— Кхм, — Карлайл обратил на себя внимание, явно услышав неприятные слова, но мадам полностью его проигнорировала.
— И что же красавица без мужа забыла в нашей глуши?
На первом этаже было достаточно темно даже не смотря на солнце в зените, но в воздухе витал сладкий запах свежего хлеба. Арта открыла ключом небольшую комнатку и распахнула маленький настенный шкафчик с записной книгой и набором ключей.
— Я вдова.
— Ох, тяжело тебе придется без помощи супруга. Ты хоть работала когда-нибудь? Совсем тонкая и ведра не поднимешь, — сетовала женщина.
— Я… Мой муж оставил мне достаточно имущества, а я его продала и решила путешествовать, чтобы рассказать ему, что видела. Детей Богиня нам не дала, так что…
— И что же ты, с этим охранником путешествуешь? — она хлопнула себя по щекам. — Да он же худющий, меч-то поднимет? Хочешь, обменяю его на одного своего дуралея? Он хоть и следит у нас за порядком, но мужик работящий, сильный, весит как целый конь!
Я невольно рассмеялась, а Карлайл, кажется, был на грани.
— Пожалуй откажусь.
— Что ж, тогда не будем о грустном. Так, хотите остановиться на втором или первом этаже?
— Мадам, если есть такая возможность, то я бы хотела выкупить весь второй этаж на неделю.
— Ох, решили озолотить меня?
Хоть Арка и подивилась моему желанию, но с удовольствием предложила в наше распоряжение весь этаж, кроме одной комнаты, в которой на постоянной основе жила девушка, почти не покидающая свои 4 стены.
— Проблем от нее не будет, так что если вас устроит, то вот ключи.
На втором этаже было 5 свободных комнат и значительно светлее, чем внизу. Сами жилые помещения были одинаковыми и представляли пустые стены, кровать с комодом и зеркалом, да крохотный круглый стол с одним стулом. Однако, вид из окна был очень вдохновляющим. Рисовые посевы, широкая спокойная речка, сверкавшая от яркого света и зелень под голубым небом. Большего мне и не надо было.
Здесь пахло детством. Мать часто отправляла меня в деревню в качестве наказания. Она стремилась показать мне, что я должна быть благодарной и покорной, живя в богатстве, но только в деревушке я чувствовала себя живой. Живя в доме своей служанки, муж которой потерял ногу в войне, играя с их детьми, падая в лужи, ловя мальков в реке руками, гоняясь за птицами с детворой я чувствовала, как радость наполняет тело. Никаких манер за столом и на перепачканное платье плевать, а еще можно было громко петь, да и никаких формальных обращений. Я мечтала провиниться достаточно, чтобы меня вновь отправили в деревню.
Позже я стала своих детей отправлять к их няне в маленькое виконство, давая им ненастоящие имена, историю и приставляя к ним с десяток стражников под прикрытием. Они могли видеть труд людей, попробовать простую еду, увидеть жизнь вне золота и прописанных правил. К сожалению или счастью подобный опыт очеловечивал простой народ, сильно влияя на принятие важных решений.
Ужин в постоялом дворе накрывали на заднем дворе под большим навесом для всех гостей. Мадам предупредила, что сегодня будет рисовая каша со свининой. Я очень любила кашу.
— Нами теперь правит императрица и это правильно, даже наша Богиня это завещала, — из мыслей меня вырвал строгий голос мадам, спорившей о чем-то со своей подчиненной, — этим несносным мужикам надо в поле всем идти работать, для тяжелой работы и рождены, а не в бумажках ковыряться.
— Большинство мужей высшего сословия считает, что женщины слишком эмоциональны и неуравновешенны, чтобы принимать решения, — неосознанно вырвались у меня слова, а каша в тарелке так вкусно пахла, что рот невольно наполнялся слюной.
— Они это могут говорить лишь по тому, что в старину все жили на равных, деля обязанности поровну, но потом этим невозможным ленивцам захотелось раздавать приказы, а самим лежать на кровати. Пока женщины продолжали работать и думать о благополучии, мужчины поднялись на камень повыше и принялись руками размахивать, прививая привычку их слушать. Знаешь что, дитя? У меня было трое мужей, все они смели мне приказы отдавать, будто слугу купили, в не в брак вступили. Двух прогнала, третьего взяла и прибила собственными руками, когда он на меня с кулаками бросился. Эмоциональные бабы? Да все мои девочки, коль уж довести их, поплачут, да дальше работать пойдут, сидеть не любят, а мужики чуть что — вилы побросают, топоры покидают и в запой идут. Непроходимые идиоты! Неделю пьют, месяц вспоминают и под нос себе бубнят ходят, ну невозможно!
