— Нет. Длинная история, — возмутилась Алиса, расстегивая верхние пуговицы своего одеяния. Пальто очень быстро оказалось смятым на табуретке. Алисы не было несколько дней дома, но Лайла уже успела перевернуть всю квартиру, наведя собственные порядки. Алиса привстала на цыпочки, заглядывая в гостиную через плечо бывшей начальницы.

— Ромашки?! — Вспыхнул, как спичка, Друг.

— Лайла, что это еще такое?! — Алиса пихнула Хвостатую в бок и рванула в гостиную. На полу лежал новенький зеленый ковер, усеянный вышитыми ромашками. Он был сшит настолько профессионально, что Алисе даже почудился запах скошенной травы, врывающийся в окна королевского интерната. Аромат детства. Запах горечи, после которого соленные песчинки оседают во рту: плюйся хоть век и не избавишься от этого ощущения. Некогда темно-коричневый диван с прожженными подлокотниками, что Алиса с Другом достали на барахолке, был обтянут красным бархатом. На нем валялись судя по всему недавно купленные подушки с золотисто-серебряной вышивкой лилией — адских цветов — уже на алом бархате. Как она посмела притащить подобное в их дом?! В чужой монастырь она решила прийти со своим уставом.

Алиса с Другом закипали все сильнее, пока не засвистели, как чайник на горящей плите. Стоп…

— Ты еще и чайник купила? Откуда у тебя деньги? — Алиса повернулась на пятках, окинув гостью гневным взглядом.

— Ты думаешь, я бы ушла с пустыми руками из своей башни? — Лайла вздернула в горделивой манере подбородок и распрямила плечи, прижимая молчаливую малышку к пышной груди. — Я жду объяснений, — надавила на нее Лайла, и Алиса потерла виски указательными пальцами.

— Мы тоже, — не уступал ей в споре Друг. Алиса молча кивнула сначала на Мию, а затем на гостиную, намекая, что не станет говорить в присутствии сиротки.

Хотя она больше не была сиротой. Теперь она стала провидицей Алисы, хоть еще не знала в чем заключалось ее предназначение. Однако ярко-зеленая радужка ее маленьких глазок уже начала пугающе бледнеть. Алиса с замиранием сердца проводила взглядом Мию до дивана. Однако девочка тут же с него спрыгнула с восхищенным визгом упав на коленки перед цветочным ковром. У Алисы засосало под ложечкой, ибо эта картина до жути напомнила то, как ребенок стоял на разбитых коленках перед Александром.

Лайла нетерпеливо уперла руки в бока на уровне пояса от халата, и Алиса закатила глаза, обреченно вздохнув. На кухне вовсю закипал чайник. Друг левой рукой выключил газовую конфорку. Постепенно он угомонил свист дикого кабана. Оказалось, что и в этой части квартиры Хвостатая успела оставить свой неизгладимый отпечаток: картины с подсолнухами и полем ржи, новые желтые прихватки, да красные сковородки. На узком столе красовалась скатерть, украшенная вышитыми бисером вишенками, а на куске ткани стояли красные чашки в белую крапинку. Обстановка сложилась милая, но не родная.

— Больше ничего не меняй, — буркнула Алиса, и плюхнувшись на стул. Больше стулья в их с Другом квартирке не были твердыми. Маленькие подушечки смягчали падение.

— Если ты не объяснишься сейчас же, то покрашу стены в твоей берлоге в ядовито розовый, — Лайла хлопнула ладонью по столу, что чашки зазвенели, дрогнув.

— Садистка.

Алиса понадеялась, что ей послышалась нотка восхищения в тоне Друга. Алисе еще не хватало, чтобы Друг с Лайлой работали сообща и наседали ей на мозг вместе.

— Я вляпалась в дерьмо, — честно призналась Алиса, намереваясь далее лгать. Небольшая крупица правды, приправленная вагоном лжи. — Мне пришлось посетить пир венценосной семьи в королевском интернате вместе с Джонатаном. Я была той, на кого он потратил второе приглашение.

