Глядя на меня злобно, словно бойцовый пес, Андрей поднялся на ноги, поправил рубашку.

— Если Марина попросит у дедушки машину, — продолжил я, — ты больше не приедешь сюда в качестве водителя. Я не позволю тебе околачиваться рядом с ней.

— Кого послать, решать Кулыму, не тебе, — вскинул подбородок Андрей.

— Нет, мне. Можешь поинтересоваться у Кулыма об этом. А теперь вали отсюда. Не приближайся ко мне и Марине. Повторяю: если вы с братцем что-нибудь задумаете против меня, пинайте на себя.

— Мне велено довезти девушку до рынка, — немного нерешительно возразил Андрей, помолчав.

— Сам довезу. Стартуй отсюда давай.

Наградив меня злобным взглядом, Андрей сел в БМВ и уехал.

— Да я вам говорю, — Паша Бубен — поджарый, короткостриженый браток прикурил приму без фильтра. — Когда Кулым пойдет в депутаты, один тухляк начнется.

— Это почему же тухляк? — Удивился Серега Мороз — коренастый парень, нацепивший вместе с джинсами майку, обтягивающий крепкий, но жирноватый торс, — Подтянет нас вместе с собой. По-любому будет нам поспокойнее.

— Да не, — кисло хмыкнул Ваня Ткачен, уставившись на дно своего опустевшего пивного стакана. — Все будет, как всегда. Кулым останется сверху, а мы так и будет у него на побегушках.

— Во, — кивнул Бубен Ткачену. — Если он кого и подтянет, то точно не нас. Одних только своих бригадиров в люди выведет. А простые бойцы, типа нас, будут, как всегда, в грязи копошиться.

— А че тебе не нравится? — Удивился Мороз. — Плохо, что ли, живешь? Бабки у тебя есть. Шмотки модные. Котлы дорогие. Японские, — он указал на оригинальнее Касио, что носил Бубен. — Тачка, хата. Девочки. Че тебе не хватает?

— Да вот что. У меня часы японские, а у Кулыма, по любому швейцарские. А жопой своей мы постоянно рискуем похлеще него. Даже тогда, когда Кулым послал нас Летову на помощь, полночи гоняли этих выродков Костлявого. Гоняли-гоняли, так и не догнали. А я, между прочим, тем вечером вискарь бухал. Еле одуплил с похмелья, че вообще происходит.

— Так это ты сам виноват, — пожал плечами Мороз. — Нехер было бухать.

— А как мне расслабляться? — Развел руки Бубен. — То одно, то другое. То этих едешь прессовать, то тех. Бабло с этих ларьков вечно собираешь, смотришь в наглые хари ихних хозяев. А Кулым там, у себя в ресторане перепелок жрет!

— Ты потише, — нахмурил брови Ткачен, оглядывая полупустое заведение.

В баре «РесторанЪ», что стоял на перекрестке Розы Люксембург и Кирова в это время людей почти не было. Лениво протиравший столешницу бармен бросил робкий взгляд на Бубна.

— Че уставился⁈ — заметил тот и злобно зыркнул в ответ.

Бармен тут же спрятал глаза. Принялся усерднее тереть свою барную стойку.

— Все ж, мне кажется, ты, Бубен, с жиру бесишься, — заметил Мороз. — Вон, одиннадцать утра на часах, а мы уже пивко попиваем. Разве не житуха?

— Так, а можно не пивко, а настоящий американский виски! Как Кулым! — Вылупил Бубен глаза на Мороза. — Ведь он за счет кого поднялся? За счет нас, простых бойцов. Мы ж его и кормим. А он как с нами?

— А он, — вклинился Ткачен, получив от бармена новое пиво, — а он будет поднимать своих. Кто поближе к нему. Бригадиров, то есть.

— Короче, харе жаловаться, — покачал головой Мороз. — Ты гляди, разнылся, все ему не так.

— Да потому что несправедливо это! Одни голову подставляют, другие на ихнем горбу наживаются, — не унимался Бубен.

— Ну и че ты сделаешь? Если кто из брагидиров узнает, че ты тут болтаешь, попрут с банды. И это если по старой дружбе. А может быть, и что похуже сделают.

Внезапно входная дверь распахнулась, и в кабак вошел Андрей Шелестов с недовольной харей.

— Че то ты рано, — проговорил Мороз, когда Андрей подсел к ним, за барную стойку. — Отвез Кулымовскую Маринку?

Бубен окликнул бармена:

— Братан! Плесни пивка нашему корешу!

— Не надо, я за рулем, — покачал головой Андрей.

Братки, на секунду, все как один, затихли. Потом стали ржать.

