Под его «крылом» собралось больше шести сотен воинов-моджахедов, но все они были разбросаны по кишлакам северного предгорья, глубоко в горах на границе с Таджикской и Туркменской ССР. С 1980 года Рахмат Шах начал активно сотрудничать с ЦРУ, имел множество влиятельных друзей в Англии, Пакистане, Индии и Китае. Многие считали, что как только Советский Союз поймет, что эту войну им не выиграть и выведет свои войска с территории республики, то официальное правительство будет сломлено и именно он займет кресло управления будущим афганской республики. Он и сам это хорошо понимал, но был разумным и осторожным человеком, торопиться не в его интересах. Американцы в некотором роде способствовали укреплению его влияния, оказывали помощь, готовили его людей на границе с Пакистаном. Однако, помимо Рахмат Шаха были и другие влиятельные люди. За последние два года, ровным счетом ничего не изменилось.

Он намеревался собрать достаточно большую банду воинов-моджахедов, хорошо вооружить их, с помощью американских и европейских инструкторов обучить тактике и дисциплине… И ждать. Атаковать в лоб многочисленную советскую армию глупо, гораздо практичнее наносить ощутимые удары на территории, где СССР не воюет. То есть, глубоко в горах.

Долгое время считалось, что на севере, в зоне контроля пограничных войск противника попросту нет. И так оно и было, но только на первых этапах. Советская разведка на некоторых квадратах работала неважно, многие разведанные безнадежно устарели уже по состоянию на восемьдесят третий год.

— Да, я вижу! — афганец нарочито медленно отхлебнул глоток ароматного чая, доставленного ему откуда-то с южных земель Индии. — За оказанную помощь и поддержку я вам очень благодарен. Но при этом, в данный момент, рисковать всем я не собираюсь. Еще не время. Мои люди не готовы.

— Отчасти, да… Но есть поговорка… Кто не рискует, тот не пьет шампанского! — парировал Джон. — Кажется, так говорят в Союзе?

— Да, верно, — кивнул Рахмат Шах, посмотрев на американца внимательным задумчивым взглядом. — Однако я считаю, что еще не время переходить к активной части нашего плана.

— И сколько вы намерены тянуть? — Джону этот ответ не нравился. Рахмат Шахом было сложно управлять, потому что он был умным, влиятельным и расчетливым человеком, который хорошо знал и представлял, чего он хочет и что может получить.

— На все воля Аллаха, — невозмутимо произнес он. — Поглядим.

Американец скрипнул зубами, несколько раз кивнул головой. Затем залпом допил сладкий чай и вернул чашку на место.

После того, как трагически погиб старик Иззатулла, который, кстати, был родственником Рахмат Шаха, Джон Вильямс с помощью проводника вернулся в удаленный горный кишлак Абшар-Манул, где был организован перевалочный пункт. Ему оказали необходимую медицинскую помощь.

За прошедшие дни сломанный нос и разбитое лицо уже начали заживать, а вот с поврежденной рукой дела обстояли хуже. Перелом был не очень серьезным, но на то, чтобы все зажило, требовалось много времени. Месяца два, не меньше. Джон рассчитывал, что за пару дней закончит дело и вернется обратно в Пакистан. Тем не менее, получив квалифицированную медицинскую помощь, Вильямс понял, что рыба ускользает из его рук. Давить нельзя, но можно попробовать позднее.

Он уже собирался уходить, когда неожиданно где-то на юге что-то громко взорвалось. Причем настолько сильно, что на столе аж чашки зазвенели. Взрыв оказался не единичным, несколько секунд в той же стороне взрывалось что-то еще, но уже немного тише. Джон сразу понял, что это детонирует взрывчатка.

— Что это такое? — настороженно произнес Рахмат Шах, глядя на американца.

Не проронив ни слова, Джон выскочил из харама, взбежал на дувал, с него перепрыгнул на крышу соседнего дома. Схватился за висящий на груди бинокль. Примерно в пяти километрах к югу от того места, где он находился, были видны густые клубы поднимающегося вверх черного дыма.

