– Глеба не будет, потому что у него с барракудой рассёр, – поделилась новостью Корнелия.

– Уже знаю от Ванечки. Он говорит, Глеб совсем в хлам…

Ванечка стоял с Мишей и Матвеем.

– Америка вошла в выборный год с такой шикарной экономикой, что Трампу победа была гарантирована, – говорил Самойлов. – Сейчас экономика в щепки, демократы ликуют. А два гондона-демократа, мэр и губер Нью-Йорка, палец о палец не стукнули, даже дороги в город не перекрыли, когда в мае в городе трупы штабелями складывали. С гондонов никто не спрашивает, потому что демократы.

– Бесит отсутствие логики, – вторил Иван. – Европа одной рукой закрывает бизнесы, а другой печатает деньги.

– Леваки и не мечтали о таком счастье, народ со страху на ура хавает тотальный контроль, – сокрушался Наумов.

Позвали рассаживаться, к Жуковой подлетела невеста: «Маруся, я вас с Корнелией разлучила. Ты с Наумовыми сидишь, заткнешь ему рот в случае чего», – Зоя, для верности слегка ткнув подругу в бок, с ангельской улыбкой поплыла к главному столу, придерживая шлейф свадебного платья.

После дежурных речей тамады и тостов родни, слово взял жених.

– Друзья! Мы рады, что вы с нами в это непростое время. Это подтверждение того, что здесь собрались настоящие друзья. Люди, которые любят Зою, надеюсь, и меня, и друг друга.

– Это призыв гостям расходиться? – выкрикнул Матвей.

– Я плохой оратор, – смутился Боря, – я о том, что у Зои дар окружать себя хорошими людьми. Искренние отношения, проверенные годами, без зависти и интриг за спиной, это редкость.

– Какой трогательный Боря, – вздохнула Ася.

– Марков держит марку, – сострил Миша.

– Мы отказались от свадебного путешествия из-за пандемии, летим сразу в Лондон, – продолжал жених. – Увожу самую чудную девушку Москвы. Это призыв, Матвей, не расходиться, а наоборот – оторваться по полной, чтоб нам с Зоей увезти с собой вашу радость… И много-много фотографий для нашего семейного альбома.

– Epic fail, лучше бы молчал, – крякнул Наумов.

– Будто камни ворочает, – согласился Ванечка.

К их столу подошел Матвей.

– Мне жениху хотелось пожелать: «Не стоит волноваться по пустякам, Боря. Копи силы на полный пипец».

– Неизбежный, – добавил Миша.

– Не факт. Невеста прошла испытания при повышенных нагрузках… Пойдем, Миш, закинемся.

– Потерпите. Новобрачные танцуют, неприлично, – одернула их Ася.

Танец закончился, Зоя махнула рукой музыкантам – мол, погодите, – подошла к микрофону.

– Мой муж внес в праздник ноту прощания. Пусть у каждого из вас останется фото нашей с Борей семьи. Таню, дочку вы все уже знаете, Таня, подойди. А с нашим маленьким не все еще знако-о-мы, – Зоя покосилась на дверь, – Давайте хором: «Мы едем, едем, едем, в далекие края…» Знакомьтесь: Левочка!

В зал вошла Зоина мама, толкая перед собой коляску-зонтик: «Это наш Левочка! Запомните его таким, приедете к нам на Новый год, не узнаете!» – Зоя, взяв малыша за руку, обходила по очереди гостей. «Какой улыба», «Как с картинки», «В Лондон едешь, Левочка?» – летали одинаково пошлые реплики. Зоя подвела малыша к их столу.

– Вылитая копия, только чья – не пойму, – давился смехом Самойлов.

– Это тетя Маня, это тетя Ася. А это дядя Миша, пойдешь к нему на ручки? – приговаривала Зоя, сажая малыша на колени к Мише. – Готово, чудное фото!

Корнелия и Маруся переглянулись, кося глазом на Асю, та только улыбалась. Как неожиданно, Ася-то, оказывается, кремень, респект!

