— Господи, вот же я идиот! Ведь не собирался жениться, держался от нее подальше, не подпускал к себе. Не хотел нарушать привычный ритм жизни. Ведь я ее совсем не знал.

Мика метался по квартире как дикий и раненый зверь. Как назло, в памяти возникали интимные сцены их близости. Как же ему было с ней хорошо!.. Сейчас воспоминания вызывали такую боль, что хотелось крушить, громить все, что попадет под руку. Душа горела… Он понял, что домой больше не вернется. У него есть три недели. Всего три недели, чтобы забыть ее навсегда. И он это сделает.

Он сдал билет и заказал билет в Прагу на семь утра. Это был единственный прямой рейс. Там, в своей студии, он выплеснет всю боль из души. В его кабинете такое звукопоглощение, хоть гранату взрывай. Он восстановит себя.

И тут же в голове вспыхивает вопрос: как можно вытравить из себя все, во что он поверил: в ее любовь, нежность, чистоту. И сам не заметил, как до чертиков влюбился в нее.

В пять утра подъехало такси. Мика даже не стал смотреть, что у него в дорожной сумке. Запихнул во внутренний карман куртки результат теста. Проверил ключи от пражской квартиры. И через пять часов вошел в квартиру.

Включил телефон. Огромное количество пропущенных звонков и сообщений. Отреагировал только на смс Маши: «Мика, у тебя все в порядке? Ты не выходишь на связь. Мы очень волнуемся». Ответил, что все хорошо и вновь отключил телефон. Включил второй мобильник для экстренной связи, номер которого знал только Иван.

Он не знал, что делать и как дальше жить. А стоит ли вообще жить? Он заказал обед, хорошее вино и пригласил соседа Йозефа.

Залпом выпил полный бокал вина и… Пришлось Йозефу звонить по телефону 112 в службу спасения. Мику с отеком Квинке увезли в клинику. Бутылку отправили на экспертизу. Аллергия на алкоголь. Да он и сам знал. Потому и выпил, чтобы сдохнуть. Капельницы, уколы, милые девушки-медсестры. На третий день он вернулся домой.

Тоска. Жуткая, тягучая, гнетущая… Вспомнил эпизод из воспоминаний о ГУЛАГе Бондаревского С.К.:

«Некий бухгалтер Ежов, сосредоточенно глядя в одну точку, чуть слышно пел: «Белой акации гроздья… Помнишь ли милая… Годы промчались…» пел он день, другой, а затем, сделав из тряпья петлю, повесился на ней под койкой — задушил себя сам. Тоска довела его до смерти».

— Вот и я близок к тому… Вот только я не бухгалтер Ежов. Я сейчас выпущу пар, перебью всю посуду, потом сяду на Harley и погоняю за городом от души. А дальше… Посуды он наколотил знатно. Но легче не стало. Особенно после того, как получил от нее смс: «Любимый, сегодня у нас родился сын. Я поздравляю тебя».

— Мика! Ты почему не отвечаешь? —

кричала от отчаяния Маша. Ты совсем спятил? Ты такой же, как твой Андерсен, псих с фобиями. Он больше всего боялся быть похороненным заживо. Этот страх был настолько сильным, что перед сном он клал рядом с собой листок бумаги с надписью: «Я только кажусь мертвым». Ты недалеко ушел от него.

Как ты мог поверить кому-то, что Мия тебе изменяла. Вспомни вашу первую ночь. Уверена, ты был у нее первым. Откуда в твоей голове поселилась эта дикая мысль?

Это ты предал ее. Ты должен был стоять рядом с ней, а не мой муж. Бедняжка, она никак не могла разродиться. Я с трудом уговорила Ваню помочь девочке. Если бы не он, не было бы у тебя ни жены, ни сына. Ваня вышел оттуда в шоке. Она чуть не умерла от кровотечения. И сыну понадобилось переливание. Слава Богу, что все обошлось. Он на тебя, дурака, похож.

— Маша, я тебе очень благодарен, но все, что касается Мии, включая малыша, меня не интересует.

— Ты чудовище! — вскрикнула Маша. Ты меня сейчас убил. Больше никогда не звони мне, — тихо сказала она и повесила трубку.

На связь он не выходил четыре дня. На пятый день раздался звонок второго телефона.

— Ты что вытворяешь? Совсем о**? — набросился на него Иван, не стеснясь в выражениях. Кто сказал тебе, что Мия тебе изменяет?

— Мне не надо было говорить. Все предельно просто. Это как сложить два и два.