Американец быстро сообразил, что произошло. Тот самый склад оружия, который что находился в южном кишлаке Арран, только что взорвался. И тут возможны только два варианта — либо криворукие душманы сами что-то натворили, либо вмешался кто-то посторонний. Но если так, то откуда советские разведчики вообще узнали, что там был склад? Утечки информации быть не могло. Неужели русским удалось завербовать кого-то из мирных жителей и вытащить из него информацию⁈

Да нет, чушь. Так быстро они бы ни за что не догадались.

Джон резко обернулся и увидел у входа Шаха. Тот, как всегда был спокоен и невозмутим. Он внимательно смотрел на поднимающийся к верху черный дым.

— Что все это значит?

— Скоро выясним! — Джон отправился за своей винтовкой. Стрелять он сейчас не мог, но этого пока и не требовалось. Главное понять, что произошло в Арране и кто виноват.

Рядом с кишлаком Арран. Афганистан.

Из того, что осталось от черной паранджи, я быстро соорудил себе нечто похожее на длинную юбку. Можно себе представить мой чудной внешний вид, но не ходить же с голыми ногами⁈

Хорошо еще, что было не холодно, несмотря на время года. Оба разведчика, в отличии от меня, да и сам капитан Игнатьев были в бушлатах и смотрелись так, как и положено выглядеть солдату. Но в сложившейся обстановке, советская военная форма на нас это жирный минус.

Я поднялся чуть выше, занял неприметную позицию между скал. Несколько минут просто наблюдал за видимой частью поселения и размышлял над тем, как лучше всего нам поступить.

Понятно, что пройти мимо кишлака как на параде, не получится. Нас сразу же заметят и откроют огонь. После моей диверсии, душманы гарантированно в бешенстве. За то, что духи в один момент потеряли столько оружия и боеприпасов, хозяева по голове их точно не погладят. Вариантов пройти на север незаметно, очень мало. Да, можно дождаться темноты и пройти под покровом ночи, но придется ждать несколько часов. А время не на нашей стороне. Так можно в этих горах и навсегда остаться.

Конечно, можно было бы вернуться обратно в кишлак и набрать там женской одежды для всех, после чего переодеться и двигаться на север. Но идущие вдали от поселения женщины, это само по себе подозрительно, особенно после моих-то стараний. После диверсии со складом оружия, оставшиеся в живых душманы, сейчас злые, как черти. Не удивлюсь, если они весь кишлак вверх дном перевернут, пытаясь понять, кто им устроил такую подлянку. Еще неизвестно, какие в поселении разрушения.

Еще у меня возникла мысль переодеть «старого» в душманскую одежду, чтобы тот провел нас как пленных. Но тут тоже был нюанс — а почему это он ведет их не в кишлак, а мимо него. Внутрь поселка нам не нужно — поймают и расстреляют. Вряд ли им сейчас нужны пленники. Да и не для того я бежал из плена, чтобы снова стать рабом.

— Ну и что дальше? — сзади послышался недовольный голос одного из разведчиков. — Громов, ты если не знаешь, так не умничай. А то строишь из себя командира полка.

Я не ответил, поскольку наблюдал за небольшой группой душманов, что вышла из кишлака и вроде бы, двигалась в нашу сторону. Их как раз было четверо.

Однако я быстро понял, что они пройдут мимо нас метрах в ста, поэтому нужно как-то привлечь их внимание.

— Видишь? — я указал рукой в сторону двигающегося противника. — Будем принимать!

— На хрена? Что ты задумал, молодой?

Спустившись обратно вниз, я быстро изложил план действий. Стрелять нельзя, а бесшумного оружия у нас не было. Придется устранять их бесшумно холодным оружием и подручными средствами. К счастью, тут собрались не зеленые срочники, а люди, которые успели познать, что такое война…

Привлечь внимание противника, при этом, не обнаруживая себя, не так уж и сложно. Особенно учитывая, что противник не слишком умен. Можно бросить камень, чтобы тот с шумом скатился вниз, можно немного пошуметь, пустить дым. Как вариант, еще можно рукой помахать — будет эффектно, правда, совершенно не эффективно.