Друзья и родители говорили в один голос успокоиться, забыть девушку. Она достаточно страдала тогда. Мы все в прошлом знатно потоптались на ее чувствах. Мать не разговаривала со мной год. Она не могла понять, как я мог так поступить с той, кого приводил в качестве невесты к ним в дом.

По сей день эта загадка не давала мне покоя. И вот я вроде начал смиряться, принимать то, что “женой” назову не взбалмошную ведьму с неповторимыми черными глазами, а спокойную белокурую Наташу, как Надин, подобно огненному суховею (стихийное бедствие, которое приходит с Забытых земель — прим. авт.), снова ворвалась в мою жизнь. И я совершенно не был уверен в том, что в этот раз буду таким же благородным и отпущу ее. Не единожды в голове мелькала мысль: а вдруг… Что было бы, если бы рассказал ей правду? Надин уже тогда была могущественной, хоть и молодой ведьмой. Сейчас ее сила могла вырасти во много раз. Мы сумели бы противостоять всему на свете…

Подошел к столу и взмахом руки материализовал стакан с руцой (алкогольный напиток по типу виски — прим. Авт), который тут же залпом и проглотил. Сам себе напоминал боевой ратан (арбалет с магической нитью, которая обновляла и натягивала стрелы — прим. авт): я увидел цель и сдерживать свои порывы стало ещё сложнее. Но все это было иллюзией.

Я подошёл к окну и не мигающим взглядом уставился на горы. Перед глазами промелькнула наша последняя встреча. Не смог бы забыть ее взгляд, даже если сильно захотел этого. Никогда еще не видел воочию, как горе может разрушать изнутри. “Надин… Дьявол, как же я тебя обидел, девочка моя…”

Но так было нужно. Я всяким мог пожертвовать. До какого-то момента думал, что у меня нет уязвимого места. Дурак. Тот снимок до сих пор хранил у себя в городской квартире в сейфе…

Да… в жертву можно принести что угодно и кого угодно… Но только не любимую, ради которой дышишь. Я не смог. Поэтому в жены я беру демоницу. В ней нет ничего уникального. Она практически такая же, как и все. По всей видимости, так считал не я один. Поскольку с момента появления ее в моей жизни ни одной угрозы я не получал.

Другое дело моя ведьма. Криво усмехнулся. Идиот. Даже в мыслях нельзя звать её своей.

За этими глубокими размышлениями не заметил, как в кабинете оказался не один. Ласковые женские руки сначала обхватили меня за плечи, а затем нежно скользнули по груди к животу.

— О чем ты так глубоко задумался, что даже не услышал моего появления? — ворвался в моё сознание голос Наташи. Она не настаивала на том, чтобы я тут же выложил правду. Скорее предлагала разделить ношу, которую я, по её мнению, взвалил на свои плечи.

Мне было нечего ей ответить. Поделиться тем, что думаю о Надин, я, конечно же, не мог.

— Говорят, здесь появилась гостья? — в последнее время Наташа стала меня напрягать тем, что знала больше положенного. Я согласился взять ее в жены. Но на слежку договора не было. Резко повернулся к ней и схватил за руки, немного сильнее нужного сжав. Серо-голубые глаза лучились вселенским пониманием. Но я чувствовал, за этим кроется что-то еще. Какой бы тихой Наташа ни была, но в моем лице приобретала весьма выгодную партию.

— Мне очень жаль, Наташа, что ты предпочитаешь собирать по темным углам пыль сплетен, нежели спрашивать у первоисточника, — это был мягкий намек на то, что я недоволен ее любопытством.

— Раттимир, не нужно ссор, — она мягко высвободила руки и опустила их мне на грудь, преданно заглядывая в глаза, — это всего лишь мое женское любопытство. Не более. Ты уже освободился? Может, сможешь этим вечером уделить внимание своей невесте? — она кокетливо сдула челку с глаз и выглядела при этом милой и невинной. Хотя, безусловно, такой не была. Одна ее рука так и продолжала покоиться на моей груди, а другая опустилась до пряжки ремня. Девушка мягко, но настойчиво потянула меня к себе.

