– У всех одно и то же, – вздохнул Саша-Байрам. – Ты же знаешь Зою. Я ее любил еще, когда она соплячкой в школу бегала. Год назад она забеременела, надумала в Америке рожать, я, конечно, при ней… Весной в Москву вернулись, все вроде путем. Но если уж строить вместе жизнь, надо ведь свое жилье. Я уже разводиться собрался, значит, квартиру надо на нее записывать, так? Записал, ипотеку на нее оформлять не стал, сам взял кредит. Трех месяцев не прошло – у нее новый мужик. А я, как ты – раз и оборвать, – не могу, все ж ребенок, да и люблю ее. Как позовет, лечу к ней, жду, что скажет: «Там у меня все, давай вместе». Жилы из меня вытягивает и на кулак наматывает.
Матвея после супа хаш стало клонить в сон – вчерашние дрожжи пошли бродить по новой, он плохо соображал, что говорит ему Саша-Байрам, а зря…
После бутика Chanel, cидя с двумя сумками в ресторанчике Funky Fish, Шустов и Марков налегали на морских гадов и Riesling Grand Cru. Боря сообщил, что он с новой женщиной, все серьезно, он уже сделал предложение.
– Порода, душа, все есть, – говорил он. – Но, если возьмет что-то в голову, все жилы из меня вытягивает и на кулак наматывает. Ты – раз, и Веронику побоку, Самойлов – слышал? – с Фокс тоже враз оборвал, а я так не могу, мне нужно время. Все же с Неллей три года прожили, как я ее отправлю назад в Мелитополь? Пока разруливал, Зоя истерила. Все, нет Нелли, теперь-то что? Теперь ее клинит, что я ревную. Звоню, спрашиваю; «Где ты?» – нормальный же вопрос, – она в крик. Я просто хочу слышать ее, знать, чем занята, это же и есть любовь. В Москву вернусь, познакомлю вас.
– А я тебя – с Лерой, вчетвером у нас на даче на выходные? – Глеб не заметил, как у него выскочило это «у нас».
– Как твой дом, строится? Будешь тут обосновываться или просто точка про запас?
– Скорее всего, как у всех, буду тут наездами с детьми.
– Твоим домом Маруся Жукова занимается? Еще одна история поразительная. Тут живет с немцем, а в Москве – с другим, тот в Америке, это как? Разводится они не собираются, при этом ее муж знает про немца, а тот еще и со своей бывшей женой повязан, как мы оба видели. И все четверо считают, что так и должно быть…
Ни у кого нет нормальной семьи. Чтоб одна жена и точка. Или разошлись и точка. Загревский – с Наташей, а Глеб продолжает за все платить. Марков – с бывшей женой, которой он делает шоппинг, с бывшей Нелли, которую он все равно тайком содержит, а у него дело к свадьбе с третьей идет. У Самойлова жена в Лондоне, он столько лет с Корнелией, при этом еще и Маклакова, а жене в Лондоне хоть бы хны. Каждый требует для себя право на двойные-тройные отношения, но ни один не хочет признавать этого права за другим. Бабы с ума сходят. Нужна сумка Birkin, еще дюжина сумок от гуччи-пуччи-вюитонов, шали Loro Piana… Они в Берлине встретились, покупая сумки Chanel, – сюр ведь!
– Знаешь, что такое кератин? – спросил Марков.
– Морковный витамин, а что?
– Не каротин, а ке-ра-тин! Это такая дрянь, которую женщины в волосы втирают, для чего нужен специальный стилист и специальные утюги. У меня приятель есть, юрист, отличный парень. Его девушка живет на Бали, ей нужно тепло и серфинг круглый год. Она объясняет Юрке, что от моря-солнца волосы так портятся, что постоянно нужно делать кератин. И каждую неделю шарашит по три сотни баксов.
– Ты это к чему?
– К загадкам мироздания. Баба не фига не делает, живет на Бали, серфинг тоже занятие не дешевое. Юрка за все платит, считая, что так и должно быть. Единственное, что выбешивает – это кератин.
Что-то они сплетничают, как бабы… Глеб спросил, что у Маркова в Берлине, тот только рукой махнул: нашел Дунину шикарное поместье, вышла лажа… Глеб не мог поверить – группа захвата с аквалангами, снайперы в соседнем доме. И баллистических экспертов прислал?
