К тому же и предложения его строились чудаковато: привычный порядок лов сбивался напрочь.

[Ияков: Кто ты?]

[Человек в цилиндре: Захотел я просто. Ой. Хочу уже не… Сейчас бы отправить хотел тебя…]

[Ияков: Что?.. Отправить меня куда-то?]

Ияков решительно не понимал сказанное его собеседником.

[Человек в цилиндре: Людей для воскресим начала… Так хочу.]

Человек в цилиндре ничем не щёлкал, ничего не хватал и не вырисовывал в воздухе. Просто прошло мгновение, и от кровавой горы трупов не осталось ровным счётом ничего. Где-то там вдалеке, правда, замаячило множество голов.

Ияков взглянул в переулки: там действительно ходили те, кого он недавно убил. Можно было даже заметить блестящую макушку Прадемьяра.

[Ияков: Зачем ты это сделал?! В чём вообще тогда был смысл?!]

[Человек в цилиндре и галстуке: …]

[Ияков: …]

[Человек в цилиндре и галстуке: О что слышал Нечто ты?]

[Ияков: Я ничего не понимаю. Ни-че-го.]

[Человек в цилиндре и галстуке: Я тебя к Дью отправлю. Знать должен ты.]

Мгновение, и Ияков стёрся с лица земли.

***

[Ияков: …]

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: …]

[Ияков: Блять… Только не говори, что ты тоже какой-то сильный хер с горы.]

[Дью: Я твой создатель.]

[Ияков: Пиздец… Я… Я уже заебался – у меня передоз сильных противников… Сколько вас ещё нахуй будет? Я… Я даже не понимаю, где мы… Что это всё?]

[Дью: Ты и не поймёшь.]

[Ияков: Ну а как же иначе… Снова какая-та высшая сущность, познавшая все вселенные, вместе взятые, будет разговаривать со мной, как с таракашкой.]

[Дью: Нет… Я не буду с тобой так разговарить… Ты отныне мой союзник, Ияванне.]

[Ияков: Меня Ияков зовут.]

[Дью: Тебе так только кажется…]

[Ияков: …]

[Дью: На самом деле, я пребываю в крайне удручённом состоянии… Никто не способен встретить меня и воочию узреть Порядок… Даже я не могу, чтобы кто-то прибыл ко мне на аудиенцию… Ты первый, с кем я разговариваю за последние миллионы лет.]

[Ияков: А что это? Темница что ли какая-та?]

[Дью: Это Порядок… В данный момент, главенствующая форма мироздания. Я здесь, чтобы поддерживать её. Мой разум и моя идея питает Порядок, а Порядок питает всех предтеч и остальной мир.]

[Ияков: И… Что это за Порядок?]

[Дью: Что ж… Давно я хотел бы прочитать кому-нибудь длинную лекцию… Видишь ли, я способен только посылать какие-то замудрёные и непонятные послания, иногда на древнем языке, хоть я и знаю все современные – бремя идейности сильно связывает мне руки…]

[Ияков: Так что насчёт Порядка?..]

[Дью: Ах… Порядка… Видишь ли, Ияванне, когда-то очень-очень много лет назад одна раса в этой вселенной научилась преобразовывать идеи в материю. По началу это были эмоции. К примеру, если кто-то вечно гневался, то он мог изрыгать пламя.

Так всё и текло, но в определённый момент появился я. Я понял, что всё это неразбериха, и ни одно мироздание не будет строиться на таком примитивном хаосе, так что я привёл всё к Порядку. Я воплотил идею отсутствия эмоций, и она стала достаточно сильной, чтобы объединить всю мою расу и выйти на вневселенский уровень, навсегда покинув ваши земли.

Люди, родившиеся от нашей крови, остались в вашем мире и в дальнейшем породили псилактиков, а нас они прозвали «предтечами».]

[Ияков: Ну… Я нихуя не понял, но допустим…]

[Дью: Я бы очень хотел тебе объяснить всё поподробней, но у нас не так уж много времени. Он отправил тебя сюда ненадолго.]

[Ияков: Что это вообще за чёрт был?]

[Дью: Про это я и хотел с тобой поговорить… Видишь ли, великие идеи были не у меня одного. Был ещё Таэтр, который прибегнул к Хаосу, но речь не о нём… Был третий. Тот, кого не понял никто.

