А через пару минут все закончилось. Духи, которым удалось уцелеть, бежали обратно. Впрочем, зная их напор и менталитет, они вернутся.

Но, что ни говори, для них появление нашего подкрепления оказалось полной неожиданностью.

Поднявшись со своего места, но продолжая оставаться начеку, я направился к своим. Пулеметчиком оказался капитан Игнатьев — он был дважды ранен в руку и плечо, но продолжал отстреливаться одной рукой. К счастью, кость была не задета. Он умудрился вколоть себе промедол и только поэтому не вышел из боя. Как у него это получилось, можно было только догадываться. А вот сержант Сергеев погиб, сраженный случайным выстрелом в голову. Сам Игнатьев уцелел только потому, что занял очень удобную позицию между двух камней. И все равно, видимо при перезарядке, его зацепили. Один из разведчиков тут же схватился за аптечку.

Вспыхнул электрический фонарь, что был у Печенкина. Все вокруг оказалось засыпано пустыми гильзами, в носу щипало от запаха пороховых газов. Тут и там лежали тела душманов, которых, видимо, они сразили ранее. Автоматы, ружья, магазины, тряпки. Ствол у пулемета ДП-27 был чуть ли не раскаленный. Оба диска пусты. Рядом лежал Калашников, четыре пустых магазина.

— Черт возьми, что так долго, Громов? — выдохнул Игнатьев, когда узнал мою грязную рожу. Устало оттолкнул от себя оружие, опустился на спину. Да-а, пехотный пулемет Дегтярева — это настоящий раритет прям. А когда пригляделся, то понял, что ошибся. Это был китайский Тип 53, аналог ДП, только более позднего производства. Но душманы не брезговали использовать ни старое оружие, ни тем более китайский ширпотреб.

Я анализировал и пытался понять, как они вдвоем столько держались? Минут двадцать точно, а то и больше. Наверное, сначала был бой с авангардом, а потом подтянулись остальные силы.

Оказалось, что духи не раз попытались обойти их справа, но ничего не вышло — там был отвесный обрыв. А слева, в тех камнях на возвышенности, где немногим ранее прятался я, сектор полностью простреливался. Потеряв троих, духи перестали туда лезть. И отчего мне показалось, будто со стороны наших было больше стволов?

Вдруг, с юга послышались чьи-то торопливые шаги. Голоса, тяжелое дыхание.

Мы увидели троих. Один шел сам, а второй помогал третьему, по-видимому, раненому в ногу.

— Мы свои! Не стреляй! — послышался голос Али. — Мы хороший.

— Вы еще кто такие? — насторожился Печенкин, вскинув автомат. — Откуда вылезли?

— Спокойно, лейтенант! — стиснув зубы, произнес Игнатьев. Хорошо ему досталось. — Эти душманы свои. Будем уходить, их нужно вытащить с собой. Особенно Ахмеда.

Ясно. Видимо при сражении с авангардом, Парамонов получил ранение. Игнатьев и Сергеев залегли здесь, намереваясь остановить движение противника и дать возможность остальным уйти в ущелье. Такая оборона особого успеха не имела — в темноте, по укрывшему за камнями противника — попробуй-ка попади. Но факт оставался фактом, движение душманов они однозначно остановили.

Что касается Али, Ахмеда и раненого сержанта Парамонова то, скорее всего, они намеревались спуститься вниз по тропе, но в темноте потерялись и попали в тупик. Затем решили вернуться той же дорогой, но уже было поздно. Они изначально выбрали не то направление — по-хорошему, мы должны были встретить их еще на подъеме. Видимо Ахмед чего-то напутал. Им пришлось подключаться к бою, только с более дальних позиций. Теперь становилось понятно, почему группа Игнатьева так долго держалась против многократно превосходящих сил противника. Эти трое прикрывали им фланги. К тому же, сами духи, тактически мыслить не умели, они либо давили в лоб, либо пытались обойти. В общем, так они и увязли.

Быстро оказав первую помощь капитану, мы поторопились убраться отсюда. Тело Сергеева захватили с собой — нечего ему делать на этом плато, а так хоть похоронить можно будет по-человечески. На родной земле.

Духи временно откатились, но это вовсе не означало, что они отказались от преследования. Сейчас соберутся и снова попрут. Похоже, весь кишлак потащился через перевал, намереваясь разобраться с дерзкими нарушителями. А может, после второго взрыва, из северного кишлака могли подтянуться новые отряды. Те, кто уцелел, очень удивятся, когда найдут дохлого америкоса у границ своего кишлака.

