К полудню на доске в холле появилось объявление о том, что в пять вечера нас всех ждут на малой арене для разбора результатов первого испытания и подготовки ко второму. Мне совершенно нечем было заняться до этого времени, поэтому я решила все-таки прочитать правила, который так любезно стащил для меня Коул.

Четвертая глава была посвящена безопасности на территории Академии. Что делать в случае экстренных ситуаций, куда бежать, как спасаться, и кто за все это безобразие отвечает. В седьмом разделе говорилось о том, кто может находиться на территории академии, а кого попросят удалить стоит только переступить через порог. А пункт двенадцатый уточнял, кто ответственен за проход через главные ворота.

Ожидаемо это оказался сторож. Тот самый, который проживал в чахлой сторожке и хмуро выглядывал в окошечко, когда кто-то стучался в академию.

Вроде все правильно. Сторож – значит, должен сторожить, но я вспоминала того густобрового, глуховатого старикана и очень сомневалась в том, что он сможет хоть как-то защитить главный вход в Весмор, если кому-то действительно захочется прорваться внутрь. Слишком уж стар он был и ворчлив, но вряд ли ворчание можно считать серьезным оружием против опасности. Разве что на помощь позовет, как это случилось, когда по мою душу пожаловала разгневанная Карла. И то если повезет.

Наверняка, академия была защищена чем-то более мощным, чем дряхлый сторож. Какими-нибудь заклятиями, от которых нет спасения, отводами и магическими оберегами.

Одно то, как менялся вид забора от каменной стены ночью, до резной ажурной ограды днем, подтверждало это предположение. Уверена было что-то еще, скрытое от посторонних глаз, и это точно не дед с густой порослью на лице.

И все-таки я решила прогуляться до сторожки. Тянуло меня туда с великой силой. То ли предчувствие, то ли любопытство, то ли желание убедиться, что могучий сторож еще жив, и бдительно охраняет нашу безопасность.

Сегодня я решила воспользоваться нормальным путем – по аккуратным дорожкам, а не через сад и мимо конюшен, как в прошлый раз. Домик сторожа заметила еще издалека. Маленький, неказистый, с крышей, скосившейся на бок, и облупившимся крыльцом, на котором и сидел старик Висмор, несмешно чиркая маленьким ножичком по черной дощечке.

Я осторожно приблизилась в нему и остановилась в паре шагов, не зная, как завести разговор, а главное о чем.

— Зачем пришла? — скрипуче спросил он, быстро глянув на меня из-под своих прекрасных кустистых бровей.

Да кто ж его знает, зачем я пришла. Меня ноги сюда сами принесли, а еще какое-то внутреннее беспокойство.

— Хотела узнать, как у вас дела.

— Хорошо у меня дела, — прозвучал колючий ответ.

На разговор сторож был явно не настроен, да, собственно, и темы для разговора у меня не было. Проще и правильнее было бы просто уйти, но ноги будто приросли к земле и отказывались подчиняться. Я топталась на одном месте и не знала, куда себя девать.

Чтобы хоть как-то сгладить неловкий моментт, поинтересовалась:

— Как дела у вашей жены?

Снова взгляд. В этот раз более продолжительный и внимательный.

— С какой целью интересуешься?

— Пытаюсь быть вежливой, — смиренно ответила я.

— Лучше бы не тратила время попусту, а готовилась к экзаменам, — обронил он и дальше продолжил строгать деревяшку, один конец которой уже походил на острие стрелы.

Я даже засмотрелась. Вроде руки старые, с покореженными суставами, а как уверенно работают! Ровно получалось, красиво, хоть на указатель вешай и пиши «Иди туда». Я даже посмотрела в нужном направлении, как раз вдоль забора, куда сторож в первый раз меня отправил, а когда разворачивалась обратно, чуть не подавилась.

По аллее решительно топала Карла, волоча за собой внушительный чемодан, а следом за ней, переругиваясь, шли сестры, нагруженные барахлом.

— Ты знаешь, когда надо приходить, — усмехнулся дед, проследив за моим взглядом.

***

Родственнички меня уже заметили и прибавили шагу, а мачеха еще издали начала вопить:

— А ну иди сюда, лентяйка! Немедленно! Видишь, надрываемся.

