Приняв душ и почистив зубы, я направилась в библиотеку. Медленно поднимаясь по лестнице, я направилась к концу нашего пути. Если бы я могла, я бы заплакала, но у меня уже не было слез. На мне была та же одежда, что и в мой первый день здесь. Шорты и футболка с надписью «Милая, но психованная». Это казалось вполне уместным. Это была та девушка, которой я была, когда приехала, но с тех пор, как ко мне прикоснулся Олли, я уже никогда не буду прежней. Несмотря на то, что я оделась как тогда, я изменилась навсегда. Даже если бы я захотела, я никогда не смогла бы найти еще один гребаный переключатель — не после него.

Завернув за угол, я остановилась в конце коридора. Олли ждал прямо за дверью библиотеки, прислонившись спиной к стене. Его серые спортивные штаны идеально облегали бедра, а белая футболка делала его татуированную кожу еще эффектнее. Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел в конец коридора. Улыбка не появилась, но в его глазах все еще был тот же взгляд, которым он всегда смотрел на меня. Тот, который так и не исчез спустя четыре месяца. Он смотрел на меня так, как будто потерял и нашел во мне все сразу. Мое присутствие все еще действовало на него, и его глаза цеплялись за меня — цепляясь за жизнь — на случай, если я исчезну.

Он выпрямился, пока я шла по коридору позора.

Когда я подошла к нему, он наклонился и поднял два стаканчика кофе, протянул мне мой и поднял с пола коричневый бумажный пакет — по-прежнему ничего, даже улыбки. На его лице была написана боль, но в его усталых зеленых глазах был проблеск надежды.

— Спасибо, — тихо сказала я. Олли кивнул и открыл мне дверь, прежде чем провести меня по лабиринту книг, пока мы не добрались до его места.

Это было наше место, но теперь оно снова принадлежало только ему.

Мы сидели бок о бок в укромном уголке. Олли бросил коричневый бумажный пакет между нами и выдохнул.

— Мия… — Он сделал паузу и прочистил горло. — Я … Черт возьми, Мия… — выдавил он.

Его сильная сторона притупилась, лицо стало непроницаемым. Глядя в его израненные глаза, я знала, что это я сделала это с ним, и я ненавидела себя за это. Не было ничего, чего бы я хотела больше, чем забрать всю ту боль, которую он испытывал. Переложить вину на девушку, которой больше не существует, не облегчило бы предательство. Вместо этого я хотела, чтобы он просто открылся и высказал все. Он прикусил губу, борясь со слезами и подбирая слова, которые я заслужила услышать.

— Не ищи мягких слов, Олли. Я не заслуживаю этого. — Я поставила кофе рядом с собой. Я ничего не могла проглотить. — Пожалуйста, просто скажи это.

Олли ущипнул себя за переносицу и медленно покачал головой.

Он не мог смотреть на меня.

«Пожалуйста, посмотри на меня».

— Мия, дело не в этом.

Теперь я качала головой.

Он прижался спиной к книжной полке и поднял подбородок, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Ты знаешь, как трудно мне было вчера не побежать за тобой? Я хотел этого, Мия. Узнав обо всем, я все еще хотел побежать за тобой, и единственная причина, по которой я этого не сделал, заключалась в том, что это было бы несправедливо. Я все еще был зол, и мне нужно было подумать. Но тогда я даже не мог ясно мыслить. Без тебя рядом со мной.

— Олли…

Он провел рукой по волосам.

— Нет, дай мне закончить. Я должен справиться с этим, хорошо?

Я кивнула.

— Итак, когда я зашел в твою комнату и увидел, что ты все еще не вернулась, мне стало плохо из-за того, что я бросил тебя вот так, и я пошел на улицу, чтобы найти тебя. Я просто знаю, что то, что у нас есть, сильнее, Мия. Черт возьми, я не могу представить тебя ни с кем, даже с моим братом. Я не отрицаю этого. Я знаю, что произошло, но не могу заставить себя представить это. То, что вы сделали, должно было бы вызвать у меня тошноту прямо сейчас. Это должно было бы преследовать меня, но я, блядь, не могу этого представить, потому что я твой, Мия, а ты моя, и это все, что я всегда буду знать и видеть.

