[Сайшо: Действуем по плану.]
Все архаи одновременно кивнули головой, и первой девочка ринулась к щетинистому мужчине. Она взмахивала своими ладонями и острые лезвия воды пытались рассечь Иякова. Он то и дело поднимал свои руки и отбивал удары, но на коже всё равно оставались царапины.
Мизу неожиданно воздела ладони вверх, и в них сформировался водяной молот, она опустила его на мужчину, и тот заблокировал удар, вот только сразу двумя руками. Архай, видимо, так и планировала, потому как она сразу сковала соединённый запястья Иякова водными оковами.
В следующий миг к нему подпрыгнул старичок с паутиной вместо волос и чихнул прямо ему в лицо, отчего мужчина поместился в ещё один, более маленький пузырь, в котором он даже не мог двинуться.
Архаи расступились, и широчайший луч света втаранился прямо в щетинистую рожу мужчины, отчего на ближайшие секунд десять он ослеп.
[Ияков: Аргхх…]
Девочка тут же подлетела в воздух и распылила воду в виде дождя, отчего она безостановочно начала моросить прямо с неба. Сайшо выпрямил обе руки, отчего свет полился сквозь потоки воды и превратился…. В радугу.
Мощь луча просто зашкаливала, она превосходила все мыслимые и немыслимые уровни силы. На встречу ей тут же выдвинулся высокая фигура Курай. Перед ним образовалось чёрное скопление, чем-то похожее на чёрную дыру. Радугу начала засасывать внутрь этого сгустка, словно её вливали в ведро. С каждой секундой чёрная дыра всё сильнее и сильнее выбрировала и светилась, будто вот-вот готова была лопнуть.
[Сайшо: СЕЙЧАС!]
Высокий архай заорал что есть мочи, и Курай выставил эту чёрную дыру перед ними, она была в секунде от всплеска.
Однако через мгновение к ней подлетел тот самый мальчишка Куюки. Он вдарил пяткой в скопление мрака и радуга сконцентрированным лучом вырвалась прямо в сторону только прозревшего Иякова.
[Ияков: Чего…]
Умопомрачающая сила понеслась в мужчину и начала медленно разъедать его тело.
[Ияков: ААААААААААААААААААААРГХ!!!]
Сначала у него оторвали руки. Разъело ноги и вырвало таз. Взорвало голову и наконец, сердце…
[Архаи: …]
Радуга кончилась, а от Иякова не осталось ничего кроме булькающего в траве сердца.
[Сайшо: Да здравствует мир, Ияков умер…]
***
[Ияков: Нет.]
Буквально в мгновение сердце обросло мясом, костями и мышцами: Ияков просто собрался заново за долю секунды, будто это было каким-то будничным пустяком.
[Сайшо: Что?! Это невозможно!]
[Ияков: Архаи… Хахахха… Мои архаи…]
Ияков с максимально спокойным, расслабленным лицом вытянул руку вперёд, и в ней загорелся радужный сгусток.
[Ияков: Это не я осмелился бросить вызов богу, а вы.]
Мужчина улыбнулся, и титанических размеров радуга стёрла архаев с лица земли, как и стенки этого проклятого пузыря.
[Ияков: …]
Как только Ияков снова оказался в лесу, он сразу уже увидел, что его окружали его клоны – их были сотни: видимо, все выжили.
[Клон: Что случилось? Где они?!]
Все копии щетинистого мужчины стояли злые и гневные, они жаждали битвы, они были недовольны тем, что не смогли найти врага.
Улыбался только Ияков. Только ему было приятно на душе.
[Ияков: Я убил их всех…]
[Клон: Но… Как?..]
Это говорил самый раненый и шрамированный Ияков, который жил в этих лесах и вёл здесь разведку.
[Ияков: Я никак не мог повлиять на сущность самих богов, но я мог перенаправлять их способности. Они, правда, были неуязвимы к своей же силе… Пока… Хахаххахахха… Пока эти идиоты не решили объединить свою силу и создать принципиально новую силу, к которой у них не было неуязвимости… Хахаххахахха….]
Никто больше не смеялся. Клонам было страшно. Перед ними уже не стоял просто Ияков. Перед ними был убийца богов… Перед ними был новый бог.
[Ияков: Ха… Ха… Ну ладно… Вы нашли хоть кого-то?]
