— И что же нам теперь делать? — спрашиваем почти одновременно вместе с Яром у ведьмы.

— На лбу хер приделать! — отвечает та, широко улыбаясь. — Берегите её, вот что! И закончите уже ритуал спаривания, невозможно находится рядом, провоняли все похотью. И поторопитесь, а то сбежит от вас.

***

Анна

Как только смыла и стёрла с себя все мужские дары в душе, мгновенно полегчало. Даже дышать легче стало. Голова вроде прояснилась, и даже стали роиться родные мысли в ней. Ничто больше не туманило мой разум. Обошла комнату, обернутая в одно полотенце, размышляя, что же мне делать дальше. Валить? А одежды-то тут у меня и нет, к слову совсем. «Бежать! Бежать!» — единственная мысль набатом стучала у меня в голове. Мне страшно! Нет, я не боялась больших и ужасных медведей, просто всё казалось непривычным, сама ситуация устрашала. Я ведь человек! Обычный человек! Смогу ли ужиться с оборотнями? У них свои уклады, традиции, верования. И нужно ли мне вообще это всё? «Нужно, — отзывалось где-то внутри, — у меня ведь теперь есть истинный!»

Истерично смеюсь, стоя у шкафа.

Да, меня тянуло к Кириллу, очень сильно, чего греха таить?! Сама не своя становлюсь рядом с ним, и это меня пугает гораздо больше, чем сам этот берсерк. Тем более, когда их двое… Потому что, надо признать, что тянет меня не только к Киру. Я тоже самое чувствую и к Ярославу. От этого страшно ещё больше. Все эти чувства, будто не мои! Будто навязаны мне кем-то. Ну не могла я влюбиться за один час сразу в обоих! Это просто невозможно! И как так получилось, что о Максе я забыла вовсе, будто и не было его совсем все эти восемь лет рядом со мной. Так, решено! Сначала разбираюсь сама с собой, еду домой, развожусь официально, а не по этим писулькам, что подсунул мне Максим. Поделим имущество. Мне ведь нужно будет где-то жить после развода. Всё решим обоюдно и без истерик. Мы же взрослые люди, в конце концов. А с этим, с этими… как-нибудь что-нибудь решу. Да, точно! Решено! Валю!

Копаюсь в вещах Кира, ища что-нибудь подходящее. Нахожу чёрную футболку подлиннее и вытаскиваю шнурок из его новомодного кроссовка огромного размера, который нахожу в шкафу, подпоясываясь им. Неудивительно, что у них все конечности таких немаленьких размеров.

Смотрю на себя в зеркало, и так сойдёт, дарёному коню, как говорится… Но правда не даренное, а честно спизженное, но никто об этом не узнает. Я всё верну. Открываю окно нараспашку, вдыхая прохладный вечерний воздух. Высоковато, надо признать. Такая фигня, как с забором у Аркадича, не прокатит. Тут раза в три выше. Шею сверну себе точно. Хватаю простынь с кровати, и привязываю её к ножке. И что же я вижу? Она еле-еле достаёт до окна! Твою мать! Хватаю тонкий пододеяльник и привязываю к простыни, надеясь удлинить свою импровизированную верёвочку, а узел, падла такая, не такой тугой, как мне хотелось бы, всё время развязывается, если сильно потянуть, так как силёнок у меня оказалось маловато. Но и времени у меня не больше. «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского…, а пьёт водку на поминках того, кто рискует» — бубню себе под нос, перелезая через окно, становясь на шаткий карниз.

Даже не сразу понимаю, что меня кто-то хватает за талию, затаскивая назад.

— Чё-ёрт! — ору я, как ненормальная. — Пу-усти-и!

— Далеко собралась? — спрашивает Ярослав, дотрагиваясь до моего ушка губами, обволакивая меня своим глубоким бархатистым басом.

— Да! — отзываюсь я, теряя остатки былой уверенности. — Домой!

— Ты уже дома, моя маленькая! — чуть рыкает он, потянув зубами за мочку с серёжками, а меня пробивает озноб желания. Чёрт его дери! Как так-то, а? Он же не мой истинный, какого хрена так тащусь от него? Почему его запах так дурманит меня? Аромат Яра немного отличается от запаха Кирилла, но кажется не менее приятным и возбуждающим для меня.

По-моему, я попала.

