Она обнялась с именинницей.
— К сожалению, процедуры не знают слова «выходной», да у меня и немного сегодня дел было. Решила воспользоваться служебным положением, заехала за вкусняшками для ребятни, — девушка была старше Насти, наверное, лет на пять-семь, невысокая, стройная, светловолосая, кареглазая и улыбчивая.
И Настя вспомнила про сплетни, окружавшие предмет обожания своей клиентки, — знаменитую золушку и жену старшего сына. А тот, что забирал сумки, наверняка являлся Артуром, братом Кирилла.
Скорая уехала, теперь ворота распахнулись, и джип заехал внутрь. В это время Маргарита Павловна представляла Настю, коротко пояснив:
— Ох, какой концерт нам Фикс по дороге устроил! Но это потом, мои милые… Оленька, на кого же ты оставила праздничный стол? На одну Людмилу?
— Помощников хватает. Сразу предупреждаю, у нас незапланированные гости: мальчик и девочка. За мальчиком смотрит сестра, а с девочкой мама, зовут Аня. Вот они в шесть рук сегодня с утра всё готовят, пока я на процедурах. Детей развлекает Вася и Артур, это я бездельница.
Маргарита Павловна отчего-то расстроилась:
— Оля, ну нельзя же так — превращать свой дом в клинику! Пусть бы дожидались своей очереди, другие ведь ждут.
— Я не могу иначе, мам, — дёрнула плечом именинница.
Настя шла рядом с ними, с любопытством рассматривая большую территорию. Конечно же, здесь тоже имелся большой бассейн и рядом — маленький, надувной, видимо, для внуков, про которых часто рассказывала Маргарита Павловна: Серёже неполных четыре года, а Маше — два.
Только позже всё разъяснили Насте. Когда кто-то нуждался в срочной помощи, а мест в клинике Ольги не оставалось, она привозила незнакомых людей к себе домой, где те обитали до определённого момента. Сама Ольга говорила, что так ей даже удобно: первые дни лечения были важными для процесса, и она могла пристальнее наблюдать юными пациентами. Сейчас в доме проживали двое детей с диагнозом ДЦП, причём с родственниками, о которых также заботились Карамзины.
Поздоровавшись и познакомившись на просторной кухне с тётей Людой (крёстной матерью Ольги) и случайными гостьями — Элей и Аней, — гости прошли в большую гостиную. Здесь молодой человек в инвалидном кресле читал четырём детям книгу, развалившихся или сидевших на полу в окружении игрушек. Ольга подошла сначала к тем, что явно не смогли быстро подняться, и только потом обняла родных.
— Баба, а мы сегодня все купались с папой! — затарахтел старший внук, дёргая за одежду Маргариту Павловну, на руках которой уже сидела маленькая девочка. — Смотри, какую машину мне папа построил!
Всё увиденное было слишком ошеломительным. Щедрость золушки, её муж, не возражавший против превращения своего дворца в частное отделение клиники, растроганная и какая-то другая, счастливая, Маргарита Павловна… Фикс, поначалу напугавший детей с ДЦП, но потом с восторгом тянувшихся к собаке. И Фикс тоже был счастлив: его тискали, бросали мячик. Фикс оказался на своём месте.
Маргариту Павловну и Василия, того самого инвалида, сводного брата Ольги, оставили с детьми, а остальные распределились по ТЗ: Кирилл с братом к площадке с барбекю и готовящейся дымлямой, женщины — на кухню раскладывать салаты и сервировать стол.
— Слушай, тебя нам сам бог послал, — узнав подробно о роде деятельности новой гостьи, обрадовалась Ольга: — Я давно подумываю дополнить терапию животными. Мы приглашаем иногда заводчиков, но хотелось бы на постоянной основе. Посоветуешь, может, какую породу? Артур давно мечтает о второй собаке, потому что наш алабай слишком здоровый для игр с детьми.
— Голдены — идеальные помощники, лучше них, по-моему, для этой цели и не найдёшь никого…
Беседа перешла в деловое русло, и, что неудивительно, Настя быстро освоилась: атмосфера здесь в самом деле была волшебной, недаром Маргарита Павловна с такой тоской рассказывала об этом доме и его обитателях. Старший сын себе построил персональный рай, не без помощи жены, конечно. И отчасти становилось понятно раздражение и обида матери на младшего сына, который сопротивлялся счастью.
