Берти откинул вперёд спинку кресла коляски, вынул оттуда саквояж и открыл его. При виде денег глаза детины загорелись жадностью.

— Ладно, входите. — вальяжно бросил он и открыл дверь перед гостями.

В доме воняло плесенью и мышами, кругом видны признаки беспорядка и разрухи: пыль, грязь, паутина, отстающие обои, облезающая краска. В комнате, куда вошли Александр и Берти, у стола сидели двое рослых молодых людей с прекрасно развитыми фигурами. Один из них был одет в дорожный костюм, а второй верхнюю одежду снял и был в салатовой рубашке с отложным воротником. Перед ними стояла почти пустая бутылка виски и пара снифтеров.

— А, дорогой однокашник! — брюзгливо сказал тот, что в пиджаке — Долго же пришлось тебя ждать. И зачем ты приволок с собой постороннего человека? Боюсь, ты сегодня не избежишь строгого наказания. Привёз деньги, мозгляк?

— Привёз. — потерянным голосом ответствовал Берти.

— Ну, так тащи их сюда. И зря ты вёз с тобой этого мужика, он нам не нужен. Придётся его тово… Nothing personal, just business, как говорят наши заокеанские кузены. Мики, он твой!

Шею Александру захлестнула удавка, но он ожидал чего-то подобного, и, прикрываясь Берти, сунул руку подмышку, нащупал там кольт, снятый с предохранителя. Патрон уже был в патроннике. Не вынимая пистолета, прямо через одежду, Александр дважды выстрелил назад, в громилу Микки. Потом также дважды выстрелил в злодея в салатовой рубашке. Обе пули угодили в голову, и практически обезглавленное тело рухнуло под стол.

— Что за нахер!!! — взревел однокашник Берти и попытался вскочить, одновременно выдергивая из кармана револьвер. Попытка не увенчалась успехом: Александр выстрелил ему в колено, а потом в руку, держащую револьвер.

— Не по вашему плану получилось. Нехорошо, правда? — спросил он у лежащего на полу злодея и повернулся к позеленевшему Берти — найди верёвку, нужно перетянуть раны у твоего однокорытника.

Берти метнулся и принёс удавку, которой Микки чуть не попользовал Александра. Ничуть не беспокоясь о болевых ощущениях раненого, Александр перетянул ему ногу удавкой, а поданным брючным ремнём перетянул руку. Потом с размаху саданул раненого ногой в живот, чисто для установления взаимопонимания, и приступил к переговорам:

— Вот так! Теперь ты раньше времени не издохнешь. Как тебя зовут, разбойник-шантажист?

— Чарльз Фицфлаад!

— Нет, это слишком сложно! — не согласился Александр — Буду звать тебя Чарли. Была у меня собачка с такой кличкой. Повадилась воровать кур, пришлось удавить собачку, такая вот судьба.

Сзади послышались звуки рвоты.

— Берти, сходи на улицу и подыши. — не оборачиваясь скомандовал Александр. Если найдёшь воду, прополощи рот, а потом попей.

Сзади послышались шаги, это Берти ушел из комнаты.

— Кайся Чарли, чем ты шантажировал Берти? Учти, в пистолете у меня ещё три патрона, а в кармане имеется запасная обойма.

Александр говорил намеренно безразличным тоном, о подобном приёме ему рассказывал знакомый милиционер. И верно, впечатленный шантажист заговорил:

— Этим придуркам приспичило попользовать малолетних сопляков, вот мы и наловили три штуки в трущобах. — Чарли замолк, пришлось его ткнуть стволом пистолета в лоб.

— А потом?

— Что потом? Ясно, что потом. Микки придушил пащенков, а мы сказали, что теперь эти аристократы будут нам платить деньги, а не то всем станет известно об их невинных шалостях.

— Ты не замолкай, говори дальше.

— Арни Тэтчер приехал с утра и начал выкобениваться, говорить, что больше не станет платить.

— И?

— Этот придурок схватился за оружие. Прострелил Бобу ляжку.

— Не тяни.

— В озере он.

— А деньги где?

— Вон, в саквояже, что под окном на полу.

