— Не стоит вам просто вдвоем бродить по лесу! Давай, Лють, сходи проводи их.
Веселина удивлённо моргает, услышав эти слова. Обратив, наконец-то внимание на разговор. Она только поворачивается к пастуху, чтобы возмутиться, но Солоха, конечно, отвечает ему быстрее, даже если в начале она громко смеется.
— Женщины сильнее мужчин, старый.
Солоха не пытается оскорблять, она просто сообщает правду. Ведьмовство сильнее Колдовства, проще и быстрее. Не требует обучения. Женщины могут учить друг друга, как сама Солоха уже второй год обучает Веселину, но на самом деле кроме дара и понимания как именно составлять Слова — ничего не требуется. А дар есть у всех. Он поёт в крови, передаётся от матери к дочери, существует независимо от того, хочет ли кто-то его использовать. Колдовство — это обучение, система сложных жестов и любая ошибка в нём развеет всё. В Ведьмовстве не существует ошибок кроме самих желаний ведьмы. И все женщины — от природы ведьмы, вопрос только в том, какой силы будет их дар.
И хотя Дубыня, конечно, должен это знать, он качает головой Солохе в ответ и улыбается мягко и снисходительно:
— Я буду чувствовать себя таким виноватым, если Иван вернётся.
— Это избыточно, — морщится Солоха, выглядя немного презрительно и холодный острый взгляд Ярослава сосредотачивается на ней. Дубыне требуется положить руку на плечо сына, чтобы он молчал. Воспитание заставляет его не реагировать. Веселине попросту скучно, даже если она немного очарована Ярославом. Кроме месяцев все кого она встречала — были или богатырями или крестьянами. Слишком бедными или слишком воинственными. Ярослав… утонченный, похожий на Малахитницу, из-за чего он очаровывает Веселину с легкостью, не прилагая усилий и ясно не задумываясь о том, хочет ли этого.
Веселина осознает то, как много она смотрит на этого молодца и от того испытывает острое желание немедленно сбежать. Она бы немедленно превратилась в ящерицу и скрылась между старых грязных досок пола, найдя какую-то щель, в которой сможет исчезнуть, но неожиданно Солоха держит ее за локоть. Заземляет, принуждая остаться на месте. Веселина не бежит.
Или, хотя бы, она не срывается с места сразу. Только следует за своей наставницей к двери. Та что-то говорит, смеясь, но всё, чего хочет Веселина это уйти. Она чувствует, как её настигает холодный ветер, пронизывающий до костей страх. В неё пробуждается немного паники и беспокойства.
Мама попросила её быть осторожней. Выразила беспокойство, но хотела только чтобы Веселина не рисковала и была под охраной. Она могла бы сказать не выходить из дворца, но не сделала этого. Она естественно хотела запретить Веселине быть где-то рядом с волхвом, но почти промолчала. Веселина скатывается по спирали, чувствуя себя неправильно. Она следует за наставницей, но даже не замечает где именно они. Не знает попрощалась ли с Ярославом или Дубыней. Мысли о том, как должно быть, будет взволнована, в худшем смысле, Малахитница подавляют Веселину. Она не знает в какой момент это настигло её, но теперь она была погребена этим, как снежной лавиной. Невозможно выяснить, где начало и где конец.
— Прекрати это, — говорит Солоха, остановившись и обхватив ладонями лицо Веселины, — твоя мать обожает тебя.
— Я знаю, — лишь немного морщась отвечает Веселина и по её лицу очевидно, как сильно она беспокоится, даже если не в полной мере осознаёт что именно заставляет её крутиться по спирали.
— Она любит тебя.
— Она переживает, — отвечает Веселина и это то, откуда прорастает её беспокойство, — она боится.
— Так и есть, — соглашается Солоха и улыбается неожиданно мягко, — ты впервые в физической и реальной опасности с тех пор как она тебя забрала себе. Дай ей привыкнуть, позволь смириться с тем, что ты смертная, ещё раз.
Солоха убирает ладони и больше не трогает Веселину, отпускает её лицо, но всё ещё улыбается так же мягко, как будто Веселина делает что-то правильно, когда беспокоится. Как будто то, как Веселина нервничает это идеально. И она продолжает говорить, развернувшись чтобы снова идти вперед.
— Вы наверняка на самом деле ни о чем не говорили.
— Я извинилась, мама тоже, — спорит с наставницей Веселина.
