— Ну!

Черные, с белыми шнурками! — пошутил я, но тот все воспринял всерьез. Задумался, видимо такое у него где-то было.

— Размер?

— Сорок третий.

— А по футболкам что?

— Да без разницы, что там сейчас модно? Давай на свое усмотрение!

— Хорошо. Это будет стоить двести пятьдесят рублей.

— А чего так много? — присвистнул я, натурально удивившись. — Паша, ты конечно, в этом деле давно, но палку-то не перегибай! Помнишь, как я твоего младшего брата на стройке вытащил, а?

— Ай, ладно! — словно от зубной боли скривился тот. — Я вот как знал, что ты этот случай вспомнишь. Хорошо, двести двадцать. Только из уважения к тебе.

— Паша! Не наглей! — надавил я, глядя на него выжигающим взглядом.

Тот засомневался, заколебался, но лишь на несколько секунд.

— Макс, ну ты тоже пойми, мне ж что-то самому нужно с этого иметь! — фирмА сейчас дорогая. — Ты знаешь, какие проценты набегают с продажи импортной шмотки⁈

— Паша! Я тебя давно знаю, чего ты ломишь?

— Ладно… Что девяносто! Меньше не могу!

— Сто шестьдесят! — заявил я. — И по рукам! Ну? А потом вернусь с армии, приду к тебе с подарком.

— Это с каким же? — фыркнул барыга.

— Я ведь в Афгане служу. А там с Китая и Японии знаешь, сколько электроники везут? Как насчет аудиоплеера? «Сони волкман», а?

Тот присвистнул. Конечно же он был в курсе, что японская техника сейчас считалась чуть ли не лучшей в мире.

— Не чеши мне!

— Да ты что, я серьезно! Спорим?

Несколько секунд тот соображал, потом махнул рукой.

— Знал бы, что ты так цену сбивать будешь, помогать бы не стал. Ладно. Договорились! — покривлявшись, согласился фарцовщик. — Смотри, не обмани насчёт плеера!

Протянув ему деньги, я уселся на единственный кривой табурет, что стоял у входа. Тот жадно пересчитал, сунул в задний карман джинс и ушел куда-то вглубь открытой двери, справа, за коробками.

В подвале было тихо, спокойно. Пахло бумагой, клеем и пылью. Запаха новых шмоток почему-то не было.

— Жди, я сейчас! — раздалось из бокового помещения. — И ничего не трогай!

Несколько секунд слышался только шелест полиэтилена и бумаги. Шорох, возня.

Потом тот вышел, швырнул мне распакованные джинсы.

— Примерь!

Пока я натягивал джинсы, тот появился снова. Притащил пару кроссовок и футболку, с какой-то яркой надписью.

— Ну?

— Пойдет! — кивнул я, принимая товар — А зеркала у тебя нет?

— Громов, теперь ты наглеешь! — возмутился тот. — У меня тут не примерочная, это я тебя по знакомству привел. Мало того, что ты мне тут все в убыток… Других бы хрен пустил. Тут почти все Окуню принадлежит. А он очень нервный последнее время. На деньгах помешался. А тебе я и так, отдаю почти по себестоимости.

— Угу… Рано он помешался! — подумал я, но вслух сказал другое. — Ай, не лохмать мне бабушку, а то я не знаю, как вы людей разводите. Одну и ту же куртку продаете разным людям, по разным ценам.

Тот промолчал. Я попал в цель.

Закончив, остался доволен. Мне все подошло.

— Ну все, давай… — заторопился Паша. — Как там у вас в армии говорят? На выход шагом марш?

Я усмехнулся, взял вещи и быстренько вышел из подвального помещения. Паша тут же все запер на два замка. Посмотрел на меня с подозрением.

— Да не переживай ты так, никому я не скажу! — улыбнулся я, догадавшись, что его волнует. — Я добра не забываю.

Тот промычал что-то невнятное.

Затем мы вышли на улицу и фарцовщик сразу же засеменил прочь, обратно к своим.

Что тут сказать, барыга. Причем, мелкий. Явно подворовывает, причем у того же Окуня. Надо же, развели тут бизнес, блин. С милицией, скорее всего, все было согласовано и подмазано. Неудивительно, ведь как я уже сказал, официального наказания именно в формулировке запрещенной фарцовки, просто не было.

Погуляв немного, я вернулся домой.

Шмотку стирать не стал, вроде все чистое. Просто не успеет до вечера высохнуть.

Ну а как подошло время, я облачился в новую гражданку — что ж, довольно неплохо. Не бог весть что, но не дедовская рубашка и не мышиные штаны. Хотя, раньше, я вообще к фарцовщикам не обращался. Не доверял им.

