По крайней мере, только эту часть наш мускулистый (и не самый дальновидный) юноша и услышал.

[Ияков: Теперь всё по-другому… Теперь я всё понял! Я изменился!]

[Луза: Да ну… И что это у тебя за ухом?.. Ты же вроде бросил курить?]

[Ияков: Я лишился рук… И использовал дым, чтобы восстановить их…]

Юноша показал ей свои чернюшные ладони и предплечья, и Луза изменилась в лице. На лбу проступило несколько морщин, брови приподнялись, а глаза явно пропитались жалостью и сожалением, но тут же она вернулась обратно в свой боевой лад.

[Луза: Оправдания… Оправдания и оправдания… Вот зачем ты меня сюда притащил?.. Зачем?... Что случилось?]

[Ияков: Я сидел и скучал… Тосковал… У меня сердце болело.]

[Луза: Правда??? А я то есть всё это время, что ты где-то шляешься, сижу и хихикаю?]

[Ияков: Нет, конечно…]

[Луза: Так почему же когда мне грустно и одиноко, никто ко мне на птице не прилетает, а как тебе захотелось, так всегда пожалуйста, и не важно, что я на это скажу!]

[Ияков: …]

[Луза: Ты думаешь только о себе… Так и скажи. Не надо мне петь свои сказки о любви и прочем, я уже в них не верю, как раньше.]

[Ияков: Но, я правда… Правда, люблю тебя.]

[Луза: …]

[Ияков: …]

[Луза: …]

[Ияков: …]

Они просто смотрели друг на друга и нечего было больше говорить, хотя сказать хотелось так много…

[Ияков: …]

[Луза: …]

Ияков ринулся к Лузе и приподнёс свои губы к её губам, но она поставил между ними свою мягкую и прохладную ладошку.

[Ияков: …]

Юноша погрустнел и уже опустил свою ладонь, как вдруг девушка сама вцепилась пальцами ему в затылок.

[Луза: Какой же ты дурачок.]

Сказала она и они слились в поцелуе.

[Ияков: …]

[Луза: …]

Они начали много времени проводить вместе. Хотя нет: вернее будет сказать, что они начали проводить абсолютно всё своё время вместе.

Ияков рассказывал свои истории из жизни, а Луза свои, попутно гуляя по лугам, охотясь за теми самыми кабанами и любуясь окружающей природой.

Все проблемы Иякова, его извечные враги и вечная чехарда из одного места в другое то в бочке, то из-за какого-то древнего создания, то из-за ещё какой мистическо-магической хрени как будто бы улетучились навсегда и не было даже смысла оглядываться в их сторону.

[Ияков: Разве в детстве тебя не забавляло, как бугаи отца отшивали от тебя других парней?]

[Луза: Конечно, нет. Я наоборот хотела общаться не только с девочками, но и с мальчиками, хотя отец и был против. Особенно ему не нравилось, когда ко мне подходили ребята гораздо взрослее меня… Часто мы с подругами убегали куда-нибудь за овраг и там собиралась целая свора детишек из соседних сёл. Я не знала их, а они не знали меня – мы даже не знакомились. Это был Тайный Овраг, и никто там не называл свои имена, только придумывал себе прозвища.]

[Ияков: И какое прозвище было у тебя?]

[Луза: Мавруша.]

[Ияков: Мавруша?.. Это же самое обычное имя.]

[Луза: Я знаю… Я просто всегда воображала: а каково это родиться самой обычной девочкой… Ну, к примеру, Маврушей. Чтобы я могла гулять, где захочу, общаться, с кем захочу и делать, что душе угодно…]

[Ияков: Правда?.. Я думал, что ты всегда кичилась своим положением и статусом…]

[Луза: Ну… Не без этого, конечно… Когда девочки меня обделяли чем-то, я могла выкрикнуть что-то по типу «Да как вы смееете», но это было редко, да и то я быстро успокаивалась.]

[Ияков: Понятно…]

[Луза: …]

[Ияков: …]

[Луза: А у тебя какое детство было?]

[Ияков: Детство… Тяжёлое…]

[Луза: Бедность?..]

[Ияков: Типо того… Ты наверняка слышала о моей истории, просто не знала, что это я.]

[Луза: Какой истории?]

[Ияков: Убийство Валамея…]

[Луза: А… Это когда одного мужчину убили дети… Так ты был среди них?]

[Ияков: …]

[Луза: …]

[Ияков: Нет. Я сын Валамея.]

