У Нины большой кулинарный опыт, и нанятый ею молодой повар на седьмом небе от счастья, готовит все блюда, для каких есть ингредиенты, а чего нет — закажут и привезут.

Беловы — типичные русские, простой народ. Карамзины выглядят, как московская элита. Всем найдётся место на ковчеге, который построил Кирилл.

И всё это должны увидеть японцы. Но главное — понять задумку Кирилла. Он не собирался строить здесь общественный курорт, но сделать что-то вроде закрытой зоны отдыха, элитарной. Со своими строгими условиями для тех, кто захочет отдохнуть, и бонусами. Например, никакой громкой музыки и празднований вне коттеджей. Внутри, в «вакуумных», изолированных комнатах ори, сколько хочешь. Тишина и антисуета должны стать тем самым крючком, на который будут ловиться клиенты, истинные ценители самосозерцания и бережного отношения к природе.

Подлечить нервы, успокоиться, отдохнуть от шумного города — в этом Настя узнала философию дяди Гены, кстати, сменившего место работы, по просьбе Кирилла. Вчера нельзя было не заметить тонкую нить — флюид, тянущийся от помолодевшего Белова, бывшего бирюка и нынешнего охранника, и мудрой, загадочно улыбающейся Нины. Кажется, впереди намечалась ещё одна свадьба.

Завтрак едва успели доесть — в дверь постучалась Алёнка.

— Молодые, весь отель уже на ушах. Ждём только вас, пора тёщу катать на санках. Готовься, зятёк! — она подмигнула Кириллу, впервые услышавшему о новой забаве и оттого ошалело переводившего взгляд с Насти на её подругу, знатока народных обрядов.

— Ну, а как ты хотел? — Настя прыснула со смеху и почти сразу охнула: близнецы внутри тоже почувствовали веселье.

Когда Кирилл с Настей спустились вниз, в общественную столовую отеля, то застали там большую часть гостей, тех, кто успел просушиться после боя снежками.

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — завопили Алёнка и близнецы, подбрасывая в воздух искусственные яркие лепестки.

Молодые переглянулись, не зная своей роли — раскланиваться, стоять или идти? Но их сзади бесцеремонно отодвинули в сторону:

— Дайте пройти жениху и невесте!

Одетый в свадебное платье, в фате, плыл к гостям Игорь, с ним под руку вышагивал жених цыганского вида, в котором быстро определилась довольная Динка.

— Ну что, молодые, мягкой была постель? Невинна ли была невеста? — Алёнка под общий хохот дирижировала вакханалией, какой славятся вторые дни деревенских свадеб.

— Ой, какая невинная! — подтвердил жених. — Сама невинность!

И достал из кармана метровый кусок красного шёлка.

— Боже, я этого не вынесу! — Настя от смущения спрятала лицо за спину Кирилла.

— А мы сейчас это проверим! Прошу, невестушка, на кресло! Дети, брысь в сторону! — Алёнка отошла в сторону, открывая за собой импровизированное кресло гинеколога.

Хихикающая невеста, стыдливо закрывая лицо себе фатой, полезла на эту баррикаду из стульев. Через десять минут под аплодисменты зрителей из невесты «вытащили» двух кукол, небольшую игрушечную коляску, сразу прибранную Машенькой к рукам, вместе с куклами; чайный сервиз и конверт, в котором лежал ключ от подаренной родителями Кирилла московской квартиры.

— Ты как? — на последнем подарке Настя заботливо заглянула в лицо мужа.

— Всё в порядке, — он улыбнулся. — Это в прошлом.

— Ах, какая вместительная невеста! — похвалила Алёнка Игоря, продолжавшего «тужиться». — Сразу видно, хорошая матушка её вырастила, научила уму-разуму. За это, жених, не рассчитаться тебе с тёщенькой. А покатай-ка ты её, родимую!

Толпа засобиралась на улицу, где продолжал валить снег. На ходу застёгивая куртки, шубы, все — а близнецы первые — вывалились снова наружу. У ступеней, припорошенных снежком, стояли расписные детские санки с двумя оглоблями. В них усадили Татьяну Владимировну, и Динка, кряхтя, ухватилась за «руль». Тёще вручили прут, чтобы было чем погонять зятька, когда проштрафится.

— А-а-а, какая тяжёлая тёща! — Динка, кряхтя, сдвинула сани на метр. — Где же дружки мои закадычные? И-и-и-гарь!

