– Собираемся сыграть, – отвечает Идан и у меня щемит сердце, хотя я стараюсь ничем себя не выдать. Что ж, никогда раньше мне не приходилось прикладывать столько усилий, чтобы сохранять невозмутимость и безразличие. С того самого разговора мы ни разу не общались неформально. Терять Идана как друга, близкого и родного человека мне больно. – Хотите присоединится?

– Что за игра? – спрашиваю я, чувствуя на себе еще один цепкий, колючий взгляд. Меня как будто стальными тросами тянет к нему, развернуться, словить жар этого взора, поглотить жадно, а затем и вовсе утонуть в чистой, пылающей эмоции, которую, уверена, он может подарить. Но я держусь, сжимая с силой хвост, концентрируюсь на старшем брате.

– Вариация “я никогда не…”

– О, – только и выдаю я. Интересно, в этой комнате, кроме нас с Ирвином, есть еще люди с постыдными секретами?

– Так что, Ашхен, рискнешь? – подначивает Шакс. – Сейчас узнаем, как вы с Бергом кувыркались и когда был ваш первый раз.

Он хохочет, я отчаянно краснею, от предчувствия чего-то надвигающегося с непреклонностью сошедшего с курса крейсера. Нет, Йен, он не может знать. Никто из них.

– Тирион, это всё, что тебя действительно интересует? Когда мне вставили и как? Из всего многообразия вопросов, ты хочешь знать, какой у нас с… – запинаюсь на долю секунды, – Иданом интим?

Шакс разочарованно откидывает голову на спинку кресла:

– Какая же ты скучная, Йен. Ну точно как пожружка твоя. Два сапога - пара.

– Уж какая есть, придется потерпеть сегодня.

– Уже пять лет как терплю, – шипит тихо он, и Кэм неожиданно вкидывает голову в его сторону с тем самым любопытством во взгляде.

Никогда не понимала причин, которые могли бы вызвать такую антипатию Тириона ко мне и наверное, никогда не пойму, его повернутось на том, чтобы задеть меня напрямую или через Кэм всегда поражали.

– Так что, играете? – голос звучит немного хрипло, Ирвин прокашливается, а у меня по коже разбегаются мурашки. – Можно просто наблюдать, – зачем-то добавляет.

– Я в игре, – активничает Кэм.

– Тоже, – не желаю отступать внадежде на то, что Тирион не рискнет больше задавать подобные вопросы.

– Тогда, поехали, – Саймон раздает нам с Кэм комплект фишек.

– А это что?

– Наказние, – пожимает плечами. – Ты можешь не отвечать на вопрос выкупив ответ фишкой, или отработав действием.

– Что ж, – перекладываю свою горку фишек ближе. – Давайте начнем.

Идан

Надо же… Не думал, что девочки снизойдут до общей комнаты. Опыт всего полета показал, что они усиленно избегают проводить время с командой. С Йен все понятно, она, очевидно, не желает находиться со мной рядом: даже в рабочей обстановке постоянно ощущается ее напряжение и неловкость. Это плохо. Лишает нас былого доверия и усложняет поставленную задачу.

Ежедневные наблюдения за экипажем подтвердили мои опасения: все здесь, будучи знакомы уже ни один год, друг другу не друзья и даже не товарищи. Ирвин, накрученный, очевидно, отцом, не доверяет мне, ненавидит Шакса, напрягается при виде Йен и Кэм. Только с Саймоном себя ведёт по-дружески. Это хорошо, что хоть в двойке разлада нет, но работать нам командой. Тирион, как будто, даже во сне задирает девчонок и готов вцепиться в глотку Рину, ко мне относится с холодным отчуждением: ни уважения, ни веры в мои решения у него нет. Во многом поэтому я был инициатором совместных вечеров и настолок, надеялся в ходе наблюдений в неформальной обстановке понять, что между ними всеми происходит и как не дать  подставить под удар успех миссии и наши жизни.

С этой позиции, хорошо, что Ашхен и Илуне почтили нас присутствием. По глазам и тупым репликам Шакса, сразу видно, что простых вопросов про любимый напиток не будет. Впереди вечер копошения в грязном белье – самое мое нелюбимое. Считаю, личное не должно становиться достоянием общественности и уж точно вставать между людьми в команде. Это всегда и всем только во вред.

– Кто начнет? – Тирион с видом бывалого крупье, смахнул поближе выданные фишки. Всего пять возможностей спасовать на старте, но если кто-то тебя поймал на неудобном вопросе, то твоя фишка идёт не в сброс, а противнику, увеличивая его "фонд безопасности".

