— Ой, — мне хотелось заползти под диванные подушки и спрятаться. — Хорошо.

— Сначала нам нужно поговорить о нескольких вещах, — он повернулся всем телом, наклоняясь в мою сторону. Когда я не пошевелилась и не отвела взгляда от своих колен, он положил руки мне на плечи, мягко разворачивая к себе.

Я так и не пошевельнулась.

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне, малышка.

Никто никогда раньше не называл меня малышкой, и я всегда считала, что мужчины используют это слово, когда не могут вспомнить имя женщины.

— Не знаю, нравится ли мне, когда меня называют малышкой.

Джексон рассмеялся.

— Тогда я придумаю что-нибудь другое. А теперь, может быть, ты повернёшься вот так и посмотришь на меня? Пожалуйста?

Я вздохнула и повернулась, неохотно поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты лучший поцелуй за всю мою жизнь.

Я? Я хорошо целовалась?

— Ни за что.

— Это так. И это говорит мне о том, что всё остальное, что мы делаем, будет иметь эффект в сотню раз круче. Но я испортил твой первый поцелуй. И я не собираюсь портить всё остальное. Если я останусь на ночь, сомневаюсь, что смогу держать руки при себе.

В моей голове столько всего пронеслось, что она чуть не взорвалась. Поэтому я начала обрабатывать его речь по кусочкам, начиная с самого начала.

Я хорошо целовалась? Я хорошо целовалась. Нет, лучше всех. Моя внутренняя дива была размером с мармеладного мишку, но сегодня она стояла во весь рост, придавая мне прилив уверенности.

Кончики моих пальцев оторвались от колен, чтобы провести по его бедру, обтянутому джинсами.

— Что, если я не хочу, чтобы ты держал руки при себе?

— Уилла, — простонал он, в звуке была доля удовольствия и доля истязаний. Прежде чем мои пальцы смогли зайти слишком далеко, его ладонь накрыла мою. — Прекрати.

Я, наконец, набралась смелости сделать шаг, и меня отвергли. Мой взгляд опустился, снова оценивая диванную подушку как укрытие.

— Хей, — рука Джексона коснулась моего подбородка, приподнимая его. — Мы можем просто поговорить об этом секунду?

Я кивнула.

— Хорошо.

— Я не собираюсь лгать тебе, — он глубоко вздохнул. — Я… нервничаю.

— Нервничаешь? — с чего бы ему нервничать? Не то чтобы у него раньше не было секса. — Почему?

— Я правда не хочу всё испортить. Ну знаешь, твой первый, — он сглотнул, — раз. Это должно быть что-то особенное. Не я, трахающий тебя на диване после ужина.

Его признание, хотя и грубое, растопило моё сердце. Мне нравилось, что он заботился о том, чтобы мне было комфортно. Мне нравилось, что он ставил мои чувства выше своих собственных потребностей.

Я обхватила его щёку ладонью.

— Спасибо.

— Могу я спросить тебя кое о чём?

— Конечно.

— Почему ты ждала?

Я опустила руку, затем посмотрела на свои колени, не в силах смотреть ему в лицо, во время этого разговора.

— Не то чтобы я планировала это. Моя девственность никогда не была для меня священной. Секса просто… никогда не было. Я не ходила на свидания в старшей школе. Я пару раз сходила на свидания в колледже, но парни, они просто были не теми.

Я не вдавалась в историю Лейтон — это была только её история, которой могла делиться только она. Но это определённо повлияло на мой собственный выбор, когда дело касалось секса и мужчин.

— Моя девственность никогда не волновала меня, я никогда не была озабочена тем, чтобы найти кого-то, кто решит это, — призналась я. — Наверное, я просто всегда предполагала, что, когда придёт время, это случится.

— И сегодняшний вечер ты считаешь подходящим временем?

Так ли это? Да, я хотела быть с Джексоном. Но мне бы не помешало ещё несколько свиданий и немного времени с Джексоном, чтобы успокоить свои нервы. Был ли я уже готова? Сейчас?

— Нет.

— Хорошо.

— Тебе всё равно?

— Посмотри на меня, — приказал он, мягко заставляя меня посмотреть на него. — Ты стоишь у руля. Как быстро или медленно мы идём, зависит от тебя. Хорошо, капитан?

Я улыбнулась.

