— Одного моего звонка в милицию будет достаточно! — заявил он. — У меня много знакомых. Я тебя раздавлю, будто забывшего свое место таракана.

— Угу… Флаг тебе в руки и можешь возглавлять колонну идущих «нах»… И, кстати, какие у тебя доказательства? Сказать может кто угодно и что угодно! И это вовсе не повод всех за решетку сажать! Меня трогать не надо, пожалеешь! Можешь попробовать сфабриковать что-нибудь, но сделаешь только хуже.

Тот впился в меня злыми глазами, видимо соображая, что со мной делать.

А я сокойно и уверенно продолжил.

— Кстати, я тут краем уха слышал, что вами комитет государственной безопасности заинтересовался… Слежку ведет. От себя дополнительно могу подкинуть в прокуратуру любопытную информацию, насчет вашего сына, который якобы получил боевое ранение… Вот они удивятся, когда на медицинской комиссии выясниться, что никакого ранения и в помине нет. А там и комиссация окажется липовой, так как основания для нее нет. Кстати… Товарищ Амиров готов дать показания по моему вопросу, с ним уже говорили. Таких эпизодов хватает. Он признал, что сделал это под вашим давлением. Не удивлюсь, если запись телефонного разговора тоже имеется.

— Что? Кто ты такой? — теперь на лице Коньякова появилось что-то похожее на волнение. Он едва не подавился.

— Я? — я изобразил эмоциональное удивление. — Простой парень, который попал на войну. С вашей помощью…

— Но почему ты здесь?

— А это не твое собачье дело! — улыбнулся я. — Подводя итог нашей беседы, скажу вот что… Своего дурогона угомоните, или он точно нарвется! А лично Вам, Константин Тимофеевич, рекомендую поменьше злоупотреблять служебным положением, а то, знаете ли, и у стен есть уши. Ко мне еще вопросы есть?

Тот ничего не ответил. Но по лицу я видел, что тот однозначно задумал что-то не хорошее. Такие люди как он, пока их на землю сам не посадишь, не успокоятся.

— Мы еще не закончили!

— Конечно, не закончили. Я вам письмо напишу.

Я уверенно поднялся с лавочки, хотел уже отойти, но вспомнил еще кое-что.

— Да, на всякий случай предупреждаю, если попытаетесь навредить моей семье, сильно пожалеете! Из-под земли достану! Деньги и власть это хорошо, но автомат Калашникова еще лучше! Всех благ, Константин Тимофеевич.

Потом я скрылся в своей подъезде. Поднялся на второй этаж, но выше подниматься не стал — принялся наблюдать за ними. Вскоре, «Волга» уехала прочь. А я облегченно выдохнул.

Поднявшись по лестнице на пятый этаж, я открыл дверь.

Вошел внутрь. Стянул с себя куртку.

С кухни послышался голос:

— Максим, это ты?

— Я!

— Ты где пропадал? Я волновалась!

— Ма, ну я же говорил, что могу не вернуться. У Артема были.

Она вышла из кухни, подошла ближе.

— Максим, тут тебе звонили…

— Кто? — удивился я. — Уж не из милиции ли?

— И не только звонили… Тут тебе в половину девятого утра телеграмму принесли, из военного комиссариата. Вот она!

Я взял в руки бланк и прочитав содержимое, судорожно выдохнул. Там значилось:

«Ефрейтору Громову Максиму Сергеевичу необходимо прекратить пребывание в отпуске и к семнадцатому декабря явится на место постоянной дислокации»

Командир воинской части, майор Хлебов.

— Да твою мать! — процедил я, догадавшись, что только что мой отпуск закончился…

— Как закончился? Сынок, у тебя же еще целых девять дней должно быть! — возмутилась мама, всплеснув руками. — Почему тебя обратно вызывают? Что за безобразие?

— Даже не знаю, — задумчиво произнес я, снова перечитывая текст телеграммы. Там ничего не объяснялось. Но телега была подписана майором Хлебовым. Значит, не пустышка. — Наверное, что-то случилось.

— Что там могло случиться без тебя? Машину завести не могут?

Я только плечами пожал. Отложил бланк в сторону, наконец-то разулся.

— И что теперь? — снова спросила мама. — Ты уезжаешь?

— Придется возвращаться, — вздохнул я. — Я не могу не подчиниться.