Переодетый в женское, подскочил Азамат:

— И-и-гарь тут!

Вдвоём они потащили тёщу по почётному кругу, оставляя невесту догонять с протянутыми руками:

— Маменька, куда же вы? Маменька, как же я без вас-то?

— Я больше не могу смеяться, — за Настины плечи ухватилась хохочущая Ольга. — Паразиты, вот это представление! Нам такое и не снилось… Ик, ой… Так мне и надо!

Настя сама насмеялась от души, в отличие от Кирилла, который скромно улыбался. Словно не он, а кто-то другой полгода назад изображал лешего на празднике Купалы.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Настя не могла не спросить и невольно посмотрела на Карамзиных.

Артур-то снимал на камеру происходящее, но и он с трудом сдерживался, как профессиональный оператор, чтобы не засмеяться. Дмитрий Иванович и Маргарита Павловна, кутающаяся в песцовую шубу, стояли чуть в сторонке от прочих. Если король уже сбрасывал маску серьёзности, то не привыкшая к подобным развлечениям королева только начинала оттаивать, если можно было так выразиться, учитывая уличную температуру.

— Нормально, Алёнка твоя молодец, — Кирилл поцеловал жену в висок. — А я опять спать хочу.

— Пойдём, я тебя уложу. Всё равно эти развлечения не для нас — для гостей. Наше дело было показаться им на глаза.

Кирилл покорно согласился, и Настя повела его назад. Словно и не было ночи, он быстро уснул, поглаживаемый по спине. Посидев немного рядом и подумав о всяком, Настя вышла из комнаты. Жизненно важно было поговорить по душам с родителями мужа. Хотя между ними и произошло внешнее примирение, внутренне Кирилл продолжал бояться отцовского осуждения.

Игорь вскользь брякнул недавно, якобы, не обязательно будет подписано соглашение с японцами, те слишком уклончиво обещали сотрудничество во время письменных переговоров. И если провал всё-таки случится, Кириллу будет плохо, а Дмитрий Иванович мельком, да выдаст своё торжество: «Я ведь тебя предупреждал!» Поэтому именно сейчас, до приезда иностранных вкладчиков, было важно поправить фальшь в отношениях отца и сына.

Гости к этой минуте натешились и замёрзли, а в столовой начинал благоухать горячей едой стол. Артём разносил еду, ему помогали тётя Люда (Ольгина крёстная) и сама Нина. Увидев входящих и раздевающихся свёкра и свекровь, Настя, скрестив пальцы в карманах, как её учили братья, подошла:

— Дмитрий Иванович, очень нужно с вами поговорить. Наедине.

Маргарита Павловна видела, как посреди веселья исчезли главные виновники происходящего, и не могла не надумать себе проблемы, потому быстро сказала, что тоже хочет узнать, в чём дело.

— Это хорошо, — Настя кивнула. — Пойдёмте в бильярдную, там сейчас никого нет. Если вы замёрзли, скажите, я подожду, когда вы согреетесь.

Но заинтригованные Карамзины отказались от паузы, Настя сделала отцу знак не вмешиваться и повела в тихую комнату. Один из щенков вдруг выбежал из-за угла и бросился ей под ноги, за ним — Фикс.

— Фикс, уведи его. Тащи, Фикс! Место! — щелчок пальцев под носом дрессированного пса, указательный палец ткнулся в щенка и в сторону. Этого было достаточно: Фикс ухватил щенка, который был ненамного меньше самого воспитателя, и потащил на ресепшн, где пока устроили «место» для хвостатых жителей отеля.

— Собаку выдрессировала, сына тоже. Молодец, — пошутил Дмитрий Иванович.

— Они слушаются, потому что знают, как сильно их любят, — осторожно отпарировала дрессировщица.

Карамзины слушали, не перебивая. И родительское смущение, в конце концов, дало о себе знать, Маргарита Павловна приложила руку к груди, а суровый отец начал задумчиво покусывать губы.

Стресс, который испытывал в последние месяцы Кирилл, его язва, прерывистый ночной сон и успокаивающие лекарства. И всё это под маской невозмутимости, к которой он привык. Вчера за ужином Маргарита Павловна опять чуть было не начала вспоминать, как ей было сложно с младшим сыном, вернее, в тех условиях девяностых. Слава богу, ситуацию замяла Ольга с Артуром и тётя Люда. Белов-старший помрачнел, Настя с ним переглянулась и угадала его желание: с удовольствием бы придушил эту «мамашу».