[Луза: Что?! У него был сын?!]

[Ияков: Да… Там ведь так всё случилось, что эти дети погнались за мной, но за меня вступился отец и…]

[Луза: Ужа-а-ас… Мне так жалко тебя… И ты рос с мёртвыми родителями и, тем не менее, оставался сильным…]

[Ияков: Ну, не совсем с мёртвыми родителями. Мама была вполне жива и даже была на похоронах отца. Правда, она пришла лишь оценить, насколько дорогая у него была могила – ей казалось, что он всю их брачную жизнь прятал от неё деньги. Но, когда мама увидела, что вместо могилы у папы был просто камень, она фыркнула и ушла.]

[Луза: И она… Всё это время жила с нами в Гердане?]

[Ияков: Да.]

[Луза: И… Живёт до сих пор?]

[Ияков: Наверное. Если с ней ничего не случилось, после нашего ухода, то да… Я не стал с ней ничего делать, потому что отец любил её до последнего своего вздоха, и я не имел права так поступиться с его чувствами.]

[Луза: А она не разговаривала с тобой?]

[Ияков: Нет. Поначалу мама просто не обращала внимание на моё существование, а потом я попросту изменился, и она перестала меня узнавать… Раньше ведь я был тощим дохликом с бледным лицом и впалыми глазами, а теперь вот какой…]

Ияков почему-то вздохнул.

[Ияков: В любом случае, детство дало мне толчок, и я им воспользовался по максимуму.]

[Луза: Как вообще можно выбраться из такой ямы?.. Это же ужас!]

[Ияков: Сначала я учился драться на кустах, потом просто занимался спортом и подворовывал еду – дети тогда одумались и решили отстать от меня на время, раз моей отец недавно умер… Потом, когда они уже снова могли ко мне приставать, я в первый раз и подрался. Меня избили до крови, но я получил опыт. Второе поражение, третье, четвёртое, пятое, и я наконец кого-то победил – это был маленький такой шкед, но всё-таки… Я всё больше занимался и всё больше ел, и стал сильным. Теперь дети боялись меня, а те, кто организовывал поход на моего отца, избивались мною каждый день, пока они просто не скрылись в других каких-то городах или сёлах.]

[Луза: …]

[Ияков: Так обо мне и позабыли. Ребят не осталось, а взрослые и не помнили во мне никакого щуплого мальчишку. Я начал конкретно крышевать новых понаехавших парней, отбирать у них деньги, уводить девушек.]

[Луза: …]

[Ияков: Один раз я совратил одну девчонку и, что самое интересное, даже не вдул ей. Тем не менее, ко мне явился её старший брат со своими сверстниками (которые были года на 3-4 постарше меня) и напали на меня с дубинками… Однако им не повезло – у меня уже был нож. Тогда-то я и убил в первый раз.]

[Луза: И каково это было?.. Убивать?]

[Ияков: А ты никогда не убивала?]

[Луза: Нет конечно!]

[Ияков: Хм…]

Для Иякова убивать было настолько обыденно, что даже странно было осознавать то, что для большинства это было просто недопустимым.

[Ияков: Я не был так уж сильно счастлив, когда в первый раз убил человека… Я был скорее в шоке. До этого мне приходилось сражаться со всеми моими проблемами, вечно встречать их и бросать вызов, как это, условно, было с мальчиками или взрослыми. Те старшие братья просто сдохли. Сдохли на моих руках, и больше никогда я больше не сражался с ними и не одолевал их… Они никаким образом не могли поставить мою силу под сравнение, и я был поражён этим… Никаких сожалений у меня не было – в конце концов, они напали первыми, да и меня не назовёшь таким уж сильно нравственным человеком.]

[Луза: Понимаю… Никогда не думала, что ты был сыном того самого Валамея… Ходили слухи, что ты просто явился к нам откуда-то издалека, а кто-то даже поговаривал, что ты родился из болотной гнили и оттого был такой мерзкий.]

[Ияков: Хахаха! Какая нахуй болотная гниль? У нас даже болот нет в Гердане.]

[Луза: Знаю. У меня дома твоё имя использовали как страшилку для меня. «Не гуляй, где попало, а то тебя обидит злой мальчик Ияков, который бьёт и пинает всех, потому что очень злой».]

[Ияков: И ты верила этим страшилкам?]

[Луза: О тебе говорили многие, так что глупо было считать это обычной легендой. Мне вот только всегда было интересно, почему молчал отец. Всегда, когда речь заходила о тебе, он молчал.]