— Мика, я тебя когда-нибудь придушу, — сквозь слезы от смеха с трудом выговорил Иван.

— Маш, давай я тебе с посудой помогу, пока меня не придушили, — вызвался Мика. Жаль, что я тебя раньше не встретил.

— Отдыхай. Ты и так набегался сегодня. Я справлюсь. Хотя… Погоди. Прости, что спрашиваю тебя, но мне важно это знать.

— Я слушаю тебя, Маша.

— Ты помнишь, какое лечение назначал Федор Андреевич, когда лечил тебя?

— Отлично помню. Такое не забывается. Прежде всего, это был комплекс упражнений. Я их прекрасно помню и могу Ивану их показать. Я делал их, превозмогая боль, три раза в день. Потом привезли уколы. Укол делался один раз в неделю. Но от него я выл волком, так было больно. Но на пятой неделе я вдруг почувствовал, что боли нет и я, держась за костыли, сумел подняться на ноги. Просто несколько секунд постоял. Но это была победа. Сделать шаг у меня получилось только два месяца спустя. А еще через месяц я пошел. Это было под бой курантов. Никогда меня столько не целовали и не тискали. Это было счастье.

— Маша, если Иван захочет, я буду рад

показать ему все, через что я прошел. Могу даже заниматься с ним.

— Спасибо! Я очень благодарна тебе. А с тобой, Мика, мы сталкивались дважды. Но ты даже не удостоил меня взглядом.

Первый раз это было примерно за год до нашей встречи с Ваней. Ты с двумя девицами с трудом втиснулся в вагон метро. Твои девушки явно были навеселе. Вели себя вызывающе. Ты же был занят какими-то своими мыслями и не обращал на меня никакого внимания. Ты что-то быстро писал в маленьком блокнотике.

Когда освободилось место, ты впихнул на него девиц. И продолжил писать. Хотя я стояла с Миром рядом с тобой.

Во второй раз мы столкнулись с тобой в очереди за билетами на концерт Евгения Кисина. Ты стоял за мной, но кассир увидела тебя и передала тебе три последних билета, которые для тебя оставили в кассе. И мне ничего не досталось. Но и твои друзья не пришли. И я тогда позлорадствовала. Показала тебе язык и убежала, — рассмеялась Маша.

— Маша, неужели это была ты?! Я ведь тогда побежал за тобой, чтобы пригласить тебя, а ты вскочила в троллейбус. Я же остался, что называется, с носом…

— О чем это вы там шепчетесь, — спросил Саша.

— Да вот вспомнили один эпизод. Оказывается, мы однажды стояли в очереди за билетами на Кисина. Я-то их заказал заранее и мне их выдали. А вот этой девушке, кивнул он на Машу, билета не досталось. И она готова была испепелить меня взглядом. Мои друзья опоздали. И я побежал за ней, чтобы пригласить на концерт. Но она успела вскочить в отходящий троллейбус, показала мне язык и уехала.

— И правильно сделала, — раздался голос Римаса. Нужно было сразу предложить девушке билет, тем более такой красавице. Затем попытаться достать билет для себя. А если бы не достал, в чем я очень сомневаюсь при твоих-то способностях, дождался бы окончания концерта и проводил девушку домой. Теперь-то что говорить? Проворонил ты свое счастье, сын. Зато Иван поймал. А это уже сама судьба распорядилась, — подмигнул он Ивану.

— Римас Александрович, поужинаете или будете пить чай с облепихой и имбирем, — спросила Маша.

— Есть не хочу. А вот чай выпью. А к чаю есть что-нибудь вкусненькое?

— Свежие эклеры от Вика из нашего кафе.

— Умница ты, Машенька. Поддержала парня, обучила, дала раскрыться таланту.

Иван не спал. Да и о каком сне может идти речь, когда он, беспомощный и обездвиженный, не в состоянии защитить свое счастье — Машу. Это за него должны будут сделать Саша, Мика, Гошка, Стас, Римас…

Маша думала о муже. Вечером она только намекнула Мике и Саше, что хотела бы помыть под душем Ивана, как они с легкостью усадили его в легкую коляску, отключив электропривод. Такая функция там присутствовала. И покатили Ивана в душевую.

А дальше Маша закрыла за ними дверь. Полностью разделась и все у них было как в сказке.

