Этот виски был папиным любимым. Он не был с верхней полки и не был импортным. Но в особых случаях, когда ему хотелось чего-то большего, чем пиво, он выпивал стакан со льдом. Иногда мама выпивала с ним.

— А твой? — спросил я.

— Зависит от настроения. Когда я возвращаюсь домой после работы и готовлю ужин, я обычно пью красное вино. Когда я в ресторане или баре, я пью мартини.

— А как насчет того, когда ты босиком сидишь на веранде, одетая в мою одежду?

Она подняла свой бокал.

— Виски.

— Хороший ответ. — Я ухмыльнулся и сделал еще глоток. — Твое любимое место, в которое ты когда-либо ездила?

— Кабо. Я поехала туда с парой друзей на свой двадцать первый день рождения. Я валялась на пляже и пила всю неделю. А твое?

— Аляска. Совершил по ней месячное путешествие. Проехал через Канаду. Разбил лагерь и шел пешком. Добрался туда и захотел остаться насовсем.

— Звучит весело.

— В поход на каблуках не ходят.

Она хихикнула.

— У меня есть обувь без каблуков. Просто на регулярной основе предпочитаю каблуки.

— Учитывая, насколько сексуальны твои каблуки, я тоже их предпочитаю.

Она снова рассмеялась.

— Какой у тебя любимый фильм?

— Храброе сердце.

— Поэтому у тебя длинные волосы? Хочешь выглядеть как Мэл Гибсон?

— Просто лень постоянно их стричь. Они быстро отрастают, и так проще. — Я хожу в парикмахерскую каждые три-четыре месяца, либо так, либо их стрижет мама. Когда я стригся коротко, мне приходилось ходить туда каждые две недели.

— Когда в последний раз они были короткими?

— Когда мне было чуть за двадцать.

Она сделала глоток, на ее красивых губах появилась улыбка.

— Мне нравится. Я никогда не была с мужчиной, у которого были длинные волосы. Дает мне что-то, за что можно держаться. Вроде того, как ты делаешь это с моими.

Потому что у нее были офигенные волосы. Густые и мягкие. Шелковистые, и их было чертовски много. При каждом удобном случае я зарывался руками в эти пряди и крепко держался.

Вопросы продолжались, вопросы ни о чем и обо всем на свете. Вопросы, которые не касались нашей личной жизни, но были личными. Мы разговаривали, пока наши бокалы не опустели, а оставшиеся кубики льда не растаяли.

— Какая у тебя любимая поза для секса? — спросила она.

— Та, когда ты оседлала меня на этом стуле, как ты сделала на днях, было неплохо.

Она встала и взяла наши пустые стаканы, унося их внутрь.

Я нашел ее на кухне, она дочиста ополаскивала их в раковине. Подойдя к ней, я прижался грудью к ее спине и просунул руки под ее толстовку и футболку, обнаружив, что ее соски набухли и ждут. Затем я припал губами к ее шее.

— Какая у тебя любимая поза в сексе?

— Ты узнаешь, когда найдешь ее. — Она откинулась назад, прижимаясь попкой к моему члену.

Мне потребовалось три раза, чтобы определить ее любимую позу, когда я уложил ее в свою постель и вошел в нее сзади, она кончила сильнее и быстрее, чем когда-либо прежде.

— Я передумал, — сказал я, моя голова кружилась, а тело было совершенно измотанным.

— На счет чего? — выдохнула она.

— Это и моя любимая поза.

Она рассмеялась, и ни один звук никогда не звучал так хорошо в моей спальне.

Потом она заснула в моих объятиях. Несмотря на все мои здравые суждения, я не был готов отпустить ее.

Когда я высадил ее у продуктового магазина на следующее утро, я поцеловал ее медленно и долго, наплевав на тех, кто видел, как мы целовались на парковке. Если это был последний поцелуй, я не собиралась торопиться.

— Спасибо за веселые выходные, Туз, — сказала она после того, как мы расстались.

— Пожалуйста. Не пропадай, детка.

Она одарила меня своей умопомрачительной улыбкой.

— О, я думаю, мы еще увидимся.