Помогая раненым, мы быстро добрались до спуска, начали опускаться по тропе. Не прошло и двух минут, как за нами послышались голоса и хаотичная стрельба — как я и предполагал, не успели мы отойти, как моджахеды полезли снова.

Ускорились, насколько могли. Прикрывал узбек и кто-то из ребят Печенкина. Запомнить имена и фамилии всех разведчиков в боевой обстановке просто нереально.

Сто метров, двести. Иванов пустил дымовую завесу.

Это дало нам небольшое преимущество. Мы постоянно перестраивались, огрызались огнем, отступали организованно, а не просто бежали, словно стадо.

Вскоре, пошел уклон вниз. Впереди, на дне ущелья показался свет костра. А вот БТР-70 почему-то на месте не было. И чем ниже мы спускались, тем больше убеждались, что машины на месте нет.

— Иванов, где «броня»? — возмущенно крикнул Печенкин, тяжело дыша — он помогал раненому Игнатьеву. — Где БТР? Где Мальцев?

— Да откуда я знаю⁈ — отозвался Иванов, откуда-то сзади.

И действительно, куда запропастилась наша последняя оставшаяся на ходу «коробочка», оставалось тайной. Ну не могли же они просто бросить нас и уехать? Вскоре, все прояснилось.

Дорожка, в лунном свете петляя между скал и камней, резко шла вниз. Вдруг сзади раздалась очередь. Стрелял кто-то из замыкающих разведчиков. Душманы тоже огрызнулись. Взорвалась граната.

— Быстрее, быстрее! — крикнул кто-то сзади. Организованное отступление быстро превращалось в хаотичное. Все снова начало выходить из-под контроля.

Опять раздалась стрельба.

И тут снизу вспыхнул яркий свет. Раздался знакомый грохот.

Это заработал КПВТ. Экипаж машины отъехал от первостепенной позиции и занял другую, более удобную для стрельбы. Взяв на прицел тропу, они ждали нашего возвращения. Стрелок очень четко положил первую очередь — первых показавшихся на плато моджахедов срезало, будто по ним прошлась гигантская газонокосилка. Расстояние метров в сто, может немного больше.

Получив надежное прикрытие, мы торопливо продолжили спуск. Было тяжело, все устали — спотыкались и едва не падали с ног. Но бежали. Даже узбек Али перестал ныть, что у него «нога больной».

Стрелок бронетранспортера еще трижды открывал прицельный огонь, прежде чем духи окончательно отвалили. Гранатометов с собой у них не было, а противопоставить что-либо тяжелой технике у них в наличии не было.

Спустившись вниз, мы быстро загрузили раненых в БТР. Те, кто не влез внутрь, запрыгнули на «броню» сверху.

— Мальцев, жми! — пыхтя как паровоз, рухнув на пол, приказал Печенкин. — Валим, валим отсюда!

И действительно, больше тут делать было нечего.

Мехвод послушно развернул бронетранспортер и повел его на юг, в сторону Мазари-Шариф. По нам еще пробовали стрелять, но совершенно без успеха.

Примерно час мы гнали вперед, а когда чертово ущелье закончилось и мы выкатились в предгорье, далеко впереди показались вертушки.

Это были наши «крокодилы» и «коровы». Из-за того, что связи по-прежнему не было, связаться с «птичками» не получилось.

К счастью, по пути никаких эксцессов не случилось и мы успешно добрались до авиабазы. Нас уже активно встречали.

Когда же наш БТР-70 остановился у центрального здания и мы по одному выбрались наружу, было уже утро. Еще немного и взойдет солнце. Игнатьева положили на носилки, Парамонова тоже. Я отказался и шел сам. Сейчас нам нужно в госпиталь…

Вдруг ощутил на себе чей-то тяжелый взгляд. Повернув голову вправо, я увидел майора Кикоть…

Ты смотри, уже тут как тут. Будто чувствует, что ему есть за что зацепиться…

— Ты знаешь, а я вот совсем не удивлен! — произнес Виктор Викторович, глядя на Игнатьева с хитрой ухмылкой. — Больше двадцати опытных сверхсрочников разведгруппы погибло, а Громов снова, целый и невредимый.