— Ерунда какая-то… А может нам сделать вид, будто ты никакой телеграммы не получал? Может, пронесет?

Да, я прекрасно знал общеизвестный армейский факт касательно задач или приказов — не спеши выполнять — отменят.

— Угу… А ты о получении расписалась?

— Да, — она поняла, что этоэтот вариант плохой. Да даже если бы и не расписывалась нигде, так все равно не нельзя. Можно доиграться, что приедет сотрудник военного комиссариата, возможно даже с милицией. Им потом не объяснишь, что ты «не знал».

Конечно же мама сильно расстроилась.

— Но ты же даже не отдохнул толком!

— Эх, ма… — произнес я, обнимая ее за плечи. — В армии никого не волнует, отдохнул ты или нет. Я к этому уже давно привык. Можно сколько угодно права качать, но все равно придется делать так, как скажут. Это уже потом попроще будет.

Что именно «попроще» и когда это «потом» я уточнять не стал.

Вернулся в свою комнату, вытащил из платяного шкафа вещевой мешок, начал быстро собирать вещи. Судя по дате прибытия обозначенной в телеграмме, сроку мне как раз три дня. Нужно быстро сгонять в военный комиссариат, сняться с учета, затем съездить на железнодорожный вокзал в Ростов-на-Дону, узнать о ближайших поездах, следующих в Туркменскую ССР. Из кожи вон вылезти, взять билет. Эх, жаль время не то — нужно самому ехать на вокзал, а в будущем все просто. Можно лежа на диване взять смартфон в руки и вуаля — у тебя вся касса РЖД на экране. Вся прелесть восьмидесятых в том, что люди говорили друг с другом, а не таращились в пиксели экрана. Об этом можно говорить и вспоминать сколько угодно. Были свои плюсы и свои минусы.

С билетами, скорее всего, будет плохо. Но это ладно, мне бы главное Астрахань проехать, а дальше как-нибудь сориентируюсь. Солдат не пропадет, языку куда надо довезет.

Пока я собирал вещи, вдруг в коридоре раздался телефонный звонок.

— Ма, я подойду!

Сняв телефонную трубку цвета слоновой кости, я поднес ее к уху.

— Да?

— Громов? Максим, это ты? — раздался оттуда знакомый голос.

— Это я, слушаю.

— Это Игнатьев. Без званий, — интонация голоса изменилась. — Ты где там ходишь? Уже несколько часов до тебя дозвониться не можем!

— На прогулке был. У меня все-таки отпуск. А что случилось?

— Ладно, понимаю. Ну, все я тебе рассказать не могу! Но в двух словах… Помнишь, я тебе говорил, что с января следующего года начнешь обучение в отдельном учебном центре?

— Так точно.

— Сроки сдвинулась. Новые обстоятельства. Теперь, по прибытии в свою часть, почти сразу убываешь на новое место службы. Инструктаж пройдешь уже там. Я прибуду чуть позже, тогда все обсудим, введу тебя в курс дела. А пока будешь ожидать, займись своей физической подготовкой. Будет тяжело, но ты привыкший. Ну все, до связи. Да и кстати, у тебя в части есть офицер по фамилии Карпов, ты с ним поменьше контактируй.

— Я знаю, кто это такой, — кивнул я. — С этим проблем не будет.

— Принял. Все, удачи.

После окончания разговора, я вернул трубку на место. Слегка задумался.

— Максим! Кто там звонил? — раздался голос из кухни.

— Из военкомата! Подтвердили, что нужно ехать! — отозвался я, чуть исказив информацию. Затем отправился в свою комнату, продолжать собирать вещи — их и было-то раз-два и готово. Достал военную форму.

Оказалось, что мама уже успела ее постирать, погладить и привести в человеческий вид. Теперь от бушлата благоухало стиральным порошком.

Одевшись в гражданку, я сразу же отправился в военкомат, благо он был недалеко. Светить военной формой я не хотел — патрулей на вокзале хватает. Мне с ними встречаться совсем ни к чему.

Едва вышел из подъезда и направился в сторону проспекта, как нос к носу встретился с теми алкашами, что ранее, при моем прибытии, терроризировали мать.

— Оп-па! Вот ты где! — произнес дядька Петька, что в прошлый раз встретился носом с асфальтом. — А мы тебя со вчерашнего дня ищем.