— Если бы ты знала, в каких сомнениях я был, когда сначала поцеловал тебя в своей квартире, почувствовал эту нереальную химию, а потом встретил твою копию там, где наше общение сложилось с самого начала. Где нам не мешало наше прошлое, где мы не боялись боли. Когда я понял, что ты — это ты, у меня камень с души упал. Перестал себя чувствовать моральным уродом, чувствующим влечение к двум девушкам одновременно. Но это ты. Это всегда была только ты, — на этих словах я не выдерживаю и беру ее за руку, подношу к своему рту и оставляю на ней легкие поцелуи. Чувствовать ее наяву, ощущать ее вкус, запах, нежность кожи — нереальное удовольствие, особенно когда есть с чем сравнить. Только Богу известно каких сил мне стоит сейчас сдерживать себя, чтобы не наброситься на нее. Я сосредотачиваюсь на дороге и стараюсь вообще на нее не смотреть. А она, к моему сожалению, или несожалению, опускает голову на мое плечо и тихо произносит: «Если это сон, я не хочу просыпаться» и закрывает глаза.

Когда мы останавливаемся у моего дома, я осторожно беру Мару на руки и несу в квартиру. Консьерж, видимо узнавший ее, удивленно пучит глаза, на что получает мой гневный взгляд. Поднявшись в квартиру, я осторожно укладываю мою спящую красавицу на кровать, а сам направляюсь в душ. Понятия не имею, как буду спать рядом с ней, особенно, когда на ней до сих пор это блядское платье. Надеюсь, холодный душ мне поможет.

Ухмыляюсь. Она все же заставила меня выйти из своей гребаной самодельной тюрьмы. После отключения приложения я потратил час на измерение шагами квартиры. И даже исходивший от неприкрытого шторами окна свет луны, озарявший квартиру, напоминал мне о начале царствования ночи, а значит и о том, что моя, мать его, девушка, находится на вечеринке, где ее будет разглядывать каждый гребаный ебанат в клубе.

И даже сейчас, сама мысль о том, что каждый мужик смотрел на нее в этом гребаном платье, будит во мне дьявола.

Открываю до упора ледяной душ и ощущаю, как жар, охватывающий тело изнутри, постепенно уступает, проигрывая физиологическим особенностям тела. Я стою уже, наверное, минут десять. Жар окончательно сошел, а кожа покрылась мурашками. Мне просто необходимо остыть, иначе мое возбужденное от похоти и желания тело может синтезировать совершенно непредсказуемый итог. Выключаю воду и собираюсь развернуться, чтобы достать полотенце, как чувствую маленькую ладошку, скользящую по моей спине.

Медленные, невесомые прикосновения от лопаток до зоны поясницы за секунду возвращают телу возбуждение. Я пытаюсь развернуться, но в ответ получаю несильный удар в плечо маленькой ладошкой. Облокотившись локтями о стену, опускаю голову и закрываю глаза, позволяя маленькой развратнице продолжать свою игру. Ее ладони, предварительно смазанные гелем для душа, будто изучают мое тело, блуждая по шее, спине, спускаясь к ягодицам. Волна жара скопилась в зоне позвоночника и стремительно двигается к паху. Черт, да я еле сдерживаюсь, чтобы не развернуться и сжать ее в своих объятиях, а потом почувствовать, наконец, себя в ней. Меня окончательно уносит, когда я чувствую ее маленькое обнаженное тело, прижавшееся ко мне сзади, а потом и горячие прикосновения ее губ, медленно покрывающие спину и руки. Ее налившиеся соски будоражат, а руки, плавно переходящие вперед, но в то же время не доходящие до назначения, окончательно срывают крышу. Резко развернувшись, я подхватываю Мару за ягодицы, заставляя обвить мой торс своими длинными красивыми ногами, и прижимаю к стенке душевой, одновременно неистово целуя ее шею, лицо, груди, так сильно желающие, что их помяли. Беру в рот набухшую горошину, чередуя посасывания и укусы. Наши поцелуи мокрые, сладкие, неистовые, мы будто два изголодавших, дорвавшихся до желанной спасительной еды. Член с болью упирается в ее готовое влажное лоно, но я держусь. Наш первый раз не должен быть таким быстрым, я хочу заставить ее гореть и умолять меня доставить ей удовольствие.

