Добежав до дома, где столпилась куча народа и были слышны душераздирающие бабские вопли, мы все заскочили внутрь, распихав в стороны собравшихся зевак. Всё вокруг было раскидано и сломано, мебель, посуда, абсолютно все пришло в негодность, а кухонный дубовый стол торчал в стене — в прямом смысле этого слова. По дому витал запах трав от разбившихся вдребезги склянок. Обе женщины вжимались в стену и умоляюще смотрели на своего взбешенного и разъяренного Альфу в медвежьей ипостаси.

— Д-дениска, — расхрабрилась Рейна, поняв, что мы не дадим своему другу убить их. «Твою мать! — думаю, — всё же надо было постоять ещё немного и потрясти своими ялами друг перед другом! Эта тварь может ничего и не рассказать, почувствовав себя в безопасности. Чёрт! Плохо!»

А Дэн оборачивается в человека и продолжает наступать на женщин, сжимая кулаки. С каждым шагом под его ногами хрустело стекло от баночек с различными зельями, но никто из нас не двинулся с места. Пусть знают, что мы и пальцем не пошевелим, если они и вправду виноваты в исчезновении пары Ветра. То, что она — его настоящая истинная, уже никто из нас не сомневался. Истинность — это дело такое. Она может возникнуть сразу, неожиданно, сбивая с ног с первых минут, как у нас с Аней. А некоторые живут в одном племени годами, пересекаются друг с другом ежедневно, и только после какого-то толчка в организме — стресс, ревность, мало ли что ещё может быть этим триггером, у каждого своё — может возникнуть эта привязанность, как к паре. Никто не знает, как и почему. «Так предки решили!» — вспоминались слова нашей Айвы.

— Где моя Оленька! — взревел Ветров, отпихивая ногой кресло, которое полетело в стену напротив, разбив окно.

— Я… я… понятия не имею! — стала прятаться Рейна за свою мать.

— Правда? — склонил голову вбок Ветер. — Сейчас посмотрим!

Он отпихнул Ирму и схватил её дочь за шею, медленно поднимая руку вверх, что стал трещать её позвоночник.

— Дэн, Дэнчик, — начала говорить она, хватаясь за руку Ветрова. — Я не виновата, понимаешь? — ещё больше в болото лжи погружает она себя. Мы ненавидим ложь, она знает это, и всё же, самолично тянет себя на самое дно.

— Не вр-р-ра-ать! — рычит друг, сжимая её шею крепче.

— Дэн, — уже хрипит она, закатывая глаза

— Отпусти мою дочь, Альфа! Я всё расскажу! — встревает Ирма, подходя к Ветру с поникшей головой. Тот резко разжимает руку, что Рейна валится на пол.

— Говор-р-ри! — еле сдерживая себя, произносит он, обращаясь к шаманке.

— Она ещё совсем молода, глупа и наивна, не горячитесь, Альфа, прошу, — начала вещать женщина, оправдывая своё дитятко.

— Она старше меня на тринадцать лет! Ты о чём говоришь, вообще, Ирма! — недоумевает Дэн. — Не важно, сколько твоей дочери лет, но ответственность с вас никто не снимал!

— Я знаю, знаю… Простите, Альфа! Просто она безумно влюблена в вас! И она не могла допустить того, чтобы вы признали истинной ту, которая является обычной человеческой женщиной! Даже не самку клана! — говорит она. А это уже похоже на убеждения самой шаманки! Которая, конечно же, с радостью разделила и сама Рейна.

— Что ты сделала? Где моя Ольга? — не выдерживает Ветер, уже хватая эту дуру за глотку. — У тебя минута, чтобы мне всё рассказать! — сжимает горло сильнее, говоря, что не лжет и сделает то, о чем и грозится.

— Но ты не можешь нас убить! — хмыкает обнаглевшая Ирма. — Я — шаманка клана! А Рейна — моя дочь и наследница знаний предков!

— На хую я вертел ваши знания! — рыкает Денис, сжимая руку сильнее, что та начинает закашливаться. — Шаман должен быть советником, поддержкой для Альфы, а не таким склочным дерьмом, как ты, преследующим лишь свои цели!

— Дэн, подожди! — говорит очухавшаяся Рейна, подбегая к нему, понимая, что им всем пиздец! Потому что за свою пару Альфа порвёт любого, даже шамана своего клана. — Я хотела, как лучше! Я думала, что если ты не почувствуешь в ней истинную, то прогонишь её! И мы снова будем вместе!

— Мы не были вместе, Рейна! У меня было много самок за всё это время! Я не хранил тебе верность! Да и ты тоже! О чем ты говоришь, вообще? — не понимает Ветер.