– Зоечка, – произнес Миша, возвращая Левочку маме. – Ты все номера исполнила или еще что-то будет? Чтоб нам не пропустить…

Они с Матвеем отправились курнуть и нюхнуть, а Зоя присела за стол.

– Ася, нам судьба дружить. Тем более столько общих друзей. Одна, как приехала из Хьюстона, заскочила ко мне и тут же: «Я только на минутку, тороплюсь к Асе Наумовой». Я и не знала, что вы подруги…

– Ася, пойдем танцевать, – Иван потянул Асю из-за стола.

– Зачем ты устраиваешь скандал? – набросилась на Зою подлетевшая к столу Корнелия.

– А что такого? Сказала чистую правду: нам судьба дружить. Я мать, он отец… Левочка, тебе понравился дядя Миша? Ну все, детям пора спать. Боря! Фото всей нашей семьи, с детьми. Потом всем разошлем на память, – Зоя поплыла белым лебедем к мужу.

– Это же Мишин сын, я еще в Тель-Авиве понял. Опять скандал! – подошел и Загревский.

– Особенно трогательно бэбик пошел после речи Маркова о любви и дружбе, – сказала Куки.

– Главное, никто за спиной слова дурного не скажет, а уж интриг за нами в принципе не водится, – ввернула Жукова. – Вон царица Тамара себя по залу несет. Кто пропустил сегодня прямой эфир, завтра все прочтет в записи.

Самойлов с Наумовым вернулись, тут их перехватил жених: предложил мужикам накатить в своем кругу, без дам.

– Спасибо за танец, Ася, ты чудо, – вернулся с танцпола и Ванечка в обнимку с Асей. – Тост за Асю!

– За Асю! Конечно, за нее! – закричала Куки.

– Иван! Что ты перед моей женой хвостом крутишь, у тебя своя нетронутая стоит, – крикнул Миша. – Греби сюда, тут мужской разговор.

– Свадьба удалась, пир во время чумы, – язвительно произнесла Жукова. – Что ты меня одергиваешь, Куки, посмотри на мужиков, они опять о короне, держу пари…

– Ах, ты в этом смысле, – не преминула уточнить Поленова с таким невинным видом, что и не скажешь, дура или еще большая язва, чем остальные. – Дайте рассказать наконец, в какой заднице Шустов!

Баба Глеба, наврав, что едет в Париж, полетела-таки в Берлин. Это Рошаль написала Наташе еще в начале майских. Наташа загорала в Испании, ей было пофиг, куда поехала Глебова баба, но Тамаре же надо свою подругу заложить. Таких сук, как она и Вероника, вообще нужно изолировать от общества. Непонятно, как Зоя могла ее на свадьбу пригласить.

– Вы переписку лучше читайте.

– Ничего не понимаю! – взмолилась Ася. – Кто тут кому пишет?

– Я сама тут половину не поняла, их интернет-жаргон… – Наташа скроллила айфон. – Это Тамара пишет, а Глеб ей отвечает. А дальше Рошаль уже не вытерпела, позвонила мне. Сказать, что барракуда полетела в Берлин, а Глебу наврала, что в Париж!

Наташа перепроверила у Загревского, тот сказал, что барракуда кинула Глеба. Нет, не бросила, а именно кинула! Отгрызла у него какой-то мега-проект, о котором Путин с Меркель договаривались. Барракуда у Глеба все выведала, и ее банк перебил цену. Все потому, что ее французский паспорт – это не кривая коза… Начальник Глеба, поняв, чтоничего не наварил – не в смысле бабла, а в смысле очков в Кремле, – взъелся на Шустова. Из банка не попер, но Глеб в немилости. Сидит на даче, грызет обои.

– Хотя Рошаль считает, что барракуда что-то наплетет, а Глеб проглотит. Потому что «барракуда не дура и не упустит такого мужика». Опять я оказалась дурой! – негодовала Поленова.

Получая сводки Рошаль, Глеб считал, что та, как обычно, льет помои, но свербила одна деталь. Когда он привез Леру в Шарик, та стала настаивать, что дальше провожать не надо, в терминале одна зараза. «Еще раз проверяю: паспорт, кошелек, телефон…»

– Оружие, деньги, документы…