У баржи возвратившихся с моря поджидали костер и зажаренные суслики.

Чуть поодаль от корабля волки делили сырое мясо молодого кабанчика.

Койоты достали с баржи тумбы неясного назначения, но весьма пригодные для того, чтобы удобно расположиться вокруг костра.

– Хотите посмотреть красоту моего края? – предложил Абдула, нанизывая кусочки мяса на прут.

– Мы домой хотим, – заявила Машка. – Хватит уже с нас зоопарков и кораблекрушений.

– Так к Самарканду несколько дорог ведут. Я могу вас провести через плато. Там необычно. И через пустыню дальше. В песках есть кишлак жилой. Там женщины бусы плетут. Сможете обменять на что-нибудь.

Абдула продемонстрировал затейливый браслет на своем левом запястье.

– Это для меня там сделали.

– Ну… По пустыне пылить…, – страшилась Ариель одного лишь говорящего само за себя слова. А уж отважиться вступить в песчаное царство…

– У Карима фирма была – прокат транспорта по бездорожью. Джипы, понятное дело, теперь не завести. А вот в багги и кары встроены солнечные панели, электромобили от солнечной энергии работают. Развлечение среди элиты Самарканда и Бухары имеется – выпускать кого-нибудь из зоопарка в пустыню и догонять дичь на баггах. Так что багги-кары всегда на ходу. Можно на них пылить, – предложил путешественникам их новый союзник.

– Тогда точно идем смотреть на плато и пустыню, – поддерживал Трайкер любую авантюру.

– Я еще вам хлопковое поле покажу, – пообещал Абдула. – Вы, поди, и не видели никогда, как хлопок цветет.

– А я в кишлаке жить останусь, – неожиданно сказала Гунала. – Женщины пустынь меня знают, думаю, примут к себе.

Айнар недовольно глянул на сестру, но промолчал. Видимо, не пришло еще время им поговорить.

А вот Трайкер не смолчал.

– Нет. Ты идешь с нами, – твердо сказал он.

Аверьян с интересом глянул на графитового. На лице Тимофея отражалась решительность.

Гунала собралась возразить, но девушку опередила Ариель.

– Няньку для своего Алешки решил подогнать?

– Алешки? – переспросила Гунала.

– Это его сын, – пояснила для нее Ариель.

– Сын? – еще больше изумилась жена Карима. – У оборотней бывают дети?

– Нет. Лёшка родился до того, как все стали оборотнями, – развеял удивление Трайкер.

– Вот как. Я люблю детей, – осторожно взглянула Гунала на Трайкера.

Сердце девушки затрепыхалось, когда этот пришлый молодой мужчина возразил на ее желание остаться жить в пустыне. Она могла понять, почему он отправился вызволять ее из лап Карима. Все из-за той схватки в Сфере, когда Гунала сунула ему в руки нож, тем самым, не дав умереть. Видимо, мужчина решил, что в долгу перед ней. Но вот отчего сейчас зовет с собой? Сам же выказывал презрение. Насмехался даже.

А Трайкер на самом деле уже вовсе и не насмехался. Нынешним утром, когда они все бултыхались в грязи, хохотали друг над другом, плавали в море, затем валялись на песке, обсыхая, – все это время он размышлял о непутевой девчонке. И суждения его о Гунале кардинально переменились.

Трайкер разглядел в сестре Айнара невероятную силу духа и смелость. Не виновата же она в том, что влюбилась в подонка? А когда разобралась, что к чему, явно стала противиться воле мучителя. Не зря же этот развращенный мужик продолжал держать жену при себе. Прекрати Гунала сопротивляться, Карим давно избавился бы от нее. Ему попросту стало бы скучно. Придушил бы по-тихому, да и все. А она не покорялась, перечила, не подчинялась, оттого тот придумывал все новые и новые издевательства над женой.

А ее поступок в Сфере? Тимофей предполагал, что драться с женой хозяина города попросту никто не хотел. Мало ли, что больному ублюдку придет в голову, если его благоверная пострадает? Потому и дала Гунала ему нож, потому что ей самой без надобности. Но все же… Волки могли разодрать ее, хищникам без разницы, кто какое положение занимает на арене. Девушка сильно рисковала, лишаясь оружия. Ради Трайкера.

Понимание вот именно этой детали, понимание того, что она сделала это именно ради него, приводило пульс Трайкера в состояние бесконтрольности.