Старушка ворчала так громко, что несколько мужчин, куривших поодаль, быстро ретировались, словно опасаясь попасть под горячую руку.
— Вы правда думаете, что императрица будет лучшим правителем? — вдруг вмешался Карлайл, в тарелку которого мадам наложила целую гору свинины, приговаривая, что охранник таким худым быть не может.
— Это одной Богине известно, однако это правильно. Империя должна чаще полагаться на заветы Морин и больше уважать женщин. Думаю, если Халькопирит и нуждается в изменениях, то правление императрицы Аннабель хорошее начало нового пути.
Рыцарь не выглядел так, словно ждал ответ, будто знал его наперед. Он спросил это для меня?
— Ох, госпожа, а вы прибыли с севера, правда ведь? — с неожиданной улыбкой поинтересовалась помощница мадам. — А, простите, мое имя Иша… Ох, о чем я говорила? А, точно, мне было всегда интересно, правда ли, что в столице не проводят ночные кострища?
— Дура, там и полей нет, откуда же взяться ритуалам степных регионов?
— Что за ночные кострища? — спросила я, поняв, что съела кашу и не заметив.
— Это традиция. Вся деревня разжигает большой костер, поет вокруг него песни и танцует, дабы развлечь духов, которые заботятся о посевах, — мадам заглянула в мою тарелку, — положить еще?
— Верно, ведь духи тоже стараются и им нужно отдохнуть, а иначе нас ожидает неурожай! — у Иши был очень звонкий голос, режущий слух. — Госпожа, вы когда-нибудь бывали на рисовых плантациях? Хотите посмотреть?
— Оставь ты гостей в покое, дай хоть отдохнуть с дороги, а завтра сходите. Конечно, вид на рассвете самый лучший.
И это действительно было несравнимо. Иши разбудила меня в 4 часа утра и повела к затопленным землям, поделенным на квадраты, в которых рядами высажен был рис. Мы обе были в похожих зеленых сарафанах и рубашках с длинными пышными рукавами, шли босяком по мокрой траве. Пели первые птицы, летала мошкара, а темно-синего неба касались первые лучи солнца.
— Люблю выходить в такую рань, — девушка придерживала рукой юбку, дабы не намочить росой, — через час проснутся остальные и заполнят поле, а сейчас не спят только наши пекаря, чтобы к завтраку сделать горячий хлеб. В это время кажется, что есть лишь ты и солнце, прогоняющее духов отдыхать.
— А что это за духи, у них есть имена?
— Наверняка есть, но людям все равно нельзя их знать, — Иша пожала плечами, — как и давать имена Анимам, ведь при жизни их уже как-то нарекли. Мы просто зовем их хранителями полей.
— А те кострища, часто они устраиваются?
— С посадки урожая до его сбора каждые 2-е недели. Вот оно, смотрите.
Рассвет. Небо стало оранжевым, отражаясь в холодной воде посевов. Казалось, что весь мир поместили в янтарь, когда среди пения птиц, кваканья лягушек и писка насекомых послышался плеск. Мои ноги стояли на границе посевов.
— В воде рыбки, — удивленно заметила я.
— Верно, их запускают в воду, чтобы избавиться от кладок насекомых и водорослей.
Полчище мелких разноцветных рыб плескалось в воде. Одна из них высунула голову и схватила водомерку, издав смешной звук. Мне казалось, что все это представление для наивной императрицы. Неужели и правда существует что-то настолько поразительное? В месте, где люди вынуждены зарабатывать тяжелым трудом, для меня все было похоже на яркую картину, выставленную на аукционе.
— Невероятно красиво, — казалось, даже шепотом можно спугнуть эту умиротворенную картину.
— Стоит того, чтобы проснуться так рано. Жаль, что это миг такой короткий. Ох, госпожа, у вас глаза на мокром месте!
