Она взяла сумку и пошла к выходу. Судя по всему, занято было больше половины коек, а ведь с начала обучения не прошло и месяца. И сегодня вечером начиналась её практика в лазарете. И она точно не будет легкой.

Тейлор догнал её у выхода, придержал дверь, пропуская наружу, и шёл рядом до лестницы в жилом корпусе. В этот раз молчание было тяжёлым, и никто не торопился его нарушать. Когда Нейна свернула в коридор первого этажа, Эддерли дёрнулся, словно хотел пойти следом, но передумал и отправился выше, к себе. За ближайшим поворотом она остановилась, прижалась спиной к стене и закрыла глаза. Горечь стояла комом в горле, плескалась внутри невыплаканными слезами. Тут было не о чем жалеть, и всё сложилось правильно, но почему-то было плохо. Очень. Поэтому Нейна выпрямила спину и пошла к себе. Следовало принять душ, расчесаться, собрать учебники и идти на завтрак.

Шелли Эридан

Ночь снова измучила кошмарами. В этот раз именно кошмарами. Сюжетами, которые не могли произойти в реальности. Ведь неспособна была Шелли ни на зависть, ни на пошлость, ни на скандальное поведение, ни на ненависть к близким людям.

Но ссора с Тейлором так походила на размолвку после его возвращения из рейда, что та неизбежно приснилась опять. А дальше всё запуталось в череде фальшивых образов.

В этом сне Шелли рассказывала Селине про разлад с братом, про отца, который отказался зачислить её в военную академию, жаловалась на мать. Селина не поддержала. Не то, чтобы что-то высказала, нет. Зато посмотрела так, словно окунула в грязную лужу. И тут же отвернулась к окну, показывая, что дальше обсуждать ничего не собирается.

Шелли не видела, на что смотрит подруга, может быть на беседку, которая стояла поодаль в саду семьи Сталдер, а может, на клумбу с лилиями. Вид из окна Селины был так же хорошо знаком, как и вид из собственной комнаты. Как и вся жизнь, распланированная родителями на многие годы вперёд: академия, замужество, светская суета, дети. Никаких потрясений и приключений. И вроде все так делают, и даже счастливы. Но где в этой схеме была сама Шелли? Подставь в подобную формулу любую девушку и выйдет один в один.

Солнечный луч, ползущий по столу с разложенными образцами вышивки, раздражал неимоверно. Почему он был таким свободным и жизнерадостным, в то время как Шелли нет? Почему вместо того, чтобы следовать за мечтой, она сидит взаперти? Почему соглашается на общение с подругой, которая никогда не поддерживает, зато всеми силами показывает, как она — Шелли — неправа в своём поведении. Нет уж!

Какая-то несформулированная злость на Селину, родителей и брата, на весь мир всколыхнулась в душе, заставляя желать им всем таких несчастий, о каких раньше и подумать было страшно.

Напуганная собственными мыслями, Шелли собиралась встать и уйти, сославшись на дурное самочувствие, но тут Селина прервала молчание.

— Ко мне скоро приезжают кузены. Дин и Тим. Ты же их помнишь? Они будут учиться с нами в академии. И тоже на факультете воздуха.

Шелли помнила. Года три или четыре назад молодых людей представляли императорскому двору, как наследников провинциальных титулов. Селина вертела ими не хуже, чем своими отцом и матерью.

Она на что-то намекала. Что у неё будет компания? Что Шелли пора списать со счёта?

И факультет воздуха. Да, они все прошли процедуру контроля дара и выбрали эту стихию. Тогда казалось, что они подруги. Тогда казалось, что её выбор сблизит с родителями — и мать, и отец тоже заканчивали этот факультет. Но сейчас ограничение бесило. Надо было выбрать землю или воду. А ещё лучше тёмную магию назло всем. Что угодно, только не воздух и не огонь, как у Тейлора.

— Очень рада за них, — выдавила Шелли и встала. Ну, и пусть Селина общается со своими кузенами. Наверняка она сказала это лишь затем, чтобы дать понять, что подруга ей больше не нужна. Сидеть дальше в гостях не было никаких сил, и Шелли исполнила свой план и покинула особняк Сталдеров, пообещав себе никогда сюда больше не возвращаться.