— Прошлая ночь подтвердила это. На тот момент я не хотел слышать твоих объяснений. Я не хотел сказать что-то глупое, чего не имел в виду. Я только хотел почувствовать то, что у нас есть. Я хотел убедиться, что то, что ты была с ним, не испортило это гребаное чувство, и этого действительно не случилось. Во всяком случае, для меня. — Олли выдохнул и закрыл глаза. — Я должен был сказать тебе, что он работает здесь, но единственная причина, по которой я этого не сделал, заключалась в том, что я хотел, чтобы вы двое были порознь. Я не хотел, чтобы он узнал о тебе, и чтобы ты столкнулась с ним. Я не мог рисковать. — Олли переместил мою дрожащую руку с колен на затылок. — Джейк сказал, что тебя тошнило…

Я быстро покачала головой.

— Только потому, что я причинила тебе боль. Я причинила тебе боль самым ужасным из возможных способов, и мне было больно осознавать, что я была той, кто сделал это.

Олли прерывисто вздохнул и провел ладонью по лицу.

— Помнишь, я говорил тебе, что ничего стоящее не будет даваться легко?

— Да, я помню.

— Все будет сложно, но ничто не изменит того, что я чувствую к тебе. Я этого не допущу. Мое сердце этого не допустит. Каждый мой вдох будет потрачен впустую, если тебя не будет в моей жизни, и я знаю своего брата, Мия. Мой брат не отказывается от девушек. Ему достается кусочек чего-нибудь, и он не останавливается. — Глаза Олли встретились с моими, из них потекли слезы, и он ничего не сделал, чтобы вытереть их. — Он не остановился, верно? Это причина твоих панических атак?

Мой разум не мог ухватиться за происходящее. Олли смотрел сквозь пальцы. Он не позволял этому встать между нами. Его больше беспокоили мои приступы паники.

— Он сказал, что никто мне не поверит, — прохрипел мой голос.

«Я не заслуживаю его».

— Я бы тебе поверил. Все, что тебе нужно было сделать, это поговорить со мной.

— Ты бы сделал какую-нибудь глупость и поставил бы под угрозу свое будущее.

Олли вытер глаза рукавом.

— Черт возьми, Мия. Что он сделал? — Он снова поднял глаза, и в них навернулось еще больше слез. — Как долго это продолжается?

Мои глаза были сухими, а губы потрескались. Во внутренней части носа все горело, вместе с непрекращающейся болью в груди. Все мои душевные силы были истощены.

— В последний раз, когда я… была с ним таким образом… — Я даже не могла произнести это слово, боясь сломать его еще больше. — Это было до того, как мы с тобой поцеловались. В то время он был всего лишь стажером. Потом, когда я вернулась из психушки, он приставал ко мне, и я попыталась оттолкнуть его. — Я отчаянно мотала головой. — Он говорит, что я принадлежу ему. Он поступил бы со мной по-своему, и никто бы мне не поверил. Он насмехается надо мной в коридорах и появляется в моей комнате. Он поджидает меня, когда я выхожу из душа. Олли, я в ужасе от него и от того, на что он способен.

— Он прикасался к тебе?

— Олли…

— Ответь мне, Мия. Он прикасался к тебе с тех пор, как мы поцеловались?

— Да, но он угрожал забрать меня отсюда. Он угрожал отправить меня в психиатрическую лечебницу. Сказал, что прочитал мое досье. Сначала это было поверх одежды, но каждый раз он заходит немного дальше. Я говорю ему нет, Олли, я говорю ему остановиться. — Когда я подумала, что у меня не осталось слез, то они еще больше потекли по моим щекам и упали на руки. — Я просто больше не знаю, что делать.

Олли посадил меня к себе на колени и обнял.

— Я с тобой. Я же говорил тебе, что никогда не позволю тебе пройти через что-либо в одиночку, да? Блядь. Я знал, что ты страдаешь, но я думал, что помогаю тебе пройти через это. Я думал, это связано с твоим прошлым. Мне жаль, что я не видел этого раньше. Мне так жаль, что я подвел тебя. — Он поднял мою голову со своей шеи и вытер большими пальцами мои глаза. — Это ты и я, хорошо?

Я кивнула, прежде чем он снова притянул меня к себе.

Каким-то образом мы вышли из библиотеки сильнее, чем прежде. Так долго я позволяла своему прошлому гнить внутри меня. Я бы позволила ему диктовать мне, контролировать меня, позволила бы стать циничной по отношению к миру и людям в нем. И да, жизнь была жестокой, а люди порочными, но, если бы вы никогда не теряли бдительность, вы были бы ослеплены красотой и тем, как люди могли бы вас удивить.