— Хорошо. Если ты пообещаешь никогда больше не называть меня капитаном.

— Я могу это сделать.

Я вздохнула.

— Мы можем хотя бы поцеловаться или что-то в этом роде? У меня такое чувство, что я всю свою жизнь ждала возможности поцеловать тебя, и теперь, когда я могу, это всё, что я хочу сделать.

Слова слетели с моих губ так быстро, что мой мозг не успел проконтролировать их. Но как только я услышала всё это, мне определенно захотелось спрятаться под диванную подушку. Я умоляла о поцелуе. Умоляла. Боже мой, Уилла. Будьте смелой, а не отчаянной. Я закрыла лицо руками, пряча пылающие щёки.

— Не могу поверить, что сказала это.

Джексон усмехнулся и убрал мои руки. Затем его рот медленно опустился к моему.

— Мы определенно чем-нибудь займёмся, кексик.

Я поморщилась.

— Не кексик.

Он усмехнулся. Его губы были так близко, что его дыхание коснулось моей щеки.

— Сахарок? — он поцеловал уголок моего рта.

Я закрыла веки, когда прошептала:

— Нет.

— Сладкая? — ещё один поцелуй, на этот раз в другой уголок моих губ.

— Нет. — Я чувствовала себя пончиком.

Мягкие губы Джексона прошлись по моей щеке, оставляя покалывание, и добираясь до уха.

— Дорогуша?

— Не-а.

Он втянул мочку моего уха в рот, и я обмякла, упав вперёд на его грудь. Кто бы мог подумать, что его язык, играющий с моим ухом, так возбудит меня?

— Ещё, — я потянулась руками к его груди, вдавливаясь в хлопок его серой рубашки на пуговицах.

Его губы проследили свой путь назад к моему рту. Его гладкая челюсть была горячей и твёрдой на моей щеке, и даже без его обычной щетины она оставила ожог.

— Дорогая? Милая?

— Папа называет маму дорогой. Меня он называет милой.

Джексон зарычал, отрывая свои губы от моего лица и наклоняясь, чтобы приложить их к моей ключице.

Я откинулась на спинку дивана, совершенно ошеломленная тем, что он нашёл все эти новые места, манипуляции с которыми заставляют меня таять.

— Принцесса? — пробормотал он мне в шею.

Я склонила голову набок.

— Это для маленьких девочек с косичками.

— Бу?

— Абсолютно нет, — выдохнула я. — Продолжай. — Я положила руки ему на затылок, его короткие волосы мягко касались моих ладоней, когда я притянула его ближе.

Он высунул язык, облизывая, пока его губы обсыпали поцелуями мою шею.

— Куколка?

— Эээ.

Ещё один приправленный поцелуй.

— Печенька?

Я покачала головой, медленно передвигая свою задницу по дивану, чтобы приблизиться к нему. Оседлать его. Теперь настало время для оседлания. Я убрала руки с его груди, перемещая их на юбку. Собрала руками подол, поднимая его вверх по бёдрам. К моему удивлению, Джексон опустил свои руки к моим, чтобы помочь. Его мозолистые пальцы скользнули по чувствительной коже моих ног, заставляя моё сердце забиться быстрее. В ту минуту, когда мои колени больше не были стеснены подолом, я развела их в стороны. В спешке потянула слишком сильно, и из образовавшегося разрыва по шву, раздался негромкий треск. Это меня не остановило. Это было моё самое дорогое платье, но я могу позже попросить маму зашить его. Я вцепилась руками в мускулистые плечи Джексона, отправляя его обратно на диван, и забираясь к нему на колени. В ту секунду, когда моя сердцевина прижалась к грубой ткани его джинсов, я издала тихий стон. Его эрекция была значительной под молнией — подо мной — и от этого у меня снова пересохло во рту. У меня кружилась голова, мне было жарко, и напряжение, скручивающееся у меня между ног, заставляло меня извиваться.

Это. Было. Невероятно.

Езда на коленях Джексона была непохожа ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше. Пару раз я пыталась экспериментировать там. После того, как несколько подружек в колледже попытались объяснить, на что похож оргазм, мне стало любопытно, и я потрогала себя в душе.

Но мне не удалось ничего сделать своими пальцами. Чувствовать губы Джексона на моей шее, его твердость, трущуюся о мои кружевные трусики, было так эротично, что я задрожала.