Силы было недостаточно, чтобы его порвать или разрушить, да и плоть с куска тела быстро начала гореть. Никотиновая пелена смешалась с туманом боли, но юноша всё ещё держал себя в руках.
[Ияков: КОРНИ!!! РГХАААААААААА!!!]
С боку появились ещё одни корни, и Ияков крепок вцепился в них, волоча за собой ещё не оторвавшийся язык создания. Они пронесли его до самого верха и наконец изначальные корни потянули его вниз, отчего пламенеющий пласт адского огня с грохотом приземлился прямо не голову монстра.
Чудовище завопило и начала истерично топать ногами, но придавивший его язык был уже больше самого существа и, как бы он его не отрывал, толку от этого не было.
Кожа начала слезать, а из под мяса показались кости и на последнем издыхании козложаба сдохла под собственным пламенем.
[Прушка: ЧТО?! ЭТО… ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!! НЕ…]
Сфера лопнула и с огромной высоты вниз понеслись толстоватый паренёк, размахивающий руками и тело девушки.
[Ияков: Луза…]
От табака уже не было понятно, что происходит, но Ияков видел её – свою любовь. Он молнией рванул прямо к ней, выставив перед собой руки.
[Ияков: …]
[Луза: …]
Прямо в падении она очнулась. Её локоны развевались, словно крылья ангела, а голубые глаза были спокойны и безмятежны, как никогда. Увидев юношу, на её окровавленном лице появилась милая улыбка, и её губки немножко задрожали.
[Луза: Я люблю тебя, Ияков.]
Летящий со скорости звука юноша плакал от счастья, он был так рад, что улыбка его расползлась до самых ушей. Его любовь, его жизнь, весь его смысл был спасён.
Он никогда больше её не отпустит, никогда больше не подвергнет опасности. Теперь в этом мире останутся лишь он и она, лишь Иякова и Луза. Никаких больше драк и баталий, унижений и мучений – только любовь и безмятежное счастье.
[Ияков: Я тоже тебя лю…]
Сказал Ияков, который не рассчитал скорость и разорвал девушку на части, пролетев сквозь неё и втаранившись лицом в километре от места битвы.
Вторая капля
[Ияков: …]
Ияков тут же поднялся с земли и зашагал обратно к месту битвы. Он мог скакануть туда за секунду, но нет – он просто шёл, медленно.
[Ияков: …]
Юноша покачивался и шатался, его глаза настолько опустели, что их, казалось, не было. Мышцы и безумный рост начали сдуваться в какую-ту хилую худощавую фигуру.
Сил не было, как и не было мыслей либо слов.
[Ияков: …]
Деревья вокруг противно расторчались своими ветками, которые то и дело хлыстали по лицу Иякова и заставляли его нагибваться, чтобы проползти где-то снизу. Лес снова пытался его остановить, но какой смысл останавливать того, кто уже всё совершил и всё увидел.
[Ияков: …]
Наконец он добрался до той полянки. Земля здесь растерзалась в клочья, от гордых крон остались лишь дымящиеся щепки, да и сам воздух будто пропитался гарью и кровью.
[Ияков: …]
[Прушка: Сука… Сука, сука, сука!]
На земле в агонии корячился Прушка. В падении он сломал себе ноги. Сейчас же он, обливаясь соплями и слезами, полз на руках вон отсюда, но делать это было тяжело: в конце концов, после стольких мощных ударов и взрывов это место превратилось в кратер, и выбираться надо было уже в горку.
[Ияков: …]
В самом эпицентре расщелины была она… Точнее говоря, её части.
[Ияков: …]
Ноги были разбросаны невпопад, одна рука вылетела куда-то в соседние просеки, а остальное тело окровавленным месивом лежало на земле, уткнувшись расплющенным лицом в землю.
Видимо, после того, как её разорвал Ияков, Луза приземлилась прямо носом в поверхность. В таком случае выжить было невозможно.
[Ияков: …]
Мускулистый юноша просто стоял и смотрел…
Он хотел ещё раз посмотреть в её прекрасные голубые глаза…
Но он понимал, что, если бы он сейчас и приподнял её голову, его бы ждала кровавая раздолбанная каша, а не её прекрасный лик.
[Ияков: …]
Ему хотелось плакать. Но слёз, как на зло, не было, и от этого становилось только грустнее.