[Клон: Только того восьмого архая, но мы не знаем, что с ним делать.]
[Ияков: Очевидно – убить.]
[Клон: Мы пытались, но это невозможно.]
[Ияков: ???]
***
[Ияков: …]
Ияков стоял перед телом маленького снежного лисёнка, который спал в небольшом гнёздышке.
[Ияков: …]
Его не получилось растоптать кулаками или уничтожить радугой. Его сущность не поддавалась и нечего вообще было изменять.
[Ияков: …]
Тем не менее, он просто спал. Этот маленький снежный лисёнок.
[Ияков: …]
Кто-то называл этого архая Полярной Смертью.
[Ияков: …]
Что за глупое название?
[Ияков: Будем считать, что четвёртый есть.]
Седьмая капля
[Ияков: …]
Юг был сражён и уничтожен. Западная федерация пала ниц перед Ияковом, и его её богиня также жалко сдохла в его ногах. Кучка магов-самоучек скончалась на своём же собрании, да и от якобы великих архаев не осталось и следа.
[Ияков:…]
Остался только Ияков. Никого в этом мире больше не было сильнее его. Драконы вымерли. Псилактики не представляли угрозы. Предтеч больше не было. Зверолюды были немощны и разрозненны. Не было больше никого, кто мог бы противостоять этому щетинистому мужчине.
Он буквально вырезал весь цвет его времени, всю силу и мощь своей эпохи, словно в ней и не было никого, кроме него самого.
[Ияков: …]
Оставалось только одно…
[Ияков: …]
Ияков стоял у дорожного знака, который торчал посреди песчанистой тропы. Вокруг покачивались самые обычные хвойные деревья, переливающиеся таким немного пряным мягким запахом.
Солнца не было – приближалась осень, и всё небо было затуманено облаками и тучами. Деревья нарастали коричневыми опухолями и обсыпались листвой во всё чаще показывающиеся лужи.
[Ияков: …]
Немного похолодало, но Ияков спокойно держался – для него такие температуры были детским лепетом. Он по прежнему был в самых обычных штанах и рубашке – даже странно: наверняка самому сильному человеку на свете пристало бы иметь какой-нибудь крутой и эпотажный костюм, а он как ходил в начале, как оборванец, так и расхаживал сейчас.
[Ияков: …]
Впрочем, здесь его так видеть и привыкли. Ведь на этом самом дорожном указателе было написано «Гердан».
[Ияков: …]
Ияков засунул руки в карманы и медленно проследовал внутрь своего родного села. Остальные его клоны сейчас были далеко отсюда: доделывали то, что не успел оригинальный Ияков по всему Континенту .
Сам же мужчина пока решил навестить родные края, так сказать: повидать то, с чего всё началось.
[Ияков: …]
В целом, здесь было как-то пустовато и неприветливо. Дома словно скукоживались и бурели вместе с осенними деревьями, по улочкам уже мало кто слонялся, а поля пустовали, и меж когда-то ровных и выпашенных борозд красовались маленькие жёлтые кустики.
Адекватно засеяны были только маленькие клочки земли – судя по всему, её просто некому было обрабатывать.
[Ияков: …]
Сначала он пришёл в то самое место, где он постоянно тренировался – высокий и жирный дуб на прилеске у бывшей пашни. Здесь всё было таким же, как и раньше – разве что к концу лета уж больно всё обросло и расплескалось зеленью.
[Ияков: …]
Отсюда была видна вся деревня, угасающая и полудохлая. Иякову было немножко грустно от этого, но он не чувствовал никаких сожалений по этому поводу – может ему эти лесистые местечки и были дороги, но вот сам Гердан никогда не был к нему ни ласков, ни добр.
[Ияков: …]
Мужчина неожиданно заметил чью-то фигуру, пашущую на горизонте. Это выглядело довольно глупо – кто в своём уме будет работать в поле один? В былые времена здесь собирались целой оравой да и то еле успевали справиться со всей накопившейся работой.
[Ияков: …]
Мужчина в поле был лысым, слегка осунувшимся, но в целом довольно крупным.
[Ияков: Тит…]
Да, это был давний собутыльник и товарищ Иякова. Когда-то ещё они с ним бегали за шарашом и прогуливали работы в поле, а теперь уже всё было по-другому.
