Внезапно Олли подхватил меня за талию и посадил на стол, ухватившись за края, пока его расстроенные глаза искали мои.

— Какая же ты лгунья.

Он посмотрел вниз и поднял мою руку с колен, обхватив пальцами запястье.

— Твой пульс учащается, Мия, и я знаю, каково это, потому что со мной происходит тоже самое, когда я рядом с тобой. И когда я смотрю в твои глаза, я вижу, свою Мию. Девушку, которая притворяется, что ей все равно, но ее сердце непреклонно. Девушку, которая беззастенчиво целует меня, смотрит, как я читаю, смеется мне в шею и искренне, блядь, улыбается, когда я рядом с ней. Мою Мию.

Я совершенно забыла о том, что произошло. Я забыла о том, что привело нас сюда. Я забыла, почему Олли был расстроен, и сейчас я лишь хотела снова увидеть его улыбку. Но он воспользовался моим замешательством и продолжил:

— Расстояние не идет нам на пользу. Всего два дня в одиночной камере, а я уже потерял тебя, но ты вернешься, потому что ты всегда так поступаешь со мной. — Он опустил голову, прежде чем вытереть лицо рукавом. — Блядь. Мне все равно, что ты сделала. Ты ошиблась на тех выходных, но ведь сейчас ты со мной. Ты должна вырваться, и да, это будет больно, но ты должна, потому что я чертовски эгоистичен, и я хочу тебя. — Он покачал головой. — Нет, ты нужна мне.

Олли обхватил мое лицо. Его нос задел мой, когда он вдохнул меня.

— Мне нужно, чтобы ты почувствовала что-то ко мне, и как только ты это сделаешь, мне нужно, чтобы ты осталась.

А потом мои губы оказались на его губах, я заставила его замолчать, и у меня перехватило дыхание. Он был моей слабостью и моей силой — моей жизнью и смертью. Он дарил и забирал с каждой лаской своего языка, и наше желание только усиливалось.

— Мне так жаль, Олли, — прошептала я между моментами печали, когда его губы не касались моих. Он покачал головой, и у меня снова перехватило дыхание. Его рот накрыл мой, как будто был маяком в разгар шторма. Он зажмурил глаза, пока целовал меня сильнее, нежный ритм его языка заставили его бедра вжаться сильнее между моих ног. И когда моя рука легла на пояс его джинсов, он отстранился.

— Пожалуйста, не делай это со мной… — Он тяжело дышал. — У меня больше нет сил.

— Возьми меня. — Мои слова быстро слетели с языка.

Олли только покачал головой.

Я обхватила пальцами его подбородок и заставила посмотреть на меня так, как он делал это со мной много раз раньше.

— Прямо сейчас я твоя. Я никогда не хотела никого другого, Олли. Я всегда хотела только тебя. Я вся твоя: все, что от меня осталось, твое. Пожалуйста, не отвергай меня снова. Я не смогу с этим справиться.

Олли потребовалось всего несколько секунд, чтобы справиться с собой. Он хлопнул ладонями по столу, прежде чем оттолкнуться от него. Я затаила дыхание. «Не смей оставлять меня в таком состоянии», — хотелось сказать мне. Но мои слова застряли где-то внутри.

Он направился к двери.

Мое несуществующее сердце уже разрывалось, парализованное, оплакивая потерю этого момента, который никогда не наступит.

Все остановилось. Мое дыхание. Мой разум. Биение моего сердца.

Олли.

Звук запирающейся двери эхом отозвался от стен.

Мое сердце бешено заколотилось.

Он повернулся ко мне лицом.

Мое сердце бешено колотилось.

Его потерянные глаза были наполнены тоской по мне.

Мое сердце бешено колотилось.

И Олли снял свою белую футболку, обнажив татуировки вдоль ребер, груди и худощавого пресса. В два больших шага он снова оказался передо мной, без усилий поднял меня со стола и уложил поперек матраса. Он медленно приподнял мои руки надо мной и накрыл мой рот своим.

Я снова могла дышать.

— Я не собираюсь трахать тебя, Мия, — медленно сказал он, его нос задел мой и я почувствовала запах мяты. Прежде чем я успела задать ему вопрос, его язык скользнул между моих губ, и наш нетерпеливый поцелуй закрутился по спирали. Мы были в огне, внутри меня вспыхнула знакомая искра. Мои губы задрожали, когда его пальцы спустились к пуговице на моих джинсах. Олли обладал способностью разрушить меня, и я поняла это в тот момент, когда я перевела взгляд на него.