Его звали никак. Но он всегда ходил в чёрном костюме, цилиндре и полосатом галстуке…

Если я воплотил идею отсутствия определённых эмоций, Таэтр – хаотичность этих определённых эмоций, то он преобразовал в силу Нечто… Я до сих пор не понимаю, как можно материализовать то, чью природу ты не знаешь сам. Нечто строится на неопределённой эмоции – на той, которой не существует, но она есть…]

[Ияков: И-и-и…]

[Дью: Он сильнее нас с Таеэтром вместе взятых. Он может, что угодно, где угодно и когда угодно… Именно поэтому мне ты и интересен. Ты ему понравился. Я не знаю почему…]

[Ияков: То есть… Ты хочешь мне сказать, что в этом мире никого сильнее этого полудурка с котелком на бошке?]

[Дью: Навряд ли…]

[Ияков: Тогда я убью его и стану самым сильным взамест него!]

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: …]

[Ияков: …]

[Дью: Ха… Ха… ХАХАХАХХАХАХХ!!!]

[Ияков: Что смешного?]

[Дью: Просто ты не понимаешь…]

[Ияков: …]

[Дью: Если и есть в этом мире бог… То это он… И с этим не стоит шутить.]

Промолвил голос, и Ияков снова испарился.

***

[Ияков: …]

Теперь он уже валялся в огромном зелёном поле. Ветер тихонько колыхал травку. Где-то вдали петляли облака, такие мягкие и воздушные, совершенно простые, но оттого только сильнее манящие и привлекательные.

[Ияков: …]

Он просто хотел отдохнуть. Каждый сантиметр его тела наслаждался этой первобытной красотой, этой идиллией и спокойствием. Юноша понятия не имел, где он вообще был, и какая сила на этот раз его сюда закинула.

Он просто лежал. Кто-то стрекотал ему прямо под ухо. Что-то там шелестело где-то сзади. Но это неважно.

[Ияков: …]

В последние дни он мало отдыхал, а ведь это чуть ли не самое важное дело в жизни любого человека. Пренебрегать подобным – самое настоящее преступление, а ведь Ияков никакой и не преступник.

[Ияков: …]

Он распахнул свои ясные голубые глаза и взглянул в небо. Оно было таким приятным и как будто ворсистым. Перьевые облака белыми царапинами расползались по лазурному блюдцу-небосводу, и ветер нежными мазками растирал их по синеющей дали.

Всё здесь казалось таким родным и приятным: ведь небо… Небо – это самое настоящее чудо… Откуда бы ты не был родом, какого бы цвета кожи ты не был – небо везде будет одинаковым… По нему будут прогоняться тучи и хлыстать дожди, пролетать роскошные птицы и ползти ленивые снежные бурьяны; иногда оно будет чистым и незамутнённым, но до боли знойным и как будто иллюзорным и неправильным.

Небо бывает разным, но у всех одинаково разным – это и делает его настолько волшебным. Ведь каждый может взглянуть вверх и увидит примерно то же самое, что и все остальные в этом мире и почувствует то же самое – блаженность, счастье и гармонию.

[Ияков: …]

Ияков долго смотрел на него, а потом всё-таки решил подняться – в животе урчало и хотелось пить. Перед глазами начали пролетать силуэты жареной колбаски со стекающим на костёр жиром и бокал старой доброй медовухи.

[Ияков: Ммм…]

Юноша попытался опереться локтями об землю и подняться на ноги, но…

[Ияков: Блять.]

У него не было рук.

[Ияков: …]

Как ни странно, Ияков просто физически не мог отрастить руки себе заново. Как бы он не пытался своими способностями сделать хоть что-нибудь, но ничего толком не получалось. В конце концов, он привык как раз-таки ладонями и использовать свою способность.

[Ияков: …]

Ну хоть ноги остались – их было достаточно, чтобы хотя бы сдвинуться с места. Ничего умнее, чем просто идти куда-то вперёд, у него не было.

[Ияков: …]

Несмотря на то, что юноша потерял конечности, он был невероятно спокоен. Такая мелочь и близко не стояла с тем, что ему довелось пережить за последние дни: кошмар, битва с Фолком, убийство императора Сифиза, драка со всем цветом Юга, сражение с Илимиром, встреча с каким-то странным человеком в цилиндре и с галстуком и Дью.

Слишком много произошло, и от этого надо было отдохнуть, а потом уже обмыслить всё произошедшее – думать, в принципе, было не самым любимым занятием юноши.