— Эмметт.

— Эмметт, — повторила она.

— Почему тебе так трудно называть меня по имени? — мой голос был едва слышен из-за шума, но она услышала меня, потому что ее глаза расширились.

Она потянулась за спину и отставила мартини в сторону, затем встала и придвинулась ближе.

— Потому что будет плохо, если я привяжусь к тебе.

— Слишком поздно.

Ее рот приоткрылся от вздоха, который я не расслышал.

Я наклонился ближе, так, что мой нос едва не касался ее.

— Слишком, блять, поздно.

Она уставилась на меня, ее глаза искали, но я попал в цель. Она была так же привязана ко мне, как и я к ней.

— Зачем ты пришла сюда?

— Потому что тебя не было дома.

Та боль в моей груди, с которой я боролся весь день, исчезла. Пуф. И исчезла. Она пришла, чтобы найти меня, и облегчение было непреодолимым. Мои плечи поникли. Боже, как я устал. Притворяться безразличным было утомительно.

— Чего ты хочешь от меня, Нова?

Ее лицо вытянулось, та же усталость, которую я чувствовал, отразилась на ее прекрасных чертах.

— Правду.

— Когда я тебе лгал?

— Ты не лгал. — Она приложила руку к моей щеке, ее ногти впились в мою бороду. Затем ее губы прижались к моим, и мир растаял.

Не было музыки. Не было толпы. Не было наливаемых напитков и смеха пьяных посетителей. Были только мы, ее язык скользил по моему, пока я пожирал ее рот, не заботясь ни о чем другом.

Это было все, что у нас было. Что-то в моей голове щелкнуло, и осознание проникло в мои кости. Это было все, что у нас было еще на один месяц.

Еще на один месяц.

Потом мне придется отпустить ее.

Нова

Лунный свет окрасил комнату Эмметта в серебристо-голубой цвет. Он приглушил ржавый оттенок его простыней и одеяла. Белые стены практически светились.

Он спал рядом со мной, его дыхание было медленным и глубоким. Даже во сне он удерживал меня на месте, прижавшись грудью к моей спине. Тяжесть и тепло его тела были лучше любого одеяла.

Комфорт его объятий и мягкость его постели должны были погрузить меня в страну грез, но я бодрствовала уже час. Так продолжалось две недели, с тех пор, как я разыскала Эмметта в «Бетси». Если я спала три или четыре часа, это была спокойная ночь.

Наш распорядок дня не изменился. Каждый вечер я приходила, и мы ужинали, затем немного разговаривали перед сексом. После одного или трех оргазмов я падала замертво, настолько измученная, что засыпала через несколько секунд после того, как закрывала глаза. Но потом я резко просыпалась часа в два или три, и все. Больше я не спала.

Две недели я лежала здесь, уставившись в окно его спальни, наблюдая, как меркнет лунный свет и на смену ему приходит рассвет. Однажды ночью я прокралась в его кабинет и целый час разглядывала сейф, прежде чем, наконец, набралась смелости и попробовала несколько комбинаций. Его день рождения. День рождения его мамы. День рождения его отца. Затем все в обратном порядке. Неудивительно, что ни один из них не сработал. Также неудивительно, что я была рада, что ни один из них не сработал.

Если не считать этой неудачной попытки, мои бессонные ночи за последние две недели были проведены прямо здесь, в постели, в раздумьях, какого хрена я делаю.

Как бы я ни понимала, что должна ускользнуть, исчезнуть из его жизни навсегда, я не могла заставить себя уйти.

Две субботы назад, в тот день, когда он пригласил меня на барбекю к своим друзьям, я помчалась в арендованный дом и собрала свои вещи. Мои чемоданы были готовы к погрузке в «Нову», но в тот момент, когда я открыла дверь, чтобы вытащить их наружу, мои ноги приросли к полу.

Я не могла уйти.

Почему? Почему я не могла просто исчезнуть? Весь мой план рухнул в тот момент, когда я впустила Эмметта в свое тело. Да, мне потребовалось несколько недель, чтобы осознать это, но я была неспособна причинить ему боль.

Абсолютно неспособна.

Что сделает папа, когда узнает, что я потерпела неудачу? Что он скажет? И волнует ли меня это вообще?