Солоха на это громко фыркает:
— Не говорили, — кивает она, словно возражение Веселины на самом деле согласие и объясняется, сразу, — Извинения — это не разговор.
Веселина не может спорить с ней. Она на самом деле не знает, являются ли извинения разговором. Понятия не имеет, что вообще должно считаться на самом деле разговором. Солоха продолжает, потому что конечно она это делает. Она всегда объясняет, как будто она учит Веселину не только знахарству или ведьмовству, но и чему-то ещё. Чему-то большему. Может быть она учит её быть человеком, пока все остальные кого Веселина знает, хотят чтобы она прекратила им быть.
— Я знаю тебя и знаю её. Вы паниковали. Вы обе, конечно, выразили свои причины в какой-то форме. Сказали о том как заботитесь друг о друге, но это были бы монологи. Ты бы сообщила свои причины, свои извинения. Она сделала бы тоже самое. Вы обе сказали бы о том что любите друг друга и всё. Это не разговор. Это перечисление фактов, когда тому, кого ты любишь приходиться смириться. Это даже не компромисс.
Веселина поджимает губы, следуя за наставницей. Она не знает что ответить, поэтому молча слушает. Когда впереди появляется розовая с золотом дымка Хозяйской Руки, внутри которой существует дворец, Веселина с трудом удерживается от того, чтобы с облегчением выдохнуть. Это почти мучительно неловко, когда Солоха оставляет её, чтобы скрыться среди деревьев.
Вернувшись домой и глядя в лицо встречающей её матери Веселина задается вопросом о том, чем на самом деле является настоящий разговор. Она ничего не начинает, только здоровается, улыбаясь. Гадает о том, как именно рассказать о ещё одной встрече с волхвом. Теперь она знает его имя и цель.
Ничего не приходит в голову Веселины. Малахитница лучше справляется с тем, чтобы попытаться начать разговор. Это не о волхве.
— Я помню, как забрала тебя. Йома сказала, что я ничего не могу сделать с тем, чтобы ты стала духом. Нет ничего, чтобы твоя жизнь была длиннее. Живая вода омолодит тебя, но не сделает бессмертной. Я помню, как я дала тебе имя и назвала своей дочерью, решив игнорировать всё. Я решила, что ты моя и я не отдам тебя ничему и никому.
Веселина удивлённо моргает, глядя в зелёные глаза матери. Она не ожидает того, что слышит и понятия не имеет что сказать. Она глубоко любит, заботится и знает, что это взаимно. Веселина понимает.
— Я тоже люблю тебя, — почти неловко говорит Веселина и, не зная как лучше, спрашивает, — чож Йома ведь всё равно помогает тебе искать способ изменить мою смертность?
— Да, — кивает Малахитница, улыбаясь и обнимает одной рукой Веселину за плечи и тянет за собой по коридору, — Она ищет. Расспрашивает духов, которых знает.
После подтверждения они идут молча. Длинный коридор кажется бесконечен. Веселина знает, что это не обман зрения. Дворец создан волей Малахитницы. На потолке вырезаны фрески, рассказывающие древние истории её жизни. То, что люди рассказывают друг другу и то, о чем они уже ничего не помнят или никогда не знали. Каменные мраморные стены, холодные на ощупь, украшены драгоценными камнями. Они собраны в сложную мозаику, изображающую горы и лес.
Веселина наклоняется к рукам матери, скользит глазами от двери до двери, гадая куда именно они идут и ничего не спрашивает. Каменный пол с растрескавшимися плитами, в щели которых было залито золото. Временами Веселине интересно, означает ли это что-то. Были ли эти плиты когда-либо целыми? В коридоре нет окон, но осколки звёзд перемешаны с драгоценными камнями в мозаике. Их света достаточно, чтобы было светло. Малахитница ищет слова, пока Веселина готовится слушать. Она думает о том, что Солоха сказала, что разговор — это больше, чем выразить свои мысли или сказать о любви. Веселина решает, что это не важно, пока ей и матери удобно. Она думает о том, что волхв очевидно вернётся и о том, что Ворса нужно рассказать о причинах его появления их в лесу. Веселина вспоминает о Илье и гадает, имеет ли смысл рассказать ему о волхве. Будет ли богатырь защищать их лес? Ей хотелось бы знать его немного лучше, чтобы иметь представление о верном ответе. Веселина знает, что Вакула уже ищет способы защитить Меднолесье. Может быть прямо сейчас он придумывает какой-нибудь механизм, который будет полезен. Что-то вроде капкана, но только для волхва.