Я понимал, чего хотела Наташа. В душе боролись противоречивые чувства. С одной стороны, мне казалось кощунством перебивать любовью с Наташей мысли о Надин. А с другой… Я должен был вытравить ведьму из своей головы. Для нас еще найдется шанс спастись, не покалечив при этом ни себя, ни окружающих. Прикрыв глаза, прижался в жестком поцелуе к губам невесты. И она тут же отозвалась, слегка застонав.

Душа и тело разделились. Физиология брала верх. А сердце кричало, что рядом совершенно не та. Не она должна быть в моих руках. С ужасом я осознал, что за закрытыми глазами передо мной была Надин.

— Я устал, — произнес, мягко отстраняя руки невесты. Теперь уже скорее всего бывшей.

— Я сделала что — то не так? — она беспокойно пыталась заглянуть в мои глаза.

— Нет. Что ты. Идеальная невеста, — подушечкой пальца провел по нежной коже щеки. “Но не моя”, — безмолвно произнес в голове. — Много всего произошло, что требует сейчас моего внимания. Тебе лучше вернуться домой.

— Ты же… придешь? — закончила она шепотом, на что я нашел лишь силы кивнуть, чувствуя себя последним негодяем.

Ситуация начинала выходить из-под моего контроля. Все становилось запутаннее и сложнее. А еще была девочка. Маленькая кнопка, которая пряталась за Надин. Во мне что-то ворочалось, какая-то мысль, не дававшая покоя. Черты малышки мне казались до боли знакомыми. Ее возраст указывал на то, что ведьма родила девочку сразу после нашего расставания. Могла ли она быть… моей? Даже в самых тайных мечтах я не мог представить нас семьей. Но сейчас подозрения крепли с каждой секундой. Я должен знать. Надин обязана сказать мне правду. Если я стал отцом, то… В наших жизнях все изменится навсегда.

“По твоей Академии ходит Иной…” — о чем, черт подери, говорила птичка? Подселение в нашем мире стало огромной редкостью. Такое в принципе практиковалось в очень узкой сфере и с конкретной целью. Чаще всего некры могли прибегнуть к подобной практике. У них даже преподавался ряд лекций на эту тему. Но, как правило, чтобы такое провернуть, необходимо было уже обладать определенным уровнем силы. И я точно мог сказать, что до этого момента ни один преподаватель с кафедры некромантии и ритуальной магии такого запроса лично мне не делал. Тогда как здесь появился Иной? Как я вообще мог пропустить подобное?

Надин

Ночь прошла отвратительно. Я ворочалась с боку на бок, не в состоянии уснуть. Снова и снова прокручивала в голове наш с Раттимиром разговор и корила себя на чем свет стоит. Дура. Во-первых, привлекла его интерес к дочери еще больше. Но это ладно. Не самая великая беда, учитывая, что я и так планировала ему все рассказать. А вот во-вторых мне не нравилось абсолютно. Почему-то мне не хотелось, чтобы Раттимир думал, что… У меня такой легкий характер. Ой, да хватит слова уже подбирать. Хотя бы наедине с самой собой. Мне было важно, чтобы бывший не думал обо мне, как о шлюхе. А учитывая мою последнюю тираду… “Что ж, Надин, это лишний раз будет тебе уроком. Думай, прежде, чем говорить”, — отчитала я себя.

В окно уже начинало светить солнце, а это означало, что скоро за нами должно было приехать тааркус (такси — прим. авт.) и отвезти на вокзал. Я поднялась с постели и подошла к кушетки, на которой спала дочурка. Во сне она скинула с себя одеяло, обняла маленького кота, которого сама притащила неизвестно откуда, и сладко пускала слюни в подушку. Эти мгновения были самыми драгоценными для меня. Неугомонный комок моего персонального счастья умиротворенно смотрела только известные ей сны. А у меня появлялась возможность тихонько сидеть возле нее, пропуская между пальцев пушистые шелковые локоны ее волос. Курносый носик нет-нет да смешно морщился. Что тебе снится, моя девочка?

Интересно, какие были бы между ней и Раттимиром отношения? Чувство вины в который раз тихонько кольнуло сердце. Нет! Этой эмоции не место внутри меня. Он сам виноват. Он и его семейка. Вышвырнули меня, как котенка, заменив более достойной. Демон получил по заслугам… Да. Не было у него права смотреть на то, как взрослела его дочь. В одном я однозначно сказала правду. Илария — моя. И ему еще придется доказать, что он имеет право присутствовать в ее жизни.