— Успеем, пап! — говорит Кир. Он, как и я почувствовал, что эта тема нервирует нашу малышку. Она сразу напряглась тогда, когда отец обмолвился об этом. Словно натянутая струна, что даже боится вздохнуть лишний раз. Это беспокоит нас. Нужно будет поговорить с ней об этом. Хотя мы и не торопимся, но истинность требует оставить своё семя в ней. С Иркой и остальными мы предохранялись, прерывали до излияния. Точно знаю, что ни один мой головастик не проскочил ни в одну. А с Анной хочется только одного — наполнить её до предела. Как со шланга с Киром заливаем в неё.

— Успеют они… — не договаривает свою мысль отец, как в кабинет забегает встревоженная Ирка. Вся заплаканная, сама на себя не похожа. Даже не постучалась, значит точно, что-то произошло! Субординацию она знает, особенно при бате. Никогда не позволяла себе подобного. — Свали! Видишь, мы заняты? — рявкает на неё отец. Вижу тень страха в её глазах, но она остаётся стоять в кабинете, не шелохнувшись. Что-то серьёзное, раз ослушалась.

— Там… там… — ревёт она, не в силах произнести ни слова.

— Ну что «там»? — подскакиваем мы с братом к ней. Я трясу её за плечи, чтобы немного пришла в себя. А она, как болванчик, только болтает головой в разные стороны.

— Ба-абу-ушка-а-а! — еле-еле выговаривает она, зарываясь носом мне в футболку, крепко обнимая, царапая своими ногтями мне спину. Сжимаю зубы до боли. Противны до ужаса её прикосновения. Пытаюсь отстранить её от себя, а она вцепилась в меня, словно клещ.

— Что с Айвой? — спрашивает Кир, недобро глядя на нас. Отец уже выбежал из кабинета, не дожидаясь объяснений от Ирки.

— Она захворала с ночи, а сейчас не приходит в себя! — говорит Иринка, и у самой в этот самый момент искажается лицо от злобы и ненависти. Она резко разворачивается в моих руках и смотрит на Кирилла. — Всё из-за твоей сучки! Это она во всём виновата! Она! Бабушка к ней ходила! Твоя, — смыкает зубы, гневно выцеживая каждое слово, — ПАРА ей что-то сделала!

Ей явно не приятна мысль, что Кирюха нашёл истинную.

— Попридержи язык! — рявкаю на неё, а Кир весь ощетинился, готовый втащить этой ненормальной с длиннющим языком, как помело. — От горя, ты не ведаешь, что говоришь! Айва приходила ко мне, не к Анне!

— Яр, миленький, прости! Мне так плохо! — хнычет она, снова обнимая меня. И, вдруг поднимается на мысочки и целует мою шею.

— Что ты, блин, делаешь? — гаркаю я, отпихивая наглую девку от себя, что та чуть не падает, пятясь назад. — Где Айва?

— Не оставляй меня, Ярочка! Я так безутешна! Помоги мне, милый, унять эту боль! Я знаю, что мы предначертаны друг другу! Я чувствую это! Ты — моя пара! — говорит она, подскакивая ко мне, снова пытаясь меня обнять. А мне смешно аж от её слов. Ирка резко впивается мне в прямо в губы, что я не успеваю ничего сообразить. Отпихиваю её, плююсь, вытирая рот тыльной стороной руки, стою и часто моргаю, как дебил, пытаясь сообразить, что здесь не так. — Яр, ты мне нужен! — снова кидается на меня.

— Ир, мы не можем быть вместе, да и не были никогда! У меня тоже есть пара, я ... — говорю я.

— Что? — зашипела Ирка, перебивая. — Это она? Эта сука забрала у меня вас обоих? Не может этого быть! Почему и ты тоже? У Альф не может быть одной истинной на двоих! Это против природы! — возмущается, орёт на меня, яростно сжимая свои кулаки, впиваясь острыми коготками в ладони, разрезая их до крови, потому что я отчетливо чую этот запах, бьющий мне в нос.

— Правда? Ты же тоже метила на нас обоих, а теперь говоришь, что этого не может быть, — впиваюсь в неё взглядом.

— Поэтому бабушка целый месяц убеждала меня отстать от вас?! Эта старая ведьма видела её!? Видела, и ничего мне не сказала!? Не бывать этому! Вы оба мои! Слышите? Не отдам! — орёт, игнорирует, будто не слышит меня, гонит свою линию. Я, конечно, знал, что она стерва, но чтобы совсем настолько больная на голову — даже не подозревал, правда. — Не допущу, чтобы у вас произошло слияние!

