— Я знаю что сделать, чтобы Том сумел проявить себя перед Глорией с самой лучшей стороны. Ты ведь хочешь этого, Томас?

— Хочу. –выдавил из себя малиновый от смущения юноша — Но разве Глория посмотрит на меня?

— Ещё как посмотрит! Нужно только помочь тебе раскрыть свою талантливую натуру. Ты умеешь петь?

— Да, конечно, хотя у меня не сильный голос.

— Вот! Я тебе дам несколько песен, и ты споёшь их под окнами Глории. Эндрю, ты не против, что твой друг споёт твоей сестре серенаду? У Тома ведь самые серьёзные намерения, не так ли?

— Серьёзнее некуда! — уверил Том.

Эндрю задумался. С одной стороны, случайный знакомый лезет в весьма деликатную сферу жизни, куда чужих просто не пускают. С другой стороны американец успел проявить себя в качестве мудрого советчика. Махнув рукой на действительные и кажущиеся нарушения этикета, он решил помощь всё же принять. От одной этой мысли настроение у него поднялось.

— Том бредит Глорией с первой их встречи! — уточнил Эндрю — Ладно, что должны сделать мы?

— Друзья мои, мы будем аккомпанировать Тому. Гитарами все владеют? Мы будем кабальеро в сомбреро. Пение серенад, это же испанский обычай?

— Да, это будет славно! Испанской гитарой мы, конечно же, владеем.

— Вот и отлично! Том, ты говоришь по-французски?

— Разумеется!

— А сумеешь спеть по-французски?

— Если мелодия не слишком сложная, то да. Но кабальеро должны петь по-испански!

— Ерунда. Мы будем донами и грандами поющими по-французски. А теперь сидите тихо, я напишу текст первой песни.

У бармена нашлись бумага и карандаш, и Александр принялся писать тексты песен, которые учил в таком далёком студенчестве, когда изучал толком и не пригодившийся французский язык. Здешнее тело, как выяснилось, французским языком владело, из чего следовал вывод, что Шолто Тавиш, перед тем как податься в бандиты, получил неплохое образование.

Французские тексты «Падает снег», «Если б не было тебя» и «Индейского лета» написаны. Написаны и ноты: не зря всё-таки бесценные детские годы угроблены в музыкальной школе.

— Ну что, друзья мои, приступим к первой репетиции? На первый случай мы споём а капелла, а завтра порепетируем с инструментами. Согласны?

У Тома оказался недурной баритон, да и со слухом всё оказалось в порядке. Он уверенно пел, читая с листа:

Et si tu n’existais pas,

Dis-moi pourquoi j’existerais?

Друзья не менее уверенно подтягивали, так что было понятно: на чрезвычайно важном выступлении они не облажаются.

— А…

— Что ты хочешь сказать, Том?

— Может быть, мы не станем тянуть? Думаю что будет лучше если я пойду петь серенаду прямо сейчас. Боюсь, что до завтра вся моя решительность рассыплется прахом.

— Верно, Том, в таком деле промедление излишне. Только тогда мы немного изменим первоначальный план! — объявил Берти, поднявшись из-за стола, быстро вышел из паба.

— Куда это он побежал? — удивился Эндрю.

— Надо полагать, что нашего друга посетила гениальная мысль. — успокоил его Александр — Мы скоро узнаем, что он задумал.

И верно, ждать пришлось совсем недолго. Не прошло четверти часа, как вернулся Берти, а за ним в паб вошел целый оркестр со своими трубами, барабанами и прочим музыкальным скарбом.

— Устраивайтесь тут! — Берти величественным жестом указал на свободное место у стены — Алекс! Дай им ноты, пусть хотя бы слегка ознакомятся. Хозяин! Всем пива и по шоту бренди!

Хозяин хотел было возмутиться вторжением лабухов в его паб, но хороший заказ мгновенно примирил его с действительностью.

Спустя ещё два шота и ужин для музыкантов, вся компания покинула паб и заняла место перед гостиницей.

— Где её окно? — глядя на здание гостиницы спросил Александр.

— Вот оно, перед нами. Второй этаж, балкон с розами.