[Ияков: …]
Юноша просто не рассчитал… Не рассчитал свой рывок… Не рассчитал скорость своего полёта… Всё из-за этих сраных сигарет… Хотя нет… Всё из-за этого сраного Иякова…
[Ияков: …]
Зачем он остался с ней здесь? Зачем он подвергал своё счастье опасности? Почему он не слушал своё счастье, когда оно говорило ему бросить курить? Почему он не мог сойти со своей тропинки?
[Ияков: Почему?...]
Ияков всегда сражался. Всегда думал только о себе. Только об удовольствии и силе. Только о бунтарстве и драках.
И вот, когда появилось счастье, зачем он возвращался к этому?.. К этим сигаретам, дракам, сражениям…
Почему он не сделал своё тело мягким, пока ловил Лузу? Почему он не наделил Лузу крыльями всего одним касанием? Почему он дистанционно не повлиял на Лузу? Он же мог! Он сделал это с ланью и мог сделать это с Лузой!
[Ияков: …]
Но нет… Он был гордый… Он не использовал весь свой арсенал, чтобы драться было интересней… Он не использовал несколько тактик, а дрался одной, чтобы был хоть какой-то вызов.
[Ияков: …]
И вот к чему это привело.
[Ияков: …]
[Прушка: Грёбаный кратер, сука!]
Прушка всё также полз, будто не замечая присутствие его врага.
[Ияков: …]
Ияков поднялся на ноги и подошёл вплотную к ползущему юноше.
[Ияков: …]
[Прушка: Погоди, Ияко… Гммм…]
Его стопа приземлилась на затылок Прушки, и пухловатый паренёк уткнулся носом в землю.
[Ияков: …]
Ияков молча смотрел на свою жертву, которая истошно мычала у него под ногами. Он не знал, что было делать с Прушкой. Все эти кровопролития и убийства стали для него тошнотворными… Сейчас он не мог, просто не мог.
[Ияков: …]
Но он и не имел права просто отпустить его восвояси. Надо было отомстить за Лузу. Отомстить за своё счастье…
[Ияков: …]
«Прушка. Ты был человеком. Ты ходил, разговаривал, мыслил, любил и мстил за свою любовь. Но тебе стоит отдохнуть. Ты такой же, как и я… Так что отныне ты будешь козлом. Скачи на четырёх ногах и кушай траву, пока тебя не сожрут хищники… По крайней мере, ты наконец-то оставишь свою месть позади…»
Странная дрожь пронеслась по телу пухловатого парня. Его ноги выпрямились, и все встали на свои места, глаза потупели, а подбородок приопустился.
[Ияков: …]
[Прушка: Мее!]
Поднявшись на четверенки, Прушка увидел Иякова и, боязливо заблеяв, помчался куда-то вглубь леса, распихивая ветки своей головой.
[Ияков: …]
Здесь остался только мускулистый голубоглазый юноша. Где-то вдали уже вздымался лучистый закат. Такой яркий и безмятежный, словно ничего такого и не произошло. Такой неуместный и странный…
[Ияков: …]
Рядом послышались шаги. Медленные и уверенные.
[Ияков: …]
Ияков даже не поднимал головы. Он молча смотрел в землю под своими ногами, думая о чём-то своём.
[???: Тоже далеко не самый сильный образец. Хотя, кажется, я делаю успехи.]
[Ияков: Кто ты?]
[???: Что это вы, Ияков? Это же я, Аймар. Не уж то вы смогли забыть меня всего за несколько дней?]
[Ияков: Аймар?]
Перед ним в длинном белом халате стоял седой старичок с вытянутой козлиной бородкой и острым носом. По сравнению с прошлой их встречей, теперь он не выглядел так, словно только вернулся с какого-то важного мероприятия. Рукава халата были завёрнуты, что открывало вид на его волосатые дряблые старческие руки. На лице были большие круглые очки, из-за которых светло-карие глаза Аймара выглядели комично большими. За ухом был карандаш, а из кармана халата торчал краешек лабораторной перчатки, которую он, видимо, не успел запихнуть полностью.
[Аймар: О, так вы всё-таки ещё что-то помните?.. Довольно похвально. Судя по всему, сейчас у вас произошла какая-та серьёзная трагедия. Боюсь предположить, что она связана с трупом той дамы.]
Старичок буднично указал пальцем на разорванное тело Лузы и поправил свои очки.