И еще он жалел о своих грубых словах, жалел о том, что обидел девчонку, назвал некрасивой старухой, за которую и менять-то нечего. Она ведь заплакала тогда… Теперь-то он понимал, что Гуналу такой сделал Карим, его жестокость и вседозволенность. И сейчас Трайкер видел уже совсем другую Гуналу. Со смертью мужа изверга, девушка разительно преобразилась. В больших глазах появился огонь жизни, а уголки губ больше не были грустно опущены. Она улыбалась, смеялась и казалась невероятно очаровательной.

– Нечего тебе в няньках делать! – неожиданно вмешался Айнар. – Возвращайся в Абхазию. Со мной.

Гунала так счастливо заулыбалась, что мысли Айнара и Трайкера оказались схожи в эту минуту – никогда больше не позволят, чтобы девушку кто-то обижал и мучил.

Пока брат с сестрой обнимались, Тимофей любовался заплаканным личиком девчонки. Обычно зареванные лица выглядят непривлекательно, но Гунала с дорожками слез на порозовевших щечках смотрелась трогательно. И он не собирался отпускать крошку от себя. Не для того на яхту к отпетым негодяям полез, чтобы вызволить сестрицу для красавчика ирбиса.

– Я Гуналу не затем с собой зову, чтоб она за Лешкой присматривала, – нарушил Трайкер идиллию родственного воссоединения.

– А для чего тогда? – напрягся барс. – Учти, пёс, если задумал поразвлечься…

Сердце Гуналы ускорило ритм, при этом девушке казалось – она не дышит. Так хотела услышать, что скажет взволновавший ее чужак.

– Я предлагаю твоей сестре свое покровительство и защиту, – не стал пока акцентировать Трайкер внимания на сравнении с псом.

Присутствие девушки гасило в нем агрессию, побуждало следить за произносимыми словами.

– Я согласна, – неожиданно для самой себя и всех присутствующих поспешно выпалила Гунала.

– Никогда не пойму женщин, – мрачно произнес Айнар. Впрочем, возражать не стал. Хотя они и пикировались между собой бесконечно, графитовый оборотень ирбису импонировал. Пожалуй, если сестра останется с Трайкером, за ее судьбу можно не особо и волноваться.

Молодая вдова Карима застенчиво отвечала на пытливый взгляд нежданно появившегося в ее беспросветной жизни мужчины. С ней происходило что-то необычное. Неужели влюбилась?

– Если вы все обсудили, можем отправляться домой, – чуть иронично произнес Аверьян.

Трайкер догадался, чем вызвана ирония в голосе Богдана – намекает, что они теперь в одной лодке. Да уж… Обычное приключение обернулось для них двоих слишком непредсказуемо.

Тимофей спрыгнул с тумбы и протянул руку Гунале. На ответный, доверчивый жест девушки, ее брат показательно вздохнул.

Наиболее удачного слова, которым охарактеризовал Абдула плато Устюрт и подобрать трудно – необычно.

Осадочные породы и меловые отложения в виде высоких двух-трехметровых прозрачно-розовых, бледно-голубых и замутнено-белых камней, веками оттачиваемые ветром и водой, сгрудились на многокилометровом песчаном плато.

Под ногами – целые россыпи ракушек, останков морских ежей, моллюсков, окаменелых кораллов.

– Откуда тут столько ракушек? – подобрала Маша Кроль довольно большую улиточную раковину.

– Считается, что это морское дно, – пояснил Абдула. – Вода ушла отсюда миллионы лет назад, а все, что было под водой осталось.

– Красиво, конечно, – сунула Машка раковину в свой рюкзачок. – Но не хотела бы я оказаться здесь в одиночестве. Слишком мистично. Словно блуждаешь по кораблю- призраку.

Дженна и Аверьян забрались на один из камней. Поверхность его была ровной, гладкой. Дженна смотрела в ту сторону, где виднелась бирюзовая кромка моря, поглотившего яхту Карима и сокровища Тамерлана.

– Тебе жаль? – подумал Аверьян, что девушка жалеет об утраченных Зодиаках.

– Нет, – удивила она его. – Понимаешь, я проделала этот путь, разгадала карту Батыра, нашла в тайниках наследие шумеров. Пусть и не удержала, но вся эта история приняла законченную форму. И я обрела в этом пути гораздо более важное, нежели сокровища. Тебя, Аверьян.