— Ирка! Замолчи, дура! — рявкает на неё Кир, хватая её за руку, а я начинаю рычать, выпуская наружу своего Альфу. Никому не позволю плохо отзываться о своей паре.

— Мы уже — одно целое! Тронешь — убью! — рявкаю на неё. Даже бровью не поведу, разорву, как шавку прямо на месте.

— П-простите меня! — быстро тараторит Иринка, подчиняясь, склоняясь на колено. — Я не хотела обидеть вас, мои Альфы! Я сделаю всё, что захотите! Не оставляйте меня! Кирочка, Ярочка, нам ведь так хорошо было вместе!

— Было! — отрезаю. — Да сплыло уже давно! Ты никогда нам не принадлежала! Всё было лишь по твоей прихоти, не нашей! Ты прекрасно знала, что ни одна из наших медвежьих сущностей не признала тебя своей истинной парой за столько времени. И не признает уж никогда! И теперь ты должна найти себе другого мужчину для удовлетворения своих потребностей. Ни я, ни Кир больше не прикоснёмся к тебе! Усекла!? А если попытаешься навредить нашей паре… — не договариваю, начинаю рычать на неё, давя силой.

— Поняла-поняла, Ярчик! Не глупая! Простите меня! — произносит, поднимаясь в рост. Молчит, снова оглядывая нас. — Я ведь всегда принадлежала только вам! Это у нас должна была возникнуть такая связь! — в гневе поджимает свои алые пухлые губы. — А она кто? Обычный мелкий и никчемный человек! Даже не самка!

— Заткни свой поганый рот! Последний раз предупреждаю! — рыкает Кирюха, угрожая ей, нависнув над этой ненормальной. Та снова склонила голову перед ним, но всё же вытянула свою руку вперёд, проведя ладонью по штанине брата. Тот резко дёрнул ногой, давая понять, что её прикосновения неприятны и непозволительны. Она снова пускает злобную слезу, поднимается и убегает прочь.

— Слушай, Яр! Не верю ей! Нужно найти Айву! Эта ненормальная могла ей что-нибудь подсыпать от обиды, раз она говорит, что бабка предупреждала её, — говорит мне Кирилл. Киваю ему, соглашаясь, и мы бежим вслед за Иркой.

Подбегаем к дому, где жила ведьма, замечаю уже кучу народу. Все переглядываются, перешептываются, и у некоторых дебилов проскакивают слова: «знак», «новенькая», «проклятие», — и всякая другая хуета, от которой начинает корёжить всего. Меня и правда начинает трясти, я весь ощетинился, скалюсь на всех, что даже не понимаю, как кости начинают трещать, перестраиваясь в обороте.

— Яр! — громко рявкает отец, приводя меня в чувства, вовремя выйдя из дома Айвы. Кир хлопает меня по плечу, проверяя, вменяем ли я. Ещё как, сука, вменяем! Всех готов порвать! — Она без сознания, но жива. Все пошли вон заниматься своими делами! — выходит батя в центр широкого крыльца ведьминой халупы, громко произнося эти слова уже для всех, а нас с братом потом отводит в сторону. — Моя Ритка говорит, что, скорее всего, Айва хлебанула снотворного снадобья, которое дают при сильных ранениях, чтобы ввести оборотня в принудительный безмятежный сон. И слишком много этого варева у неё в организме.

Киваю. Нынешней девке отца я верю беспрекословно. И не меньше, чем самой Айве. Она такая же травница и лекарша в племени Дыма, как и наша ведьма. Там они и познакомились, кстати, когда батя поранил лапку недалеко от территории поселения Дымова, что явно было просто поводом для того, чтобы убедиться верны ли слухи, что ходят о красоте знахарки Серых. Вижу, что и Кир тоже верит отцу. Брат недовольно щурится, глядя, как Ирка бегает вокруг обездвиженной, умиротворённо спящей бабки, что-то причитая, периодически поднимая руки вверх. Херовая из неё актриска! Может, боится того, что переборщила с отваром? Или что её раскроют? Явно эта хитрая химера что-то задумала! Нужно держать с ней ухо востро. И ни за что не подпускать её к нашей Ванильке.

Анна

Неделя пролетела слишком быстро и почти незаметно для меня. Я познакомилась с Ритой — девушкой Алексея Михайловича. Она оказалась очень приятной улыбчивой девчушкой, и, по-моему, как выяснилось, даже младше меня. Вот этот ловелас, который охмурил её — папочка моих мужчин! Моих! Я уже свыклась с этой мыслью. Да-да-да! Мне хорошо с ними, даже очень…