– Скажи, как это у тебя получается? – подсела к ней на пляже Наташа. – Два мужа в открытую уже сколько лет!

Ответ у Маруси стоял на автомате. Она работала в Лондоне, а Ванечка отказывался переезжать туда из Вашингтона. Сначала высиживал американское гражданство, а получив, заныл, что искать работу в Лондоне – для него слишком большой стресс. Работы для пишущих русских в Лондоне в то время было море, каждая уважающая себя российская компания держала там офис, каждая пиарилась в Сити, но Ванечка цеплялся за Вашингтон, повторяя, что он там «угрелся».

– А как вы в Америке оказались? – поинтересовалась Наташа.

– Долгая история, потом как-нибудь…

Короче, Ванечке было сказано, что у него не может быть претензий, раз он, как законченный эгоист, обрек жену на одиночество в развеселом Лондоне. И тут же подвернулся Хельмут, тоже уже многим знакомый, импозантный, умеренно занудный немец. Но это ж не повод разводиться с Ванечкой. Сначала каждый пытался тянуть на себя одеяло в лице Жуковой, потом они свыклись, притихли, и теперь всех всё устраивает. Ванечка снует между Штатами и Тель-Авивом, Хельмут – между Берлином и Тель-Авивом, а сама Маруся порхает между этими чудными городами, успевая и в Москву заскочить, где и друзья, и деньги. Но Жукова – это отдельное явление.

– Всё можно устроить, когда люди способны договариваться, – вздохнула Наташа.

Тут Миша заорал: «Купаемся!», все потянулись к воде. Кроме Корнелии – та дремала в шезлонге, – и Маруси, которой срочно нужно было пересказать ей свой разговор с Наташей.

– Сравнила себя со мной! Думает, все так просто… Сколько манипулирования вложено в постройку моей семейной конструкции. Плюс фундамент независимости. Раньше в финансах пахала, теперь людям красивую жизнь устраиваю, как добрая фея…

Чем занималась Маруся Жукова, описать было сложно. Она была коучем. Не шринком, не мозгоправом, не психологом, читающим Юнга, а именно коучем. Не какого-то личностного роста – аутотренингом и заклинаниями она клиентов не истязала, просто и емко: лайфкоуч. У нее имелись решения для каждого и на все случаи жизни, для этого у нее были все основания, – незаурядный ум и огромный жизненный опыт. Бизнес у Самойлова проседает – Жукова ему все разложит, она же спец в финансовом управлении. Деньги перегнать в другую страну: какие бумажки подложить, чтобы банк ничего не завернул и никуда не настучал, что нужно делать через офшор, а чего через офшор делать категорически нельзя, – Жукова в этом дока, она годами жила на несколько стран, гоняя деньги туда-сюда. Юридический совет дать – нечего бегать к лойерам, те только законы умеют цитировать, а Жукова знает практики их применения, это же главное, она сама сто раз судилась, и не в одной стране. Квартиру выбрать она может лучше любого маклера, а переделать ее – лучше всех архитекторов-дизайнеров: она своих квартир без счета перестроила и продала с наваром. По жизни совет нужен – подруги бегут опять-таки к ней: уникальный личный пример, два мужа. И не надо думать, что это ля-ля, Жукова все нюансы просчитывает, поэтому имеет право брать с клиентов вполне взрослые деньги. Не нравится слово коуч, можно называть ее фиксер, так даже лучше.

– Не Ванечке и не Хельмуту указывать, где и с кем мне жить, – продолжала Жукова. – Ванечка тут губы поджал, узнав, что я с Хельмутом в термы еду…

«Да, да, чмок, чмок…» – Корнелия слушала жужжание Жуковой без отрыва от айфона. «Не представляю себе Ванечку с поджатыми губами», – это уже не айфону, а Жуковой.

– И не представляй, зрелище так себе. Я и говорю…

– Наташе?