– Я, на правах капитана, – красноречивое "так и знал, везде злоупотребление" светится на лбу Шакса крупными буквами и даже забавляет. Йен, севшая вместе с Илуне чуть в стороне, заметно напрягается.

Ты же не собираешься играть грязно, Ашхен?

Даже если да, то должен тебя огорчить.

–Медея?

–Да, сэр.

– Проследи, чтобы никто не жульничал с ответами. Будешь нашим детектором лжи. Если заметишь, что ответ ложный, сообщи об этом, будь любезна.

–Вас поняла, сэр, – Медея идеальный судья. Все мы имеем на запястьях штрих-тату. Они помогают считывать различные показатели, служат ключами от разных отсеков и детекторами состояния здоровья. И могут использоваться борт компьютером для отслеживания правдивости слов.

–Эй! Ты чо такой продуманный! – возмущается Шакс, явно недовольный, что не он придумал привлечь в игру бесстрастный детектор лжи.

– Великие нам кажутся великими, потому что мы стоим на коленях, – едко цитирует Илуне. Ее холодные глаза не выражают ничего, хотя я точно знаю, что она шутит.

– Чего? – Тирион, подавшись вперёд, щурится, как готовый бросится в бой зверь.

– Перевожу для не очень одаренных: чем дурней ты сам, тем умнее тебе кажутся люди вокруг, – Рин смеётся, подмигивая Кэм, но та делает вид, что не заметила и отворачивается в сторону подруги.

Интересно.

– А как мы будем задавать вопросы? По цепочке? – Саймон самый молчаливый из всех в экипаже и за время полета так и остался для меня темной лошадкой.

– Бутылочку раскрутим, – я как раз допил свой лимонад в специально разработанной для полетов пластиковой таре. Опустив бутылку на стол, резко раскручиваю, чтобы не получить обвинения в жульничистве. Горлышко замирает напротив Илуне. Она молча ждёт, чуть развернувшись ко мне корпусом.

– Кэмерин, если выбирать между жизнью друга и успехом миссии, что следует выбрать?

– Жизнь друга, – даже не раздумывая, бесстрастно выдает она так, будто отвечает билет на экзамене. Ответ неверный. С точки зрения стратегии поставить успех миссии под удар ради жизни товарища – безумие и прямая дорога под Космический Трибунал Тритона. Разве не учат их расу всегда ставить общее важнее личного? Вот это для меня удивительно. И важно. Такие вещи нужно учитывать. Что ж, по крайней мере, за Йен рядом с ней можно быть спокойным. Илуне из тех, кто точно закроет собой.

Кэм крутит бутылку. Пока та скользит по столу, острозаточенные клинки взгляда Кэмерин скользят по лицам игроков, споткнувшись на секунду об Ирвина, замирают на Шаксе. И бутылка, как послушная, тоже останавливает последний круг на нем, тычится прям в пупок горловиной.

– Тирион, ты задираешь Йен все эти годы, потому что она тебе нравится?

Шакс подаётся вперёд, как будто слова Илуне сдавили ему горло и тянут оттуда признание. Пальцы его напряжённо вертят спасительную фишку откупа. Просто дразнит, играя привычную роль шута или правда раздумывает спасовать? Зачем? Любопытно.

– По твоей логике раз тебя я тоже задираю, то и ты мне нравишься. Ещё скажи, мечтаю о тройничке.

– Это не ответ, – Кэм с привычной дотошностью поджимает губы, игнорируя глупые сальные намеки.

–Да.

– Да не ответ или, да поэтому? – не хотел бы я попасть в клещи этой дотошной девушки.

– У тебя был один вопрос, Илуне, – Шакс победно усмехается и откидывается на спинку кресла. –Ты не умеешь считать до одного?

В какой-то момент кажется, что Илуне сейчас обернется ко мне, как старшему, и потребует сатисфакции, но она только сжимает челюсти, скулы тут же идут рябью. Прозрачная, тонкая, как бумага кожа, натягивается так сильно, что вот-вот лопнет. Представителей ее расы сложно назвать красивыми в привычном, классическом понимании. Худые, жилистые, как будто выплавленные из титана. Блеклые, с белесыми волосами и глазами. Холодная кожа, кусачий льдистый взгляд. Сложно представить, чтобы вот такая ледышка согрела в постели. Еще сложнее допустить, что она кого-то когда-то искренне полюбит. Внешность так обманчива. А большинство слишком ленивы и глупы, чтобы копнуть чуть глубже. Может, стоит спросить? Случай как раз такой удачный.