Стол накрывали в беседке, на свежем воздухе, в окружении молодых сосен и елей и неподалёку от площадки, на которой колдовали мужчины. Всех пригласили за стол, даже детей с ДЦП, которые толком сидеть не могли в специальных стульчиках. Но их присутствие, видимо, никого не смущало, кроме Маргариты Павловны, Кирилла и Насти, не привыкшей к подобному обществу. Она во все глаза смотрела на ухаживания родственниц за несчастными малышами и, должно быть, переусердствовала в своём удивлении и любопытстве. Встретилась глазами с Кириллом, и неопределяемая эмоция в совокупности с насмешкой, как бы говорящей: «Вот такие у нас дела!» — плескалась в нём.
Но вскоре четвёрка детей наелась, и Эля с Анной повели их к надувному бассейну. Теперь даже Василий, инвалидное кресло которого не было видно из-за стола, не смущал Настю. Беседа потекла в обычном русле, не отвлекаясь на желания детей, и застолье стало походить на обычное, праздничное, какое бывает в обычных семьях, мало знакомых с несчастьями других.
* * *
Людмила Михайловна раздвигала посуду на столе, освобождая место для приготовившегося мяса и запечённых овощей. Артур вынырнул с большой плоской тарелкой из-под навеса:
— А вот и мы с красотой! Налетай!.. Дети, шашлык готов!
Женщины уже несли от бассейна водоплавающих, завёрнутых в полотенца.
— Разрешите п-поухаживать, мадам? — в речи Артура изредка проскальзывало лёгкое заикание, но это выглядело ужасно мило. Старший сын перегнулся через Маргариту Павловну и переложил ей на тарелку кусочки свежего горячего; позволил задержать свои руки и прикоснуться губами к тыльной стороне пальцев. В ответ чмокнул мать в затылок.
— Спасибо, сынок! — Маргарита Павловна сияющим взглядом проводила сына, обогнувшего стол, чтобы поухаживать за детьми и женой. За ними с улыбкой наблюдали присутствующие женщины, включая Настю. — Артурчик — моё солнце. И во всём так — с самого рождения…
Рядом с ней сел на своё место вернувшийся со второй тарелкой Кирилл. Выражение лица его было подозрительно непроницаемым.
— … До сих пор не могу забыть тот ужас… Коммуналка, помыть маленького ребёнка негде, воду таскаешь с кухни в вёдрах, потом обратно…
— Ого, вы жили в коммуналке? — удивилась Эля, которая выглядела лет на девятнадцать, не больше. — Я про это только сериалы смотрела.
— И прекрасно, деточка, дай бог вам никогда не жить в тех ужасных условиях, — покачала головой Маргарита Павловна. — А как там тяжело с детьми — не описать. Кирилл, тот вообще родился чуть ли не на полу. Пока скорая ехала, я думала, умру от боли…
Все невольно посмотрели на него, но молодой человек пристально рассматривал содержимое тарелки.
— Мам, не надо вспоминать, — мягко попытался её остановить Артур, но Маргариту Павловну уже понесло.
Настя узнала взгляд, рассеянный и устремлённый в невидимый магический шар, показывающий только прошлое. Смутно припомнила: эту историю Маргарита Павловна рассказывала во время пятой или шестой встречи. Тогда женщина была, по её словам, расстроена поведением младшего сына и заодно освежила в памяти его первый проступок — родиться не вовремя и в ненужном месте. Неудачные в каком-то смысле роды послужили сигналом: за Кириллом с рождения нужен был глаз да глаз, мальчишка постоянно влипал в некрасивые ситуации по собственной глупости и доверчивости.
Юная Эля не была в курсе жуткой истории, а также пока ещё не нарастила толстокожесть тактичного собеседника, способного отказаться от жуткой темы ради приличия. Поэтому переспросила:
— На полу, прям на самом полу? А как же скорая? В то время и телефонов, наверное, не было, да?
Маргариту Павловну несло… Она ведь говорила мужу, что не стоит рожать второго ребёнка, пока они не выберутся из того жилищного ада. Но муж сказал: «Бог дал — бери». И Маргарита выносила, в состоянии жуткого токсикоза, постоянных желаний чего-то особенного, заставляя мужа стучаться по ночам к соседкам и выпрашивать то квашеную капусту, то сладкое.