— Хрен с морковкой, что ли? Не дури, Мика. Войди в сознанку, пока не случилась беда.

— Хватит меня дергать! С утра меня Маша… отымела.

— Язык придержи!

— Прости. Вань, да поймите вы, мне так плохо, что я сейчас открыл гараж, вывел свой Harley и хочу рвануть в никуда… в первую попавшуюся стену.

Иван почувствовал, что Мика на грани и может действительно рвануть.

— Мик, рвануть всегда успеешь. Сам был в подобном состоянии, когда не мог встать на ноги. Я тебя понимаю. Но хоть намекни, в чем причина? Мия не могла тебе изменить. Кто тебе настучал такую херню?

— Я, Ваня, бесплоден. А она беременна. Сложи вместе и дай ответ.

— С чего ты решил, что бесплоден?

— Я перед свадьбой сделал тест в нашей клинике. Шанс на отцовство равен нулю. Ошибки нет.

— Бред! У тебя сохранился тест? Пришли полностью. Я сказал, пришли полностью!

— Ты охренел Мика? Б**, ты что мне прислал?

— Какого черта ты орешь на меня? Я тебе свой тест прислал.

— Какой на х** тест? Читай вслух, чей это тест? Фамилию читай!

— Штейн М.Р.

— Еще раз читай внимательно, дебил! — заорал Иван.

— Штейн… Шеин М.Р.? — Ванька… что же я натворил? Я чуть не убил любимую женщину и своего сына! Мия не простит меня никогда!

— Заткнись, урод! Чтобы к вечеру появился у нас. Я все сказал!

Иван нажал на отбой. Господи, прости нас. Помоги исправить наши ошибки и больше никогда их не повторять.

— Ванечка, ты разговаривал с этим полудурком?

— Полудурком? Это точно про него. Но он гениальный полудурок. — Солнышко, я так тебя люблю! Ты прости меня за те мои выкрутасы, когда я не мог встать на ноги. Я тогда много чего тебе наговорил. Но знал, что без тебя и детей мне не жить!

Он обнял Машу, нежно и осторожно ее поцеловал. А потом налетел ураганом, сминая губы.

— Нилка, они здесь! — обрадовался Сашенька. — Целуются, — хихикнул негодник. Тащи сюда Микуську и Ника.

— Пап, мам, вы только не смейтесь! Мика так смешно говорит вместо «ш» — «ф».

— Давай, Мик, рассказывай свою сказку:

«Жила-была лофадка. Добрая, но старая. И рефил хозяин ее выгнать. И выгнал. Пофла она по дороге и попала в лес. Идет и видит волк сидит и плачет. Лофадка испугалась и хотела ускакать. Но пожалела волка. У него лапа застряла… в волколовке. Лофадка ножкой ударила и волколовка открылась. Волк выскочил. И они подружились, и стали вместе жить в лесу».

— Сынок, это ты сам сочинил?

— Пап, он уже три сказки сочинил, — похвалил младшего брата Нил. Нам нравятся.

— Сказка чудесная! — обняла сына Маша.

— Сынок, а что это за волколовка?

— Папа, у мыфей есть мыфеловка, у крысок — крысоловка. Значит, у волка — волколовка.

— Ты знаешь, Мика, то, во что попадают волки, называется капкан. Но мне очень понравилась твоя сказка и волколовка тоже, — подхватил он сына и слегка подбросил.

— Друзья мои, предлагаю «оживить» эту сказку. Мы напишем прогу. Нужны будут рисунки. Очень много рисунков. Но тут нам, я думаю, поможет наша мама, — взглянул он с нежностью на Машу. Проконсультируемся у папМика и создадим свой мультик.

— Уррра!

Иван посматривал на часы. Самолет из Праги час назад приземлился. Неужели не достал билет?

— Ура! ПапМик приехал, — разнеслось по дому.

— Привет, мои хорошие. Держите пакет. Там подарки для вас, Даника, Вани и Златы.

— Привет, Иван. Руку пожмешь или отвернешься?

— Дурак! — обнял его Иван, вспомнив, сколько Мика сделал для него после аварии.

— Вань, как она?

— Утром все было нормально. Днем тоже.

— Маша, — окликнул ее Мика. — Я хочу у тебя попросить прощения. Он упал перед ней на колени. — Прости меня. Я был не в себе. У этого нет оправдания, но…

— Мика, поднимись с колен. Это ты перед Мией стой на коленях, в ногах валяйся. Я