— Я не могу пройти через это, Олли. Не могу так поступить с тобой…

Олли молча включал воду и вымыл руки, изучая мое лицо в отражении зеркала. «Скажи же что-нибудь». Он оторвал бумажное полотенце от рулона, не торопясь вытер руки, и улыбнулся, а я покачала головой от его дерзости. «Скажи же что-нибудь». Он скомкал бумагу в комок, прежде чем бросить ее в мусорное ведро, и повернулся ко мне.

— Почему ты сбежала? — спросил Олли, поправляя свои серые джоггеры на бедрах. Он одернул нижний край своей белой футболки и сделал несколько шагов, чтобы встать позади меня, так, чтобы мы оба отражались в зеркале.

— Я не знаю, — сказала я, и Олли обнял меня за талию. Мое напряженное тело расслабилось в его объятиях, и я продолжила: — В тот момент это показалось мне правильным.

Он удерживал мой взгляд в зеркале, его зеленые глаза были прикованы к моим карим, словно он потерял бы меня, если бы мы перестали смотреть друг на друга.

— Посмотри на нас. — Он кивнул головой в сторону зеркала и ухмыльнулся. Две пары глаз уставились на него в отражении. Одна пара была моей. Другая его — живая душа, достаточно яркая, чтобы компенсировать ее отсутствие у меня. Он был прекрасен. Мне было интересно, что видел он.

— Прямо здесь… Видишь свои глаза? — спросил он. — Обычно твой цвет настолько темный, что трудно отличить, где заканчивается зрачок и начинается радужка. Большую часть времени эта пустота доминирует над тобой, но посмотри сейчас на свои глаза. — Я сосредоточилась на них в зеркале. Они были янтарного цвета, которого я никогда раньше не видела. — Сияние… Это твоя душа, она сияет. Твои глаза светлеют, когда мы вместе, и именно поэтому я знаю…

— Знаешь, что?

Олли улыбнулся и притянул меня ближе к себе. Затем наклонил голову к моему уху.

— Я пробуждаю в тебе этот свет. Ты действительно чувствуешь что-то ко мне, и мне не нужны были те слова, Мия. Все эти разы, когда я спрашивал тебя, это было лишь для того, чтобы ты услышала себя сама. Только когда мы сломлены, когда мы разбиты, как два зазубренных куска, мы принадлежим друг другу. Я вижу это в твоих глазах, и теперь ты тоже это видишь. Но ты всегда знала, не так ли? Тебе никогда не нужны были доказательства.

Не говоря ни слова, я потерялась в этом новом оттенке цвета, который он мне показал. Только Олли смог оказать на меня такое влияние. За этим не было никакой логики или науки, но доказательство все это время было передо мной. Какая-то часть меня всегда знала, что в нем что-то есть. Мое порабощенное сердце узнало прежде, чем мой разум осознал причину, по которой я никогда не могла полностью отгородиться от него, как бы сильно я ни старалась. Это было потому, что он уже был частью меня. Все это время мы были связаны. Мой свет засиял в его присутствии, потому что его душа была той, кому была обещана моя.

Это был он.

Это всегда был Олли.

— Однажды я попросил тебя открыться мне, распахнуть дверь, — его теплое дыхание прошлось по моей шее, когда он говорил, и мне было трудно стоять на ногах. — Но мне нужно, чтобы ты полностью впустила меня. Ты нужна мне вся, Мия. — Я попыталась сглотнуть, когда он прижался к моей спине. — Почему ты продолжаешь притягивать меня только для того, чтобы оттолкнуть?

У меня закружилась голова. У меня зазвенело в ушах. Мой «уровень Олли» поднялся до полной передозировки. Он хотел меня — всю меня. Каждый сломанный кусочек моего тела, мое сердце и вновь обретенную душу, всю меня, пропитанную и сотканную из боли. От нее было трудно избавиться, боль превратилась в крошечные осколки, засев в самых глубоких частях меня.

— Потому что ты пугаешь меня до чертиков.

Его взгляд оторвался от зеркала и посмотрел на меня сверху вниз.

— Почему?

— Когда ты рядом, я чувствую себя живой, а когда ты уходишь, маленький огонек, который ты разжег во мне, остается гореть, напоминая мне о том, что я чувствовала с тобой. И это нехорошо, когда я чувствую, Олли, потому что, когда я начинаю чувствовать, страдания просачиваются сквозь трещины, и это больно. — Я сделала глубокий вдох. — Я не могу остановить это, мой мозг автоматически отключает чувства, эмоции, боль, тебя… все это. Это стало неосознанной привычкой за столько лет.

