылочку с водой. Этикетка информировала, что это вода была собрана с горных ручьёв и ледников, профильтрована через какие-то супер-бриллиантовые фильтры и разлита в эксклюзивные хрустальные бутылки из последней коллекции каких-то модных дизайнеров. Стоит, наверное, такая штука диких денег.

По вкусу — обычная вода. Утолить жажду вполне подойдет.

Я опустошил бутылку, вытер рукавом рот.

— Почему вы мне помогаете? — спросил я.

— Мои люди следили за тобой. Как только ты вышел из моего дома они не оставляли тебя ни на мгновение. О каждом твоем шаге было доложено мне.

Я густо покраснел. Это что же — и про Агнету тоже доложили?

— Есть предположение, что ты вышел на след заказчика.

— Вы имеете ввиду того преследователя, который меня чуть не убил?

Бартынов кивнул.

— Его зовут — или это кличка такая, — Кондор, — сказал я. — Он из Терракотовых Адептов. Вот и все, что удалось выяснить. Ну и описать его могу, что запомнил.

— Лицо его у меня есть — видео с камер наблюдения уже изъяли. А вот про Терракотового Адепта — интересно. Это очень сильно сужает круг поиска.

— Значит с меня обвинения сняты? — спросил с надеждой я.

— Пока — нет, — жестко ответил Бартынов.

— Тогда зачем вытащили из тюрьмы?

— Нужен ты мне для одного дела, — ответил Бартынов, хитро улыбнувшись и постукивая пальцем по обивке салона.

— Для какого? — настороженно спросил я, хотя уже примерно понимал, что хочет сделать Бартынов. — Уж не буду ли я приманкой для этого Кондора?

— Ну почему сразу приманкой? Просто поможешь нам.

— Но…

— Максим, послушай. Этот Кондор будет доводить дело до конца — поверь мне, этих азиатских убийц я знаю, у них делом чести является довести начатое до конца. И если он не выполнил задание, то позор ляжет на него — а это для них хуже смерти. Он бы тебя и в тюрьме достал бы. А так ты будешь под нашим прикрытием.

— Плохая затея!

— Помоги нам, Максим. Я этого не забуду, помогу и тебе когда-нибудь. Ради Никиты.

Это был удар ниже пояса. Я не мог отказать.

— Хорошо, это только ради Никиты. Он был мне другом и я должен поймать того гада, который его убил.

— Нет, — жестко ответил Бартынов. — Ловить его будем мы. Твоя задача — только приманить его в расставленные сети.

Я хотел возразить, но один из охранников не двусмысленно положил руку на кобуру с оружием.

— И что мне делать? Как его ловить?

— Ловить не надо, — ответил Бартынов. — Просто занимайся своими делами. Он уже наверняка знает, что тебя выпустили — будет выходить сам на тебя.

— А если…

— Не переживай. Мы всегда будем рядом. Сразу его сцапаем, едва появится за километр от тебя.

Дверь машины открылась — охранник кивнул, мол, выходи.

Я вышел. Бартынов молча мне кивнул из окна, машина плавно отъехала в сторону, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Быть наживкой не хотелось, но выбора другого не была. Да и самому хотелось поймать этого Кондора и отомстить за Никиту. Правда навряд ли получится — Бартынов сам захочет разобраться с кровным врагом. Главное чтобы перед смертью выбил из него признание о том, кто же его заказчик. Вот же Бартынов-старший удивится, когда услышит ответ!

Я достал из кармана сотовый телефон, который мне вернули на проходной, набрал Ольге. Та ответила с первого гудка, начала что-то тревожно расспрашивать, но я оборвал ее, попросил приехать за мной.

Сестра прибыла минут через пятнадцать.

Вид у нее был встревоженный.

— Как ты? — спросила она, оглядывая меня с ног до головы. — Нигде нет переломов или ушибов? Синяки? Били тебя? Если били так и скажи — мы их за пытки засудим всех!

— Да все нормально со мной, — отмахнулся я.

— Я как узнала, что тебя сюда упекли, чуть с ума от страха не сошла! Не в спецзамок, для аристократов и их семей, а в обычную, людскую тюрьму упекли! Подумать только!

— А какая разница? — не понял я. — Еще и спецтюрьма что ли у вас есть?

Я прикусил язык за эту предательскую фразу «у вас», но сестра не обратила внимания.

— Конечно есть! В спецзамке и кормят нормальной едой, и телевизор есть, и душ, и прочие блага и удобства. А где ты сидел, было это?

Я вспомнил тесную камеру с холодными бетонными стенами и дыркой в полу вместо туалета. Ответил:

— Нет, не было.

— Вот видишь. А тебя выпустили — папин адвокат все-таки смог провернуть это дельце? А ведь ныл, что сложно будет. Наверняка цену себе набивал, пес!

— Это не он меня вытащил от сюда.

— А кто?

Я протянул Ольге зеленый пропуск. Та с удивлением прочитала его, спросила:

— Это кто же… отец такое не смог бы выписать… уровень не тот…

— Бартынов.

— Бартынов? — глаза Ольги округлились.

— Он самый.

— А как же… он ведь…

— Понял, что не я Никиту убил. В общем, свободен я теперь.

— Как я рада!

Ольга принялась меня обнимать — а я и не был против.

Вскоре мы сели в машину и поехали домой. Я все это время оглядывался и высматривал подозрительных прохожих. Все мне казалось, что Кондор уже идет по следу.

— Как там отец? — спросил я, вновь высматривая очередную тень, зашедшую в один из подъездов.

— Переживает. Места себе не находит. То чемоданы начинает поспешно собирать, всех на уши ставит, то сядет и в одну точку по долгу смотрит, не шевелится даже. Страшно смотреть. Ты поговори с ним, успокой. А то он совсем от нервов сам не свой стал.

— Поговорю, — кивнул я. — А Анфиса?

— После той последней встречи вроде нормально. Отец ей спецпитание выписал, и запреты все отменил — теперь и душ, и спать дают. В общем, не угнетает он ее — мне свои люди из охраны сказали.

Я кивнул.

Еще бы доказать, что покушение на отца — это дело рук Герцена, то этой семейке совсем не жить.

— А какие еще есть новости? — спросил я, только чтобы поддержать разговор.

Я вдруг почувствовал усталость. Погоня, битва и полицейские разборки с посадкой в камеру сильно вымотали и хотелось принять ванну, чего-нибудь перекусить и поспать.