Мои отношения с отцом были в лучшем случае сложными. Я так долго добивалась его внимания, его одобрения, и теперь, когда у меня действительно был шанс завоевать и то, и другое, неужели я действительно сдаюсь?

Да. Какой еще у меня был выбор?

Эмметт не был монстром, каким его представлял отец. Он был добрым и щедрым. Он был умен и слишком сексуален для своего же блага.

Он, вероятно, даже не осознавал, что блондинка, которая подошла к нему в «Бетси», смотрела на него целый час, прежде чем, наконец, подошла поздороваться. Со своего места я видела желание в ее глазах, румянец на ее щеках и то, как она засунула руки в карманы джинсов, чтобы скрыть волнение.

Она была по уши влюблена в него, и, если бы я была лучшим человеком, я бы ушла. Я бы дала ему шанс с такой женщиной, милой и улыбчивой. Чистой. Честной. Она могла бы дать ему будущее.

Но ушла ли я из бара? Нет. В тот момент, когда он отошел от бильярдного стола и направилась к двери, я повернулась, отодвигаясь от мужчины, за которым пряталась, чтобы он смог меня увидеть.

Блондинке придется дождаться своей очереди. Я еще не закончила с ним.

Я сомневалась, что когда-нибудь закончу. Даже после того, как исчезну из его жизни, он навсегда останется в моей.

Я была трусихой. Я слишком сильно хотела его. Хотела оставить его себе, пусть даже еще ненадолго.

В ту ночь он спросил меня, чего я хочу. Правду.

Рассказать все. И пережить это.

Когда я тебе лгал?

Он этого не делал, и в этом была проблема.

Лжецом здесь была я.

Все, что он мне говорил, казалось честным. Единственный способ узнать наверняка — это проверить. За последние две недели я потратила бесчисленное количество часов, прогуливая работу, чтобы заняться исследованиями.

Я пыталась сверить каждую историю, которую он мне рассказывал, с официальным отчетом. Эмметт, должно быть, использовал эти истории в свою пользу, верно? Вот только историй, которые он мне рассказал, не было в новостях.

Я начала с онлайн-архивов различных газет по всему штату. Убийства и погромы были редкостью в Монтане, и когда происходило что-то достаточно серьезное, это попадало в газеты Миссулы, Бозмена и Биллингса. Когда мои поиски там ничего не дали, я переключилась на «Клифтон Фордж Трибьюн».

Их общедоступный онлайн-архив насчитывал всего пять лет, так что мне пришлось отважиться зайти в редакцию самой газеты.

Я убедилась, что Брайс Слейтер была в гараже, где, казалось, собиралось большинство жен в течение недели. Потом я спустилась вниз и познакомилась с очень приятным человеком по имени Арт, который зарегистрировал меня в своем местном электронном архиве, потому что я сказала, что являюсь аспиранткой и пишу диссертацию об эволюции средств массовой информации в маленьких городках.

Он предложил вызвать Брайс и ее отца Лейна в офис, чтобы я могла взять у них интервью. Я вежливо отказалась.

Уединившись в крошечной комнате редакции, я просмотрела все, что смогла найти о «Тин Джипси». Информации было не так уж много.

Брайс Слейтер и ее отец были владельцами газеты, и, как жена Дэша, я не могла представить, что она выдаст своего мужа.

Вот только Брайс переехала в город после того, как «Тин Джипси» распались. Владельцы до нее не имели никакого отношения к клубу, по крайней мере, я не смогла найти ни одного из них. И тон их статей того времени, когда клуб функционировал в полную силу, не наводил на мысль о большой любви между населением Клифтон Фордж и «Тин Джипси».

Но людей, предприятия и репортеров можно подкупить — мой отец, скорее всего, подкупил газету Эштона, чтобы «Арроухед Уорриез» не появлялись на первой полосе. Поразительное отсутствие новостей о моем отце или клубе, даже после их арестов, было достаточным показателем. Возможно, «Тин Джипси» сделали то же самое, потому что об их клубе было не так уж много новостей.

Если бы в архивах было упоминание о них, я бы прочитала это. Ничто не говорило о том, что Эмметт Стоун лжец.