Зачем ей Селина? Шелли лучше неё: родовитее, богаче, изящнее. Талантливее, в конце концов. Умнее. И, само собой, красивее.

На секунду внутри поднялся протест. Ощущение, что все эти мысли не её: так не похожи они были на обычную доброжелательную манеру общения. Но всё быстро потонуло в горькой обиде и чувстве собственной исключительности.

«И не нужен мне никто. Я сама знаю, что делать, без чужих советов», — в ответ на эти мысли внутри что-то одобрительно вибрировало и дарило тепло. Нет, она — Шелли — не для скучной жизни, уготованной послушным девочкам. Она знает, чего хочет, и добьётся этого.

Даже во сне ощущалась неправильность происходящего, было стыдно за свои мысли и поступки, но паутина кошмара не отпускала, перескакивая с одного изматывающего видения на другое.

* * *

— Тейлор, если ты не поедешь со мной, я пойду без сопровождения. А это грозит скандалом, — уговоры длились уже полчаса, но не имели успеха. Шелли злилась, а Тейлор закатывал глаза на её просьбу, совершенно игнорируя необходимость поездки в комиссию по контролю.

— Зачем тебе туда? — в очередной раз спросил он.

— Надо! — терпение закончилось. Шелли топнула ногой и отвернулась, чтобы скрыть слёзы. Похоже, действительно придётся идти одной.

— Ладно, я съезжу, — согласился брат, заставив её пожалеть, что не расплакалась раньше. — Но я всё равно не понимаю зачем.

— Надо, — всхлипнула она ещё раз, закрепляя результат, и в этот раз скрывая улыбку. Внутри разливалась радость от собственного коварства и хитрости. Похоже, что исполнить план будет не так уж и сложно.

Но в комиссии всё пошло совершенно не так. Ни просьбы, ни слёзы, ни хитрость не помогли убедить секретаря дать ей возможность сменить стихию.

— Да поймите, леди, процедура увеличивает ёмкость психики в отношении заклинаний конкретной сферы. Нельзя уменьшить эту ёмкость обратно. Вы назвали воздух. И это окончательно и бесповоротно, — пожилой мужчина с седыми волосами, убранными в низкий хвост, устало посмотрел на посетительницу, но ничем не выразил своего раздражения.

— Но может быть...

— Никак не возможно.

Он указал на табличку у входа с выдержками из правил, где было выбито большими буквами, что все имеющие дар, кроме тех, у кого он открылся слишком рано или обнаружилась явная склонность в конкретной сфере, имеют право выбора стихии. Однократно. Без возможности сменить профиль.

— Но, если я… — сделала ещё одну попытку Шелли и всхлипнула, полагая, что это может подействовать и на сурового мужчину.

Тейлор закончил беседовать с кем-то из знакомых, встреченных в коридоре, и заглянул в кабинет. Послушав минуту разговор, который зашёл на третий круг, вполголоса выругался и схватил Шелли за руку.

— Простите мою сестру, она на солнышке перегрелась. Мы уже уходим.

— Ничего я не перегрелась! — Шелли выдернула запястье из захвата и снова обратилась к секретарю. — Но что-то же можно сделать?

— Да, — мужчина кивнул, и она обрадованно вскинула голову. — Мы в любой момент можем заблокировать ваш дар. Но до совершеннолетия это делается только с согласия родителей.

— Спасибо за разъяснение, мы больше не будем вас беспокоить, — Тейлор схватил сестру за плечи, развернул к выходу и подтолкнул. Спорить с ним было бессмысленно, и она пошла прочь.

— Как тебе пришла в голову такая глупость? Всем известно, что стихию нельзя поменять, — Тейлор говорил что-то ещё, но Шелли не слушала. Её захлестнула волна отчаяния, и поучения лишь усугубляли страдания.

Действительно, как она могла это забыть? Зачем отправилась позориться в комиссию? Почему ей вдруг вздумалось сменить воздух на что-то другое? Хотела досадить родителям? Доставить им несколько неприятных минут? Пыталась сделать так, чтобы её заметили? А досадила и доставила неприятные минуты только себе. И глупость её заметили все, кто был в здании.