Ее любовь и фантазии не знали границ. Иван весь горел от ее ласк, прикосновений, от того, как любимая и нежная девочка доводила его и себя до высшей точки блаженства. А потом помыла ему голову и тело. Обернула полотенцем. Кстати, ленты сами отпали и их не пришлось отдирать. Маша оделась и выкатила коляску.

В час ночи у Саши тренькнул телефон. Пришло короткое сообщение от Мики: «Он идет». Саша включил камеру и шепотом предупредил Ивана и Машу. Сам втиснулся в нишу.

Маше стало страшно. Она очень переживала: сумеет ли она сыграть свою роль, когда дрожь и озноб сотрясают ее.

— Я спокойна, я не нервничаю, я спасаю свою семью, — приказала она себе успокоиться.

Иван тоже напрягся. После душа и небольшого отдыха Маша сделала ему массаж ног так, как когда-то показал ей пожилой врач детской больницы. Она поглаживала подушечками пальцев его ступни, надавливала и растирала, пощипывала, постукивала и вновь поглаживала. И все это время он ощущал тепло ее рук. Даже по прошествии нескольких часов его ступни помнили все ощущения и покалывания. Но самое главное, ноги не были ледяными. Тепло в них ощущалось. Пусть слабое, но оно было.

А вот и «гость» пожаловал. Дмитрий Лавров собственной персоной. Стас проверил пропуск и пропустил его.

Маша с трудом уняла дрожь. Вот Лавров наклонился над ней и начал тихо будить. Маша сделала вид, что с трудом открыла глаза и медленно прошептала: «Кто вы?.. Или… я сплю и вы мне снитесь?»

— Машенька, это я, Дмитрий Лавров. Просыпайтесь. Я должен отвезти вас в другое, более надежное место.

— Ах, у меня так кружится голова, все плывет перед глазами и воздуха не хватает.

— Потерпите немного. Как только мы сядем в машину, я вам дам антидот. И все пройдет.

— Как вы сказали, анти… что?

— Антидот, противоядие.

— А как же Ваня? И откуда у вас этот самый анти… Маша говорила медленно, с остановками.

— Ивану уже ничего не поможет. Я точно рассчитал дозу и время. Через час он просто уснет навсегда. Для него это лучший исход.

— Почему? Вы кто?

— Надо поторапливаться. Я фармацевт. Я работал с ядами и отравляющими составами.

— Какой вы молодец! И что же вы с ними делали?

— Например, я придумал такие аппетитные грибочки, — тихо хохотнул он. — Съешь, и через две минуты ты уже на небесах.

— Вы хотите и меня отравить?

— Нет, нет, что вы! Я влюблен в вас и никогда не обижу. Я так помогаю людям.

— Помогаете? Но как и кому?

— Например, своему приятелю Игнату я помог убрать с помощью грибочков ненавистных приемных родителей. Были и другие случаи. Я потом вам расскажу. Но сейчас надо торопиться. Я работаю с… так сказать, эфирными компонентами, надышавшись которыми, человек просто навсегда засыпает.

— Маша, вам нельзя здесь долго находиться. Побыстрее надевайте боти…

Лавров не успел договорить, как включился свет, и Маша тут же отскочила от него.

— Ну, здравствуй, аптекарь! — появился из ниши Саша. — Маша, ты умница! Все отлично записалось. Он перебросил флешку Ивану и тот ловко ее поймал.

Лавров бросился к Ивану, но Сашка на скачке боковым ударом в челюсть сбил противника на пол. В палату влетели Мика со Стасом и тут же защелкнули на Лаврове наручники.

— Что же ты, гад, такой падучий. Всю малину мне испортил, — чуть не плача прошипел Сашка. Не дал мне как следует размяться.

— Брось переживать, — рассмеялся Иван. Твой классический хук я успел заснять на телефон для семейной видеотеки и на память потомкам.

В ставшую тесной палату протиснулся Гоша, и, перешагнув через Лаврова, полез обниматься с Иваном.

— Слава Богу, Ванька, ты пришел в себя! Моя Маша прислала яблоки и гранаты. Надо поднимать гемоглобин не только тебе, но и жене.

— Привет, Машенька. Моя жена велела мне чмокнуть тебя в щечку и передать, что все будет хорошо!

— Сдается мне, Гошан, что чмокнуть в щечку — это твоя личная инициатива, — расхохотался появившийся в дверном проеме Арс.