Висмор недовольно крякнул и отложил в сторону свою поделку. Не позволив мне и шага сделать, сам подошел к воротам:

— Чего надо?

— Работать мы пришли, — с вызовом ответила мачеха, а Эмма с Камиллой дружно закивали, одаривая меня недовольными взглядами, — что смотришь? Нам самим что ли все это таскать? Иди помогай! Мы и так всю дорогу надрывались.

Мне, как всегда, стало стыдно за то, что мачеха обращается ко мне, как к прислуге. Даже в горле запершило и начало подозрительно печь глаза.

— Никуда она не пойдет, — проскрипел Висмор, — не положено.

— Я лучше знаю, что положено моей падчерице, а что нет!

— Претендентам нельзя покидать территорию академии, — соврал сторож, не моргнув глазом.

— Тогда открывай живее ворота! — приказала Карла.

— Не положено.

Вот тут мачеха взвилась:

— Что значит не положено?! Нас, между прочим, сам магистр Мерран пригласил! Лично упрашивал, чтобы мы пришли.

Сколько ни силилась, не могла вспомнить, когда это Мерран их о чем-то упрашивал. Скорее наоборот. Но Карлу это ничуть не смущало. Она уперла руки в бока и пальцем с длинным, ярко-алым ногтем тыкала через решетку:

— Я пожалуюсь!

— Да пожалуйста, — дед равнодушно пожал плечами, чем окончательно вывел бедную женщину из себя.

Она аж пятнами пошла и шумно задышала, а потом снова перекинулась на меня, будто это я сторожила ворота и не хотела их пускать:

— Хватит стоять, как клуша! Открывай, давай, раз этот еле шевелится.

Как же мне хотелось уйти. Сбежать в том самом направлении, куда деревянная указывала поделка Висмора. Стыдно. Воспитанием Карла никогда не отличалась, а тут и вовсе разошлась, стараясь выглядеть внушительнее, чем есть на самом деле. И сестрички гадкие из-за ее плеча выглядывали и злорадно поддакивали.

— Не в состоянии справиться с такой простой задачей? Тогда позовите Меррана, — потребовала Карла, — немедленно! Пусть решает эту проблему.

Наверное, она была уверена, что магистру делать больше нечего, кроме как решать проблемы невоспитанных дамочек из Муравейника.

Сторож невозмутимо залез в нагрудный карман старенькой жилетки и достал оттуда желтый лист, свернутый вчетверо. Развернул, пробежался взглядом по строчками, потом прочитал вслух:

— Я, Магистр Мерран, выдаю разрешение на работу Карле Найтли и ее дочерям на кухне и прачечных Весмора.

— Что я говорила! — торжествующе произнесла мачеха, — открывайте!

— Не положено, — повторил сторож.

— Да что ты заладил, дурак старый! Не положено, да не положено. Письмо читал? Нам разрешили работать.

— Идите и работайте! — он указал на дорожку, уводящую в сторону от ворот, — пройдете до поворота, там на холм поднимитесь и окажетесь у нужной двери. Как раз для кухонных работников и прачек.

Карлу затрясло:

— Почему мы должны по холмам бродить! Через академию ближе!

— Ближе, — согласился Висмор.

— Ну так открывай!

— Не положено.

Казалось, что еще немного и мачеху хватит удар. Прибытие в академию не задалось, и вместо того, чтобы гордо пройти через центральный вход она и ее крошки были вынуждены пользоваться позорным путем прислуги. Какой кошмар.

— Тогда вот эту выпустите! — зло кивнула на меня, — У нас уже руки от тяжести болят! Пусть помогает тащить.

— Не положено. Справляйтесь сами. Всего хорошего. Счастливого пути. И советую поторопиться. Вечером они закрываются, и если не успеете до этого момента, то придется ночевать на улице. У вас меньше часа осталось, — постучал по циферблату старых, обшарпанных часов.

Карла наконец поняла, что тут ей не пробиться, и что я, гадина такая неблагодарная, не собираюсь прорываться на волю, чтобы облегчить их ношу, поэтому злобно зашипела и резко развернувшись, потопала прочь:

— За мной!

— Ну, мама! — возмутилась Камилла, — я хочу здесь пройти!