– Ванечке! Говорю: «Мы же не можем позволить себе поездку вдвоем». Хельмут сам за себя платит, а кому будет лучше, если я в термах отмокать буду в одиночестве. Или что, я курорт не заслужила?

– Ты в прекрасной форме, – бросила Куки, – тебе все завидуют, сплетничая, что ты только и мотаешься с одного курорта на другой.

– Образ богатой бездельницы меня вполне устраивает. Гораздо лучше образа ломовой лошади, которой приходится деньги самой зарабатывать. Ты и сама такая же.

– Пот и кровь точно не украшают.

– Кто реально богатая бездельница, это как раз Поленова, – Жукова не ставила себе задачу быть доброй.

– Не скажи, у нее ивенты, выставки, корпоративы… Раскрученный бизнес на деньги мужа, – Фокс тоже отказывала себе в удовольствии «беззлобно позлословить», как они с Марусей это называли.

– Дура будет, если с Глебом разведется.

Так они и сидели в тени грибка, то и дело выбегая на горячий песок, чтобы нырнуть в воду. Поплавать и снова за работу – новости, сплетни, мнения надо тут же донести до всех, кого нет рядом. Нельзя пропустить новый фильм Гая Риччи или последний роман Пелевина, которого никто не читал, потому что тоска, но обсудить-то необходимо. Только недалеким людям может показаться, что это праздность – это работа, требующая внимания. Новости, имена, мнения монетизируются, круг знакомых – самая твердая валюта. Мобильные, небедные, знающие толк в жизни русские, вечно опаздывающие, вечно делающие деньги и новые полезные знакомства везде, по всему миру. Эти наблюдения Ванечка записывал уже в ночи, пока его жена с Корнелий на балконе сплетничали. Их ночные терки под беленькое тоже стали частью рутины – надо же подводить итоги дня.

«Отдай детей, или я иду в полицию».

Года четыре назад, а, может, три… Морозным днем, то ли солнечным, то ли пасмурным, Корнелия Фокс, одним пальцем тыкая в айфон, подрулила на мерсе к школе. «Опоздала, мать меня перемать…» Забыв заплатить за парковку, ринулась внутрь: сына в вестибюле не было, она побежала наверх…

– Светлана Валентиновна, а Женька мой где?

– Отец забрал! Уже полчаса как.

– Что-о..?

Скача по ступенькам вниз, Корнелия тыкала в кнопку «Антон Клячин», но ее бывший муж отбивал звонки. Она набрала няню: «У вас все в порядке, Митя дома?»

– Корнелия, дорогуша, вы ж его сегодня к папе отправили. Приехал охранник Антона Дмитриевича, сказал, с вами согласовано и забрал.

– Мать-перемать! – заорала Куки. Через десять минут она уже выруливала на Кутузовский.

– Клячин украл детей! – кричала она подругам в телефон, проезжая Крылатское, пересекая МКАД, тащась по одной полосе по Рублевке, сворачивая на поворот в Раздоры. Выскочила из машины, бросилась к воротам, тут сообразила, что за ней наблюдают. Осадила себя, выпрямив спину и перестав хлопотать лицом.

– Слушаем, охрана!

– Открывайте!

– Представьтесь, пожалуйста.

А то они не видят, кто стоит у входа… Корнелия металась у калитки, пока наконец не вышел охранник.

– Вася, они у вас? Женя с Митей?

– Здравствуйте, Корнелия Михална. У нас они, не переживайте.

– Какого хрена «не переживайте»! Пустите меня.

– Не было указаний.

Корнелия стала молотить кулачками по груди Васи, тот легонько заломил ей руку за спину: «Корнелия Михална, было указание, что они с Нинель Сергевной, а вас не пускать…» – «Вась, ты охренел, не пускать меня к детям?» – «Все в порядке, они обедают». Вася скрылся, хлопнув калиткой. Телефон сына отключен, Клячин по-прежнему отбивал ее звонки. Корнелия уселась в машину, по щекам текли слезы.