Включив воду, направляю на нас струи теплой воды, чтобы смыть остатки геля. Ее лицо, залитое водой, дает волю разгуляться фантазии. В ярких красках представляю на месте воды немного иную жидкость. Не сдерживаясь, резко подхватываю Марго на руки и иду к кровати.

— Ты несешь меня на кровать?

— А ты хотела, чтобы наш первый секс был в душе? — легонько целую ее опухшие от моих поцелуев губы.

— Я хочу тебя, а где — абсолютно неважно, — сильнее обвивает меня своими руками, царапая спину. Маленькая тигрица. — Я испугалась, когда проснулась, а тебя не было рядом. Думала, что это сон.

— У тебя бурная фантазия, сладкая. Я собираюсь оставить тебя сегодня без сил, ты не захочешь даже пытаться думать о плохом, — кусаю ее за нижнюю губу, параллельно бросая на кровать. — Итак, с чего мы там закончили? — жестко подтягиваю ее за ноги, раздвигая их и обхватывая губами пульсирующий комочек нервов.

— Ах, — срывается стон девушки. — В реальности мне нравится больше, — истерично, сквозь пелену возбуждения, смеется Мара.

Я продолжаю обводить круги вокруг ее клитора. Периодически спускаясь ниже, проникая языком в мокрое от похоти отверстие, а затем снова возвращаясь вверх. Привлекаю пальцы, вводя в нее сразу два, и они с легкостью проходят, заставляя Мару еще громче стонать и выгибаться в пояснице.

— Так, девочка, не сдерживайся, — хриплю, трахая ее своими пальцами, пока не ощущаю сильное давление ее стенок. Резко вытаскиваю их, не давая ей кончить.

— Засунь, — тихо стонет девушка, сжимая ноги и требуя завершения. Ее глаза, смотрящие на меня сквозь пелену похоти — самое сексуальное, что я видел в своей жизни. Поднимаю руку, что только что так неистово ублажала ее, и засовываю пальцы в рот, облизывая ее влагу.

— В меня, — призывно раздвигает ноги, снося не то что крышу — весь дом с фундаментом, но я держусь до последнего, чтобы потом оторваться по полной.

— Не-а, — мотаю головой, дразню ее еще больше, целуя бедра, зону лобка, края лона, лишь изредка задевая клитор, что заставляет девушку вздрагивать и хныкать от желания.

— Засунь их обратно, черт тебя подери! — кричит Мара, пытаясь подняться, но я наваливаюсь на нее, придавливая к кровати. Начинаю медленно водить членом по ее половым губам, заставляя ее стонать, кусаться, остервенело царапать мою спину и кричать от бешеного желания.

— Больше, мне нужен ты, весь ты, — проговаривает она мне в губы, — пожалуйста, ты мне нужен, — извивается девушка, прижимается ко мне всем телом, потираясь, завлекая. Ее руки спускаются с моих плеч и начинают сминать свою грудь. Блять. О каких тормозах может идти речи в такой ситуации??? — Ты мне нужен, — хрипло повторяет девушка, опуская руку вниз и обхватывая мой член. Электрический разряд моментально содрогает все тело, стоило ей только прикоснуться к головке. Нежными, неторопливыми движениями Мара водит по члену вверх и вниз, специально задевая самую чувствительную часть вершины.

— Я итак твой. Весь, совершенно без остатка, — говорю и, резко схватив обе ее руки и припечатав к кровати, жестко вхожу в нее на всю длину, вырывая сладостный стон. Проклятье, в ней так узко, как я и не предполагал. Она сжала меня своими тисками, параллельно произнося слова о том, что не отпустит, что я теперь ее. Теперь я словно во сне. В лучшем, мать его, что только снились мне. Дав ей привыкнуть к размеру, я медленно начинаю двигаться. Выхожу и снова резко вхожу до упора, образуя шлепок, еще больше разжигающий во мне огонь. Мара смотрит мне прямо в глаза своими бездонными колодцами, заставляя утонуть, полностью раствориться в этой девушке. Сейчас, когда я в ней, это ощущение целого — единственное правильное, имеющее для меня значение.

— Я люблю тебя, — вырывается у меня с очередным толчком, — и никогда не отпущу.

В ее глазах я вижу… облегчение и радость. Улыбка озаряет ее возбужденное лицо.

— А я безумно люблю тебя, мой осязаемый реальный идеал, — проговаривает малышка, искренне веря в свои слова.

— Ну, посмотрим, как ты заговоришь через месяц, когда поймешь, какой хаос я могу создать из ничего, да и характер не айс.