Он нерешительно отстранился и встал надо мной, поставив одно колено между моих ног, а другую ногу на пол.

— Ты принимаешь противозачаточные?

Я кивнула.

— Но я никогда не занималась сексом без презерватива. У меня в чемодане есть пачка.

Олли посмотрел на мой чемодан и снова на меня.

— Ты всегда пользуешься презервативом? Без исключений?

Я кивнула и покачала головой, не в силах сдержать возбуждение от него.

— Ни разу.

— Я не буду заниматься с тобой любовью в гребаном презервативе. — В его глазах смешались боль и обожание, а в голосе звучало обещание. — Все или ничего, Мия.

— Хорошо, — прошептала я и подняла рубашку над головой, роняя ее на пол рядом со мной.

Его глаза восхвалили меня раньше, чем его губы, и его теплые руки потянулись ко мне сзади, чтобы расстегнуть лифчик, освобождая мою грудь. Олли поднял мои руки над головой, прежде чем его пальцы медленно двинулись вниз по их длине, мимо моей груди и по бокам. Мои соски мгновенно затвердели. Задыхаясь, мое тело выгнулось под его влажными губами, когда они прошлись по моей ключице и вниз по середине груди.

Олли не торопился, его нос коснулся моего живота, в то время как его губы оставляли отпечатки на моей коже. Мои нетерпеливые бедра двигались под ним, пока он расстегивал пуговицу и молнию.

— То чувство, которое ты испытываешь прямо сейчас — мне нужно, чтобы ты держалась за него как можно дольше. Ты понимаешь, о чем я?

— Думаю, да, — выдохнула я.

Олли сделал паузу и опустил руки по обе стороны от меня.

— В тот момент, когда ты начинаешь ускользать и больше ничего не чувствуешь, я вижу перемену в твоих глазах. Они становятся пустыми. Все, о чем я прошу, это чтобы ты оставалась со мной так долго, как сможешь. Когда ты заметишь, что твой чертов выключатель снова переключается, вспомни этот момент. Помни меня и то, что я заставляю тебя чувствовать, хорошо?

— Хорошо, Олли, — сказала я нетерпеливо.

Он снял с меня ботинки и стянул джинсы, пока я лежала в ожидании, наблюдая, как он поклоняется каждому моему дюйму. Мягкие губы прошлись по моей тазовой кости возле трусиков. Он положил подбородок на низ живота и посмотрел вверх. Два его изумрудных камня сверкнули, молча умоляя о согласии.

Я кивнула, и когда его рот переместился на внутреннюю сторону моего бедра, я засияла внутри. Он согнул мои колени и провел кончиками пальцев по тыльной стороне моих бедер. А затем зацепил мои трусики, и с легкостью снял их.

Олли раздвинул мои колени, снова касаясь руками внутренней стороны моих бедер, пока взглядом скользил по моей промежности, затем по животу, по груди, а затем по моему лицу, впитывая всю меня.

Я уже принадлежала ему и была готова сделать все, что он хочет.

Его рабыня. Его спасительница. Его опора.

— Ты такая красивая, — прошептал он.

Я покачала головой.

— Никаких разговоров.

Его глаза скользнули вверх и вниз, прежде чем снова встретились с моими.

— Я не думаю, что ты понимаешь, милая. Я говорю, и говорю, что ты чертовски красива. — Его взгляд снова опустился к моим бедрам, прежде чем в его глазах снова появилась уязвимость. — Вся ты. — И прежде, чем я успела возненавидеть его болтливость, Олли опустил голову. Тепло его дыхания коснулось меня, прежде чем его теплый, влажный язык прошелся по моему центру снизу вверх.

О, боже мой!

Моя голова откинулась назад, а мои бедра мгновенно отреагировали на этот жар. Он отстранился только для того, чтобы раздвинуть меня пошире, прежде чем его рот полностью поглотил меня. Я зажмурилась, прерывистые стоны вырывались из меня, и мои кулаки нашли его волосы, когда внутри меня поднялась волна, его умелый язык увлек меня в другое измерение. Он раздвинул мои бедра шире, и его зеленые глаза впитывали меня с каждым точным облизыванием.