— У него и так есть всё, — возразила чародейка и принялась перечислять, — прекрасный дом, дорогой магомобиль, устроенная жизнь и полнейшая свобода невозбранно крутить романы на стороне. Каким боком ему мог помешать любовник жены? Любовник не первый и, прошу заметить, не последний.

— Сам Финчи ему был сугубо безразличен, — спокойно продолжал Вил, — проблема в разводе. Хина нам сказала, что благодаря артисту осознала своё нежелание далее тянуть лямку ненавистного ей брака. Отец её давно умер, а вместе с этим отпала и главная причина жить с древесно-рождённым.

— Хина отрыто заявила, что не собиралась связывать свою жизнь с артистом.

— Не собиралась, но вот её муж мог и не знать об этом, к тому же сам развод лишал его денег, дома, привычной жизни. Ему бы осталось незначительное денежное довольствие, согласно брачному контракту. Утиду развод не устраивал категорически, а Финчи стал всего лишь способом, средством предотвращения нежелательного хода событий, — он допил кофе и аккуратно поставил чашку на поднос, — какое впечатление произвела на вас Хина Утида?

— Мне она показалась спокойной, самостоятельной и знающей себе цену женщиной.

— Склонной к экивокам и недомолвкам?

— Совершенно, нет. Скорее госпожа Утида производит впечатление открытого человека, привыкшего говорить то, что думает.

— Полагаете, она станет скрывать от неприятного ей и нелюбимого мужа намерение развестись? Нет, — сам себе ответил коррехидор, — я склонен считать, что такая женщина посчитает правильным заранее предупредить Райана о намерениях, предоставляя ему возможность позаботиться о съёме квартиры и поиске работы. Самому же супругу развод был не нужен. Недавно Хина унаследовала все деньги, и в случае её смерти Утида получает солидное наследство, долю в успешном предприятии, доход от которой обеспечивает ему безбедную жизнь.

— Почему тогда Утида, если он и вправду такой негодяй, как выходит по вашим словам, не убил Хину?

— Убив жену, он сразу становится главным подозреваемым, потому как его заинтересованность налицо. Спланировав убийство её любовника, он подставляет Хину под смертную казнь, а сам остаётся в стороне в силу отсутствия мотива. Ведь не будь госпожа Утида столь откровенна с нами и не упомяни она о разводе, я бы так и не уловил связи мужа с преступление в театре.

Рика задумалась. Вроде бы, всё сходится. Райан Утида узнаёт о намерении супруги развестись и решает избавиться от неё. Для этого он берёт из коллекции тестя знаковые патроны, ему доподлинно известно, что они станут ярчайшей уликой, и заказывает у переписчика письмо с объявлением о разрыве. После этого приходит на премьеру, уверенный в том, что и Хина также будет в театре, проходит за кулисы якобы к своей любовнице-балерине, подменяет холостые патроны на боевые и подкладывает письмо в карман брошенного там же костюма. После этого ему остаётся лишь дождаться, когда к нему в дом придёт Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя и разыграть расстроенного мужа, готового положить свою жизнь, чтобы облегчить судьбу влюблённой дурочки, укокошившей в порыве ревности собственного любовника.

Все эти соображения чародейка высказала вслух.

— Вы буквально озвучили ход моих мыслей, — удовлетворённо заметил Вил, когда она закончила, — видите, на сей раз сложилось всё. Утида имел свободный доступ к коллекции отца Хины и знал об уникальности творения Хашиды и Носаги, он регулярно появлялся за кулисами в опере и не вызывал ни у кого ни малейших подозрений. Прохаживается там очередной покровитель с букетом и футлярчиком с драгоценной безделушкой попадал на слепое пятно. Не первый, не последний. Только вот он не учёл алиби супруги.

— Нам осталось лишь собрать наши умозаключения в отчёт – и готово дело, — радостно констатировала чародейка, — и можно передавать дело в суд.