Ярослав

Как хорошо, что у меня реакция молниеносная. Чуть не обосрался, когда в голове пронеслось видение, что моя девочка перелезает через окно, держась лишь за простынь, опасно привязанную к ножке кровати. Побежал в дом, одним прыжком запрыгнул на лестницу, выбил дверь в комнату и за секунду оказался рядом с ней. Сердце бешено колотилось, грозясь выскочить сквозь мои рёбра. Никогда ещё так страшно не было! И ни за кого ещё так не боялся! Дикий ужас просто сковал меня. Меня всего трясло, как в лихорадке. Видел, что и Кир испуганно окоченел, наверное, увидел то же самое. Никогда не видел его таким растерянным, страх за истинную ужесточил его лицо, он явно оказался не готов к этому. К её действиям. В прочем, как и я. Ненормальная, блядь, у нас пара!

Не могу сдержать себя, хочется отшлёпать эту маленькую гадину, чтобы больше так не смела делать! Вон, Кир так и не отошёл, стоит, не моргая, пытается сообразить, что сделал не так.

— Почему ты хотела сбежать? — задал брат вопрос, который тоже крутился у меня в голове, держа её за плечики, сжимая их. Я обнимаю её за талию со спины, вдыхая такой желанный аромат.

— Потому! — огрызается она, показывая свои ровные белые зубки. Кажется, будь у неё клыки чуть побольше, хотя бы как у наших самок, Анюта перегрызла бы нам всем глотки. Хмыкаю. А она мне нравится. Безумно нравится, даже с таким норовом. Другая и не нужна мне. Моя тигрица. Зарываюсь носом в её светлые волосы, снова вдыхая. — Пустите меня, — шепчет неуверенно.

— Не отпущу, — отзываюсь, развязывая бантик от шнурка, что подпоясывает футболку Кира на ней.

— Всё равно сбегу! — говорит она, откидывая голову мне на грудь, блаженно прикрыв глаза, когда я сжимаю её прекрасные холмики, которые так удобно ложатся в мою ладонь под трикотажем. Улыбаюсь. Моя маленькая врушка. Брат отходит дальше, кивая мне, уходя за дверь. Он маялся, хотел остаться. Я прекрасно вижу его желание, но он ждёт, давая мне возможность закончить ритуал спаривания. Я благодарно киваю в ответ, разворачивая хрупкое тельце любимой в руках, вглядываясь в её затуманенные желанием удивительные глаза. У нас ещё будет время насладиться ею вместе. Минут через пятнадцать, если раньше не отстреляюсь.

— Не получится, — глажу её скулу. — Мы теперь связаны, малыш. Навсегда, — ударяю пальцем по пипке её носика. Она удивлённо поднимает идеально очерченные светлые бровки. Я киваю ей. — Да, маленькая, так и есть. И в любом случае, мы всё равно поймаем тебя и накажем, — впиваюсь в её такие манящие губы. Сжимаю её тело в своих медвежьих объятиях, терзаю её сладкий ротик, проникая внутрь языком, исследуя его. Твою мать, какая же она потрясающая: сладкая, чуткая, невесомая, безумно возбуждающая. Я потерялся в ней, растворился в девушке, которую уже и не мечтал встретить. Я! Самый хмурый, угрюмый и жёсткий мужлан, готов отдать всё за неё и ради неё. Всё сделаю, что угодно, только не отпущу! Не смогу и не хочу этого. «Моя!» — довольно рыкает зверь в голове. Знаю, я слишком резкий, грубый, неотесанный медведь для моей сладкой и нежной девочки, о чём часто напоминала мне Ирина. Потому что всегда брал, что мне нужно, не подготавливая самку к спариванию. А моя Анна принимает меня таким, какой я есть. Она чувствует меня, хочет, я ощущаю это. Не только носом, нутром чую её желание, она вся пропахла им. Желанием ко мне. Довольно фыркаю. Она готова.

Снимаю с неё футболку и кладу Анюту на кровать брата. С нежных припухших губ опускаюсь ниже, целую шею, ключицы, грудь. Она приподнимает её в ответ и хрипло стонет. Я чувствую её нужду.

— Яр, — произносит она, запуская пальчики в мои волосы, когда я опускаюсь ниже, проведя кончиком языка по плоскому животу своей пары, запуская его в пупок, обжигая нежную кожу своим дыханием, — пожалуйста! — хрипит она и тянет меня на себя. Анюта ждёт меня, хочет, требует. Ведёт себя, как настоящая самка клана. Истинная самка. Другие девки трепещут передо мной, боятся, хотят угодить, ластятся, лебезят. Бесит. Эта наоборот: подчиняет, властвует. Мне нравится эта черта в ней. Очень нравится. Не думал, что захочется самому угодить кому-то. Раньше никогда не заботился о потребностях других девок. Всегда интересовал только итог — долгожданная разрядка, от которой становилось легче, на время забывая о своей мечте. А сейчас готов в лепёшку разбиться, но доставить удовольствие своей паре. Потому что она и есть моя мечта!