Я надеялся на это. Потому что впервые поездка домой в одиночестве и вхождение в тихий дом не дали мне обычного ощущения покоя.

Нова

— Не сегодня, — сказала я себе. — Я не пойду туда сегодня вечером. Несмотря ни на что.

Я должна была прекратить это.

Четыре дня. Я ходила к Эмметту домой четыре дня подряд, потому что была зависима. Зависимость, которую я должна была взять под контроль, прежде чем у меня сдадут нервы.

Легче сказать, чем сделать. У меня не было никакой силы воли, и все началось из-за выходных.

В воскресенье, когда он высадил меня у моей машины, все еще стоявшей у продуктового магазина, я поехала в свой арендованный дом и прокрутила в голове прошедшие выходные. С тех пор я прокручивала это тысячу раз и все еще не могла точно определить момент, когда моя сила воли исчезла. Может быть, это произошло из-за омлета. Может быть, это произошло из-за виски. Может быть, это произошло из-за множественных оргазмов, которые он мне доставил.

Черт, если бы я знала.

Вероятно, это случилось из-за сочетания всего, потому что с прошлых выходных я не могла выбросить Эмметта из головы. И наши выходные тоже.

Снова и снова я анализировала наше совместное времяпрепровождение. Я была одержима тем, что говорила ему.

Правду.

На каждый заданный вопрос я говорила ему правду. Ложь требовала усилий. Правда была проста. Не было необходимости лгать. Я рассказала ему о своих любимых вещах, а он поделился своими.

Я была с ним абсолютно честна во всем, кроме своей личности. Не то чтобы он спрашивал.

Хотя, когда он назвал меня Нова, у меня чуть не случился сердечный приступ.

Машина. Прозвище из-за моей машины.

Если бы он только знал, как часто я хотела, чтобы кто-то за пределами моей семьи называл меня этим именем.

Может быть, именно в этот момент мои стены треснули.

Я провела воскресную ночь в своей постели, его запах остался на моей коже, потому что я не хотела его смывать. Я планировала не ходить к нему и в понедельник, но после долгого рабочего дня мое тело действовало на автопилоте, я села в машину и отправилась в его уединенный горный рай.

Подъезжая к его дому, я пообещала себе не оставаться на ночь. Что мы займемся сексом, и я поеду домой. В свою постель.

Вот только его гладкие белые простыни оказались еще одной зависимостью.

Понедельник повторился во вторник. Вторник в среду. Среда в четверг. Теперь была пятница, и я должна была остановиться. Я должна была остановить это.

Я не хотела идти к нему домой. Потому что так сильно хотела пойти.

Дерьмо. Я в беде.

Что со мной не так? Это был всего лишь секс. Это было просто частью плана. Так почему я не могла отстраниться от него?

Каждое мгновение, проведенное с Эмметтом, приводило в бешенство, потому что он был таким чертовски идеальным. Он был не тем, кем должен был быть. Он не был тем монстром, которого я ожидала.

Часть меня хотела обвинить в своей влюбленности оргазмы — много, очень много оргазмов. И хотя они, несомненно, способствовали помутнению моего рассудка, эта зависимость возникла потому, что Эмметт был… всем.

То, как он постоянно прикасался ко мне или притягивал к себе, как будто не мог вынести и дюйма между нами. То, как он прижимал меня к себе, когда мы смотрели телевизор. То, как он сдвинул шезлонги на своей веранде вместе, так что, несмотря на то, что мы сидели по отдельности, его нога перекидывалась через мою.

Он двигался на кухне как во сне. Было до смешного сексуально наблюдать за мужчиной, который любит готовить и у которого это хорошо получается. На кухне нашего детства я видела только маму. Из-за постоянного отсутствия папы она несла это бремя в одиночку. Даже муж Шелби, Джек, не готовил.

Нет, только не Эмметт.

Почему я не могла встретить этого мужчину после всего фарса?

Я не позволю себе влюбиться в Эмметта. Он преступник. Он Цыган. И они заслужили расплату за свои преступления.

Пришло время перезагрузиться. Вспомнить, зачем я здесь. Вспомнить причину, по которой я стояла через дорогу от «Клифтон Фордж Гараж», спрятанная за углом бежевого здания.