Руки Олли исчезли под моей белой рубашкой и задели мою обнаженную кожу.

— Горит ли сейчас твой огонек?

Я втянула в себя воздух и кивнула.

— Но что произойдет, когда он потухнет?

Он сжал губы в усмешке.

— Если мы говорим о нас, то это никогда не случится. — Он расстегнул пуговицы и молнию на моих джинсах. — Я никуда не уйду, Мия.

Его рука потянулась к моим трусикам, и его длинные пальцы прижались ко мне. Моя голова откинулась на его грудь, в то время как ноги ослабли. Его язык прошелся по моей шее, он слегка пососал чувствительную кожу, пока его умелые пальцы разминали места, жаждущие его прикосновений.

— Я всегда буду бороться за тебя, независимо от того, сколько раз твоя привычка возьмет над тобой верх, ты меня слышишь?

Моя хватка на краю раковины усилилась, когда я сменила позу.

— Да, — заскулила я.

Он раздвинул мои ноги другой рукой, в то время как его эрекция сильно прижималась к моей заднице через его тонкие джоггеры. Он сдвинул мои трусики в сторону, и его палец снова погладил киску. Описывая круги над моим клитором, он удерживал мой взгляд в отражении, пока возбуждение поднималось вверх по моей шее. Мягкий розовый румянец озарил мои щеки, когда я потерялась в его зеленых глазах.

— От тебя так чертовски захватывает дух… — прошептал он мне.

Огонь внутри меня разгорелся сильнее, и я прикусила губу, чтобы сдержать его.

— Черт, — выдохнул он и убрал руку только для того, чтобы затащить меня в душевую кабинку и прижать к кафелю. Его губы нашли мои, и мои ноги ослабли от его сладких пыток. — Тебе нужно стоять самой, милая… — И он опустился передо мной на колени, спустил мои джинсы и трусики до лодыжек и раздвинул ноги. — И на этот раз, останься со мной.

Он провел одним пальцем вниз по моему телу, прежде чем погрузить внутрь меня, и мое дыхание снова сбилось, когда он прижался губами к моим бедрам и животу. С каждым толчком своего гибкого пальца Олли опускал рот, пока его губы не прижались к моему животу. Мои ноги подкосились, а руки отяжелели, я пыталась держать себя в руках, содрогаясь на грани взрыва.

— Мия, — выдохнул он снизу, и мои глаза открылись, когда остальная часть меня рассыпалась на части. — Ты для меня все. Ты — мой рай.

— А ты мой ад, — ответила я, обхватывая его лицо ладонями и поднимая его на ноги. Мой нетерпеливый рот нашел его прежде, чем он смог полностью встать, но как только он это сделал, я в порыве страсти скинула с себя джинсы и трусики, затем стянула его джоггеры с боксерами, желая, чтобы он быстрее оказался внутри меня.

Олли снял свою рубашку, прежде чем сорвать мою, затем нетерпеливо расстегнул мой лифчик.

— Хочу почувствовать твою кожу, — сказал он без всяких извинений и резко поднял меня за бедра. Я обхватила его ногами, и наши грудные клетки соприкоснулись.

Он погрузился в меня, полностью заполняя, его лоб прижался к моему, а глаза зажмурились. Прошло несколько секунд, прежде чем Олли пришел в себя, а я смогла преодолеть шок от его члена внутри меня. Я держалась за его шею, пока он пытался отдышаться.

— Черт возьми, Мия, я сейчас кончу.

— Открой глаза, — умоляла я, обхватив его голову своими руками. — Посмотри на меня.

Олли облизнул губы и открыл глаза.

— Мия, я… — начал он говорить, но я заставила его замолчать поцелуем. Моя спина врезалась в плитку, его язык скользнул по моему, и он начал двигаться в самом невероятном темпе, отлично подбирая нужные ноты, устанавливая связь, в который мы оба нуждались, пока мы не кончили вместе.

Я никогда не ожидала, что меня захлестнет ураган по имени Олли и я буду испытывать к нему чувства, однако я это сделала. Так было предначертано с самого начала. Мы с Олли стали непредвиденным предзнаменованием. Силой природы.