— Ясно! Занимаем позицию! Том, становись впереди. Мы встаем за тобой, а оркестранты в один ряд расположатся за нами. Нужно, чтобы было видно кто исполнитель, а кто команда поддержки. Занимай свое место, дон Томас!

Все построились согласно указаниям, и тут Том вздохнул:

— Жаль, что у нас нет гитар, хотя ты упомянул о них.

— Зачем? — удивился Берти.

— Серенада всё-таки. Нужно уважать классику жанра.

— Джентльмены! Я могу принести гитары. — подал голос самый тщедушный из музыкантов — Только нужны деньги.

Александр сунул руку в карман, извлёк из бумажника несколько купюр и скомандовал:

— Лети как птица!

Не прошло и пяти минут, как запыхавшийся и хватающийся за бок музыкант вернулся. Четыре гитары он тащил как дрова — в охапке, держа за грифы. Как он не растерял инструменты, осталось загадкой.

— Только одна гитара расстроена, а на другой порваны струны. — сообщил музыкант — Но ведь вам только для антуража, правда?

Действующую и настроенную гитару вручили Тому. Ту что поплоше взял Эндрю, а нерабочие достались Берти и Александру.

Том ударил по струнам, оркестр поддержал. Поддержали и друзья. Странно, но на этом месте оказалась удивительная акустика: негромкий баритон Тома зазвучал, как будто поёт профессионал:

Tombe la neige… Tu ne viendras pas ce soir

Tombe la neige… Et mon cœur s’habille de noir.

О! Появились зрители. На балконах появились постояльцы, вышла и Глория. Девушка сразу узнала и певца, и его друзей. Она красиво оперлась о вертикальную решетку, увитую розами, и зрителям, собирающимся на дороге полюбоваться на нежданный концерт, стало ясно, кому обращена серенада.

— Чёрт побери, в современной молодёжи не умер дух романтики! — раздался громкий старческий голос.

— Ах, какое чудесное исполнение и какие дивные песни. — тихим мелодичным голосом произнесла какая-то женщина — Любопытно, кто же счастливица?

А Том выкладывался по полной:

On ira où tu voudras, quand tu voudras

Et on s’aimera encore lorsque l’amour sera mort

Чудесно, что Глория подыграла Тому: она сорвала веточку с розовой розой и кинула вниз. Том уронил на землю гитару, метнулся вперёд и успел поймать цветок, прежде чем тот коснулся земли. Цветок он укрепил в петлицу и низко поклонился девушке:

— Я навсегда сохраню ваш драгоценный дар! — произнёс он — А пока я удаляюсь!

Зрители на балконах разразились аплодисментами, и кабальеро вместе с наёмными музыкантами удалились. У паба они разделились: музыканты, получив от Берти обещанную плату, испарились, впрочем, перед расставанием попытавшись слегка пошакалить:

— Дорогой сэр, не разрешите ли вы нам исполнять эти великолепные песни?

— Ни в коем случае! — отрезал Александр — О такой вещи как авторское право вы помните?

Поднимая бокал пива, всё-таки горло после песнопений нужно умягчить, Александр пихнул в плечо Тома:

— Ну всё! Осталось совсем немного, и ты добьёшься своего. Нынче же дай поручение метрдотелю, чтобы он с утра пораньше послал посыльного в типографию, и там тебе отпечатают эти песни вместе с нотами.

— Зачем?

— Болван! На каждом листе будет твоё имя и посвящение: «Прекрасной и нежной Глории Уэйк».

— Ты отдашь мне такие прекрасные песни? — вытаращился Том.

— Есть вещи много дороже слов и нот, нанесённых на бумагу. Пусть этот маленький взнос станет ступенькой к вашему счастью.

Том поставил кружку на стойку и облапил Александра:

— Алекс, ты не просто мой друг! Отныне и навсегда ты мой брат!

Александр проснулся от громкого стука в дверь Кто-то колотил по створкам кулаками, а может и ногами. Морщась, ероша волосы и ворча: «Кого там принесли черти?» он встал, накинул на плечи халат и открыл дверь. На пороге стояли шире плеч улыбающийся Эндрю и Глория.

— Ты вот так запросто отдал эти песни Тому? — дрожащим голосом воскликнула Глория, размахивая листами, пахнущими типографской краской.