Марков поинтересовался, делает ли Глеб себе вид на жительство в Германии. Жукова взялась, она же считает себя знатоком во всем, но вопрос пока застрял. Это израильтяне идут у немцев по особому разряду, а для русских другие мерки. Вот, кстати, еще одна норма – второй, а лучше третий паспорт…
– Такая же обязательная фишка, как сумка Birkin, – рассмеялся Глеб.
Бабы сходят с ума от праздности и надуманных занятий. Одна в пиаре, другая – вечеринки устраивает, третья немецких философов читает. Впрочем, и мужики тоже не на конвейере вкалывают. Виртуальная реальность выплеснулась за пределы квестов, стала просто жизнью с ее новыми нормами.
Пока Глеб и Марков вели мужской разговор в Берлине, а Матвей и Байрам – в Махачкале, Загревский прилетел в Москву. Он приготовил Клячину все схемы: дом не надо записывать на Антона Дмитриевича, но офшор в данном случае тоже не годится, немцы по стене пойдут, достаточно на рожу этого Хельмута глянуть. Лучше сделать траст, это даже немцам будет понятно, можно сослаться на пренап.
– На что сослаться? – переспросил Клячин.
– На брачный контракт. Вы страхуетесь на случай развода, чтоб дом в случае чего перешел вашим детям. Попутно закрываете налоговые вопросы наследования ими этого дома в будущем.
Клячин уже заскучал от этих технических, как он выразился, подробностей – «Мы принципиально все решили, детали за вами», – и Загревский посчитал уместным по новой прокинуть про лондонский дом культуры… Он не ожидал, что Клячин придет в такое раздражение.
– Игорь, вы одну тему решить не можете, а уже за другую пытаетесь хвататься. Лондонский проект не для вас, чужого туда не подпустят, а вы – чужой. Оставим хотелки-бирюльки бабам, у нас мужской разговор.
Загревский опешил. В хамской форме ему указали его место. Ведь Клячин про землю в Лондоне узнал именно от него, сам влез в долю, как теперь ясно, и считает, что ничего Игорю не должен. И этот тон! Он, мол, чужой.
– Что вы расстроились, как гимназистка, Игорь, – Клячин развалился в кресле, поглаживая наметившееся брюшко. – В наших кругах грамотная покупка и упаковка недвижимости в Европе – вечнозеленая тема. Сделку добьете, я вам еще клиентов подброшу. Вы рассчитывали на бо́льшие деньги, зря. У моих рекомендаций тоже есть своя цена. На досуге можете прикинуть какая.
Глава 23. Гримасы биполярки
«У меня радость _смайл»
– пришло Корнелии.
Надо же, обычно у Зои адский трэш. Ух ты: кольца Vacheron, перевязанные белой ленточкой! Для «нее» – пошире и много брюликов, для «него» – поуже и брюлик всего один.
«Считай это приглашением
_восклицательный_знак-сердечко», —
следом написала Зоя.
«Я переехала!_эмодзи_костер».
«В субботу новоселье!»
«Считай это тоже приглашением
_эмодзи_бутылка_шампанского», —
не прерывая разговора с Жуковой,
ответила Корнелия.
– Ты слышишь меня? Что-то квакает все время, – спрашивала Маруся. – У меня ад, Хельмут не в себе, крыса его из дома выгоняет… Ты слышишь?
– Слышу, да… – не пыталась вникнуть Куки.
– Вчера за ужином говорю: либо суп, либо компьютер, можно поесть по-людски? Он мне на это: «Прекрати блеять как коза»…
– Какая коза? Не слышу, связь плохая, в аэропорт едем…
– У тебя ж новоселье, какой аэропорт?
– Из Турляндии возвращаемся…
«Photо», – оповестил айфон, говоривший у Жуковой тоже по-английски. Мальчики в белых шортах и тельняшках на веревочной лестнице на мачте, синь воды, солнце… А у Маруси ад. Крыса никакой другой дом ради Хельмута никогда не купит, это одно ля-ля. У нее остатки мозгов закипели в жидком бульоне, когда пришло время принимать решение. Хельмут, не веря ватсапуеще больше, чем собственным глазам, прочел: «Решайте со своей подругой ваши проблемы сами, у вас есть деньги. Даю три месяца, чтоб съехать из моего дома».