Александр подошел к саквояжу и открыл его. Действительно, пачки фунтов крупных номиналов. Сзади послышался стон, и Александр резко обернулся. Чарли почти дотянулся до револьвера, но ударился раненой ногой о стул, и не сдержал стона.

— Зря ты так. — громко сказал Александр — Я ведь хотел тебя оставить в живых.

И выстрелил Чарли в голову.

Потом вышел на крыльцо, где сидел Берти.

— Я всё слышал. — хрипло сказал Берти.

— Кто такой Арни Тэтчер?

— Тоже однокашник. Это он совратил меня.

— Ясно. Запомни, друг мой: твоя содомия проистекает от того, что ты робкий и боишься подойти к женщинам. Ну, ничего! Мы с тобой ещё прогуляемся в весёлый дом, лично прослежу, чтобы парочка сладких девчонок выдоили тебя до полного бессилия.

— Это правда?

— Думаешь, ты первый мой знакомый, который думает что он «особенный»? Чёрта с два! Таких несчастных тьма тьмущая, жаль только что не всем везёт разобраться в себе. Тебе повезло. Кстати, вот тебе привет от Арни.

И Александр поставил перед Берти открытый саквояж.

— Это твоё. Об Арни не жалей. Он всё равно рано или поздно, а скорее рано чем поздно, опустился бы до злодейства. Я это знаю точно, читал результаты расследования похождений британских аристократов и американских нуворишей.

Александр не стал упоминать, что расследование проводилось сто лет тому вперёд.

— Алекс, как ты поедешь с такой дырой в пальто? — вскрикнул Берти, когда Александр повернулся к нему спиной.

— Да, могло получиться нехорошо. Надо поискать какую-то замену.

Замена нашлась, ею оказался чёрный макинтош, висящий на вешалке за дверью в комнате.

Спустя пару часов молча погрузились на мотоцикл и поехали назад, оставив за спиной запертый охотничий дом и трупы в озере.

Детство и юность Александра, правда, тогда его звали совсем по-другому, прошло в шахтёрском городке, в Казахстане. Что бы сейчас в демократической России ни врали про Советский Союз, в те времена города шахтёров были чистыми, безопасными и удобными, да и снабжались по высшей категории. Очень важно, возможности для развития способностей и талантов детей в этих городах были прекрасными. Скажем, школа, в которой он учился, была великолепно оборудована, а возможностей для внеклассного обучения были просто превосходными. Так мама отвела сына в музыкальную школу, где он обучался по классу фортепиано, а позже уже по самоучителям освоил гитару и ударные. Кроме того Александр вполне самостоятельно записался в кружок авиамоделирования, лелея мечту поступить в лётное училище. Мечту о карьере лётчика зарубила медицинская комиссия при первоначальной постановке на воинский учёт. Выяснилось, что мальчик негоден даже для срочной службы в армии, не то, что стать профессионалом в авиации.

С детства обладая практическим умом, Александр тщательно продумал свою будущую карьеру, и решительно отверг саму мысль о поступлении в творческие ВУЗы: не с его талантами, а главное, не с его связями толкаться в тех узких коридорах. Ленинградский «Холодильник» принял его в свои стройные ряды, о чём Александр потом ни секунды не пожалел. Специальность он выбрал интереснейшую: холодильное оборудование. Дело в том, что при кажущейся несложности этих приборов, имеется широчайший горизонт их совершенствования, развития и приспособления к разным отраслям жизни.

Устраиваться в новом для себя времени Александр решил при помощи именно своей основной специальности, полученной в институте. На ресторанной кухне, куда он заглянул, и был с почётом проведён по всем закоулкам, морозильный шкаф оказался примитивным ледником. Холодильники на кухнях горожан тоже оказались не лучше — всё вариации обычного льда и соли. Между тем, электричество уже появилось, и сеть электрических проводов покрыла деловую и зажиточную часть Англии.

Как раз в респектабельной части Борнмута, а именно в одном квартале от полицейского управления, на соседней улице с местной мэрией (или как её тут именуют), находился лучший в этом городе публичный дом. А в отдельном кабинете заведения, развалясь в удобнейших креслах, отдыхали Александр и Берти.

— Поделись впечатлениями от первого раунда гетеросексуальной любви. — спросил Александр, попивая холодное вино.