— Не всё так просто. Судить древесно-рождённого будет Палата Корней и Листьев, для них наши соображения, даже обличённые с строгую форму уголовного дела, пустой звук, — махнул рукой коррехидор, — доступ к коллекции, говорите вы? По какой причине вам взбрело в голову, будто древесно-рождённый представитель Тополиного клана станет выкрадывать револьверные патроны из коллекции тестя? Они спросят: что в доме нет слуг? Разве слуг не могли подкупить, или в столице королевства отменили квартирные кражи? Если вор взял всего лишь пару патронов, кража могла пройти незамеченной.

— А письмо? – оживилась Рика, — давайте найдём переписчика, он укажет на Утиду. Это будет весомой уликой против него.

— Ничего подобного. Вы представляете, сколько переписчиков в Кленфилде? Несколько сотен, это я ещё поскромничал. Предположим, нам повезёт, и, потратив месяц, мы обнаружим того, кто переписал письмо из кармана Финчи. Переписчики переписывают до сотни писем за день. Они стараются не вникать и уж, тем более, не запоминать их содержание. Не факт, что он вспомнит кто приносил ему работу. Утида мог нанять первого встречного мальчишку с улицы и за пару-тройку монов послать его с поручением. Даже если предположить совсем уж маловероятное, и переписчик вспомнит пацанёнка, приносившего письмо, даже адвокат в обычном суде заявит, что Финчи сам мог нанять его из-за нехватки времени. Доказать связь Утиды с письмом нам не удастся.

— Неужели мы позволим преступнику просто так избежать наказания? – от всей души возмутилась чародейка, — нужно подумать, что можно сделать при помощи магии. Нам нужно признание самого убийцы. Но как его добиться?

— Флеш-дро!

— Я ничего не поняла, о чём вы? – замотала головой Рика, её раздражала привычка коррехидора иногда вставлять в разговор понятия и слова, смысл которых ускользал от собеседника.

— Вы играете в карты? – вопросом на вопрос ответил Вил.

— Играла в детстве с сестрой в самый простой вариант «Йо́таро». Кто не сумел разыграть или подбросить противнику свои карты оставался дураком.

— Понятно. Тогда объясню. Флеш-дро – это ситуация в покере, когда у тебя на руках есть четыре карты одной масти, и тебе не хватает пятой до выигрышной комбинации. Получи ещё одну карту твоей масти и забирай банк. У нас то же самое: против Утиды у нас три улики: мотив – препятствование разводу, подстава жены для получения её денег; возможность – коллекция господина Хигеми и свободный доступ к «заячьим» патронам и способ – наличие любовницы, что служит в том же театре, что и жертва. И как во флеш-дро все пока наши улики не дают ровным счётом ничего, мы не сможем доказать виновность преступника. Значит, нам нужна ещё одна улика, которая позволит обвинить Утиду перед Палатой Корней и Листьев.

— Что это за улика, и где мы её возьмём?

— Продолжая карточные ассоциации, я предлагаю блеф.

— Гляжу, вы хорошо подкованы в вопросе азартных игр, — усмехнулась чародейка, — помню-помню, как вы играли у Парков.

— Я довольно сведущ, но не играю никогда всерьёз, — заявил Вилохэд, — когда мне было восемнадцать и я поступил в университет, мой дядя Джек, обеспокоенный перспективой погружения любимого племянника в бурное море столичных развлечений, взял на себя труд и объяснил мне, что богиня удачи – отнюдь не леди. С верой в её благосклонность за карточный стол садятся одни лишь дураки. Дядя Джек наглядно продемонстрировала мне, что значит играть наверняка, и тем самым навсегда отвратил меня от подобного времяпрепровождения. При этом я освоил общие принципы и являюсь неплохим игроком, — Вил криво улыбнулся, — нам необходимо вынудить Утиду проявить себя, то есть предпринять нечто такое, что являлось бы неопровержимым доказательством его виновности.

— Это я понимаю, — кивнула чародейка, — но что он должен сделать, и каким образом мы можем его заставить сделать то, о чём я пока что не имею ни малейшего представления?

Вил плеснул себе из кофейника в чашку остатки кофе.

— Поможем богине удачи. Мы должны спровоцировать его, — он сделал глоток, поморщился от того, что кофе успел порядком остыть, и продолжал, — для начала нужно узнать, дают ли завтра балетный спектакль.