Но теперь был другой я.

Помню в Сирии не раз приходилось пользоваться услугами садыков. Многие настолько хорошо знали русский язык, что разговаривали почти без акцента. И парикмахеры и кальянщики. Барыги. Были и такие, кто пытался готовить.

Помню, зашли мы как-то к одним садыкам, что открыли пункт быстрого питания среди развалин. Готовили пиццу и шаву. Так вот, как зашли мы туда, так и вышли. Потому что полная антисанитария.

Прямо на пыльном столе лежала стопка тонкого лаваша, по которой бегали разнокалиберные мыши. Садык, изредка, лениво сгонял их в сторону. Я лично видел, как он скатал шаурму — жалкая пародия на оригинал. Лепили ее из всякой ерунды. Пихали картошку, салат, хумус. Про пиццу я вообще молчу.

Брать мы тогда ничего не стали — на фиг, потом с белым троном в обнимку сидеть. Никого из моих бойцов такая перспектива не радовала. Ушли, а садык так и не понял, почему одни русские солдаты ели шаурму, а другие нет. Ведь местные бойцы брали даже такую шаурму.

А были и такие сирийцы, что им на пальцах приходилось объяснять, что ты от него хочешь. Почти все садыки, что обитали вблизи российских позиций, были торгашами. Прекрасно понимали, что наши солдаты будут покупать все то, чего в России не купить. А потому и язык выучили и товар тащили востребованный. Хитрые, до невозможности. Но курды, еще хитрее. Телефоны? Пожалуйста! Духи? Да не вопрос, все сделаем. Шоколад? Сколько в килограммах?

В общем, в назначенное время, я подошел ко Дворцу Культуры, в малом актовом зале которого и размещалась городская дискотека. Было прохладно, поэтому многие старались поскорее зарядиться алкоголем и прошмыгнуть внутрь. Думаете дефицит? А вот и нет! Рядом река Дон — на кораблях сюда привозилось много всего и вся, расползаясь по району. Да и свое бадяжили. Уже какое-то подобие схемы девяностых, которая значительно укрепится в следующем десятилетии.

Было накурено. Тут и там валялись бычки.

Миновав улицу, я быстро вошел внутрь здания, поднялся по лестнице и оказался в фойе первого этажа, где было много людей. Стоял гул людских голосов — смех, бормотание, крики. Из дальнего конца гремела знакомая музыка — Тони Эспозито, Калимба Де Луна.

— Макс, привет! — раздался сзади голос Катьки. Обернулся — ну точно она. Без верхней одежды девушка смотрелась лучше. Стоит, улыбается. В боевой штукатурке. Прическа в лаке.

— Привет. Где остальные?

— Уже там! — она кивнула на темный тамбур, где была организована касса и пропускной пункт. — Идем?

— Конечно! — кивнул я.

Катька снова прижалась ко мне, причем, слишком близко. Снова поцеловались.

По глазам все было ясно — уже успела поднять себе настроение алкоголем. Наверняка Артем подсуетился. Городок маленький и провинциальный, но вовсе не дыра.

В целом, я был не против. Знал, что она нормальная, без всяких хвостов. Сама по себе такая. Не легкого поведения, а просто тусовщица — вылетевшая из школы птица, пока еще отрывающаяся, насколько это вообще можно в пределах «приличного». К тому же, мы с ней когда-то уже встречались. Но опять же, мало что помню.

Прошли дальше, я быстро приобрел входной билет.

Заиграла другая музыка, сугубо забугровая.

Теперь это был Диджитал Эмотион. Помню, трек от него еще в мультике от «Ну, Погоди!» был.

Весь танцевальный зал был битком набит танцующими, которые держались группами, не общей массой. Группа там, группа тут. По пятнадцать-двадцать человек. Имелся и диск-жокей, правда, с чего он там «крутил» музыку, я не знал. Пионеров тогда еще точно не было. Из светомузыки были двигающиеся туда-сюда и мигающие разноцветные софиты, а в центре крутился гигантский зеркальный шар, отражая во все стороны сотни огоньков. Дух восьмидесятых, атмосфера тусовок поглотила меня своей реальностью. Царило веселье, эмоции захлестнули, вместе с ностальгией. Полностью ощутил, что я теперь молод, вот она жизнь на гражданке. Я вновь стал тем, девятнадцатилетним парнем, а вся армия на время, выветрилась из меня, словно из воздушного шарика выпустили весь воздух. Что же, вечер обещал быть веселым…