— Я знаю! — крикнула она ему в лицо, уже не скрывая слёз. — Знаю… И мне было насрать на всех, кого ты трахал! Всех, кроме этой! Я видела, как ты смотришь на неё, не замечая никого вокруг! Я не могла допустить, чтобы ты был с ней! Я люблю тебя, Дэн! Как ты не понимаешь?

На что Ветров засмеялся, как ненормальный.

— Любишь, говоришь? — спрашивает он, хватая её за предплечье, выволакивая во двор. — Лёх, — кричит Ветер и вперёд выходит парень, которого он подозвал, опустив голову в жесте уважения к Альфе. — Она тоже говорила тебе, что любит, насколько я помню, а потом кинула, чтобы скрасить томный вечер и постель очередного подающего неплохие надежды и перспективы бера. Это было пару недель назад. Так, и кто это был? Князь, кажется? Тот, кто тебя радовал всё это время? Моя лучшая ищейка? И чем ты его охмурила, а? Только вот, незадача, дорогая моя! Нет его больше! Ушёл к предкам минут двадцать назад!

— Лёш, миленький, помоги! — заверещала Рейна, вытянув руки к мужчине в толпе. А тот не пошевелился нисколько, ни один мускул не дрогнул на его хмуром лице, лишь губы скривились в презрении.

— И даже Леха не спасёт тебя, потому что понял твою гнилую душонку. Ты постоянно врёшь, ищешь выгоду и трахаля поудобнее да получше. Но ты забыла, какой горечью отдаётся открытая лесть и враньё на нашем языке. Хотя, ты же всего лишь самка, ты не можешь ощутить то дерьмо, которое пытаешься запихнуть в нас, — шипит Ветер, кидая её в толпу зевак. Она падает у ног того самого Лёхи и он хватает её за руки, выкручивая их. — Я сам найду Ольгу! Ни тебе, ни твоей матери здесь больше не рады! К вам больше нет доверия. Вас ждет суд клана! Под стражу их, немедленно! — командует Денис, уходя к себе в дом.

Мы следуем за Ветровым, потому что там и наши вещи тоже. Надо бы одеться и позвонить Анютке. Соскучился безумно по ней! Уже предвкушаю, как буду сжимать её хрупкое тельце в своих руках. Боже! Как же я её люблю! Спасибо, что подарил мне её! Нам! Но чувство тревоги почему-то не проходит, поэтому тороплюсь. Надо быстрее навалять Жиру, найти Ольгу, и домой, к нашей сладкой крошке. Дэн мудро поступил, что не уничтожил на месте этих гадюк, плетущих интриги в клане. Вдруг ёкает в груди, и мой зверь жалобно скулит, будто удар под дых получил и разрыв сердца одновременно, когда вижу Риту, что стоит у дома Ветра, а батя обнимает её, успокаивая. Она плачет. Не просто плачет, рыдает. Саня справа от них понурый с расплывшемся бланшем под глазом и разбитой губой. Смотрю на Кира, тот тоже обомлел. Не понимает. Точнее, не хочет понимать.

Блядь!

Что-то с нашей малышкой!

Суки!

Бегу, сжимая в гневе кулаки, и налетаю на Саню, начиная пиздить его. Тот даже не сопротивляется.

— Где Анюта? — ору ему в лицо, которое уже напоминает кровавое месиво. Не жалко его. Нисколько. Оставил за старшего, чтобы защищал, а не проебал! Заслужил!

— Яр! Яр! — кричит Ритка, подбегая к нам, набрасываясь мне прямо на спину, пытаясь достучаться до меня. — Ярик! Миленький! Возьми себя в руки! Надо собраться! Давай же! Давай! Дыши ровнее! Успокойся, прошу! Направь свою боль и гнев на то, чтобы вызволить девушек невредимыми!

Тяжело дышу, поднимаясь с Сани. Смотрю, что Кира держит Дым, который был готов разорвать в клочья виноватого. Димон не даёт вырваться, силен, гад. Но Кирилл оборачивается и набрасывается на него. Тут уже отец подлетел к ним, пытаясь успокоить Кира. Кое как они вдвоем скручивают брата. Но тот стал давить на них своей силой. Дым падает на колени, держась за голову, а отец принимает свою в ответ. У Кирилла и бати уже кровь из носу капает, сверлят друг друга глазами, упираются в воздух, будто в стену перед собой, буравя землю под ногами, но не падают, стоят, как вкопанные. А лица у них багровеют с каждой секундой, боюсь, что их головы просто взорвутся от такой силы энергии Альф, что плескается в их крови.