— Ты гляди. Какой приличный нашелся, — Мороз положил Андрею на плечи толстую руку. — За рулем не пьет. Мож ты еще и не куришь и спортом занимаешься?

— Ага. Марафоны бегаешь.

— Марафонец, мля!

Братки снова разразились хохотом. Андрей недовольно засопел.

— А че это у тебя на морде? — Заинтересовался Мороз. — По харе схлопотал, что ли?

— Это Летов, — буркнул Андрей.

Братики немедленно стихли. Нахмурились.

— Ты че, на Маринку пялился, что ли? — Спросил Мороз.

— Да нет, просто Летов оборзел, — надул Андрей ноздри.

— О, не братан, — заерзал на высоком стуле Ткачен. — Ты на Летова бочку не кати. Он мужик тертый. Хрен подступишься.

— Не знаю я, кто этот ваш Летов. И за что он моего братана гнидой называет, — недовольно заявил Андрей.

— Ты, брат, не обижайся, но если называет, значит, за дело, — сказал Мороз.

Андрей аж подскочил, глянул на крупного братка со смесью удивления и злости.

— Ну, не кипишуй, — поспешил успокоить его Мороз, — На вот, пивка холодненького. Накати с нами.

Андрей вернулся на стул, придвинул к себе пивную кружку.

— Если тебя Летов отделал, — начал Ткачен, — забудь. Не суйся ты к нему. Кто с ним закусится, всегда плохо кончает.

— Так он же пацан, младше меня поди! — Не выдержал Андрей.

— Ты про Косого слышал? — Нахмурил брови Ткачен. — А про свадьбу? Или, вот, про Михалыча?

— Не слышал, — покачал головой Шелестов.

— Михалыч был отморозок, каких мало, — подхватил Мороз. — Его даже наши покойные авторитеты побаивались. А Летов не забоялся. Отправил козла в тюрачку, когда тот хотел на свадьбу Куликовскую напасть. Я тогда был с Кулымом. Ехал в одной из машин. Если б не Летов, и мне пришлось бы свою жопу под пули подставлять.

— А про Косого вообще говорят, что Летов пришел к нему в офис с бомбой. Обвешенный, как шахид, прикинь? — Начал Ткачен. — На понт его взял и завалил, за то что тот ему дорогу перешел.

— Слухи, — пояснил Мороз. — Но мне в них верится, почему-то. Иные болтают, что Летов причастен и к тому, что у мясухи щас дела не очень.

— У мясухи не очень, — согласился Ткачен, — а у нас ниче, в гору идут.

— Че он, этот Летов, — хмуро начал Андрей. — Рембо какой-то, что ли?

— Рембо, не Рембо, а Кулыма он выручал не раз. Когда старика ранили в упор из ружья, тащил его до машины на своих плечах, — продолжил Мороз.

— Так он же не из наших, — Нахмурил брови Андрей.

— Не из наших, — согласился Ткачен. — Летов трогает только тех, кто его первым тронет. Кулым Летова трогать не стал. Ну и вышло у них сотрудничество. Так что, Андрей, ты его лучше тоже не трожь. То, что получил ты от Витька по хлебалу, то ладно. Пацаны поймут. Не зазорно.

— Ниче я не понимаю, — проговорил Андрей. — Если он не наш, так че ж Кулым за него печется, как за своего? Чего бойцов, как прислугу какую, отправляет к нему по первому требованию? Че это за херня?

— Если б не Летов, — поднял пиво Мороз, — может мы б так сладко пивко и не попивали. Так что не бери в голову, братан. Дело свое делай и будешь в шоколаде.

Андрей сделал кислую мину. Отпил из пивной кружки. Весь разговор он краем глаза посматривал, как хмурился и недовольно поджимал губы Паша Бубен.

Когда братки пошли невыход из кабака, Бубен, шедший позади всех, за Андреем, приостановил Шелестова.

— А ты дело говоришь, Андрюша.

— Чего? — Не понял Андрей.

— Про Летова. Он не нашенский, а Кулым перед ним расшаркивается.

— Ну, — покивал Андрей. — Авторитеты так не делают.

— Не делают. Стареет Кулым. Надо бы ему уже давно уступить дорогу молодым, — глянув, как Мороз с Ткаченом вышли из Ресторана, сказал Бубен. — Слушай, Андрюша. А ты смекалистый парень. Быстро поднялся до бойца.

— Спасибо, — без улыбки поблагодарил Андрей.

— Дело у меня к тебе есть одно. Важное. И перспективное.

— Ну чего вы там буксанули? — Заглянул с улицы Мороз. — Идете или нет?