— Что? Ты была на встрече с королем, как пара Вильцгейма? И не врезала по королевской морде за наш дом?! — Казалось, Лайла подавилась собственной слюной, обескураженно захлопав ресницами. У Алисы же под ребрами нежданно потеплело от слова «дом». Алиса действительно скучала по бандитской пещере.

— Я почти врезала младшему принцу, — Алиса невинно пожала плечами, как ни в чем не бывало. — Окатила его вином, а после уложила на лопатки.

Друг внутри чуть ли не промурлыкал от таких «светлых» и «радостных» воспоминаний.

— И ты еще не на Границе?! — Лайла уронила локти на обеденный стол, подавшись вперед. Алисе удалось захватить все ее внимание без остатка. — Надо было навалять всему семейству Амелленов!

— Попридержи коней, куколка, — уже мурчал Друг. — Еще наваляем.

— Моя стычка с Александром стала причиной, почему я забрала Мию. Так зовут девочку, — Алиса кивнула в стену, за которой до сих пор пищала малышка. — Она перепачкала вареньем кафтан принца, и он пнул ее, чтобы та от него отлетела. Я не смогла удержаться от того, чтобы поставить несносного мальчишку на место, — один, второй, третий хлопки отразились от стен и до Алисы дошло: Лайла аплодирует ее выходке. А затем Лайла и вовсе присвистнула.

— Уж не думала, что ты можешь удивить, Стервятник. Значит, ты украла ребенка от избиения.

— Ты верно угадала. Воспитательницы, особенно Мария, забили бы Мию розгами. Еще бы и солью вымочили за такое недоразумение масштабов короны. Я их слишком хорошо знаю, — и испробовала подобное на себе.

— Неужели… — Хвостатая ахнула, прикрыв рот ладошкой. — Ты сама воспитывалась в интернате! Как же я не догадалась, что источники мне нагло соврали, сказав, что ты с дальних окраин Бьюттерирайта.

— Они и не соврали, — говорить о прошлом было тяжело. Тяжелее, чем Алисе казалось до этого. Об интернате ей говорилось гораздо легче, нежели о смутных воспоминаниях до него. — Я родилась не в столице. Однако до интерната помню лишь длинную дорогу и вязкую, как кисель, грязь, да ржанье лошадей вперемешку с оглушающим хныканьем других сироток.

— И предсмертные хрипы детей, умирающих от хвори.

У Алисы закрутило живот, а горло стиснуло в рвотном позыве. Таких подробностей ей вспоминать не хотелось вовсе.

— Ты сделала все, чтобы твое прошлое покрылось мхом забытья, — задумчиво произнесла Лайла, и Алиса одарила ее согласным кивком.

— Единственный, кто смог отследить мою прошлую жизни, был Джонатан. Ему одному удалось соединить все паззлы в один простой рисунок и понять, куда идут мои корни. Не знаю, как далеко он зашел, но до детства в интернате докопал.

— Не зря он хирург. Что ты собираешься делать дальше? — Хвостатая с чашкой поднялась со стула и наполнила ее кипяченой водой, от которой еще шел обжигающий пар. Она жестом поднятой чашки предложила чай Алисе тоже, но та отказалась.

— У меня не так много времени. Завтра вечером в особняке Джонатана будет бал сезона листопадов. Я должна там присутствовать, — Алиса виртуозно приступила к наглому вранью, успокоив свою совесть тем, что поделилась истиной о своей жизни. — Я увела Мию из особняка потому, что не уверена, насколько там безопасно будет завтра. К тому же для девчонки может стать большим стрессом очередное столкновение с коронованным семейством. Возле тебя ей безопаснее всего, — Алиса припомнила предостережения Друга и наставления Джонатана, и только после продолжила разглагольствовать. — Береги ее, как зеница око, словно она твое собственное дитя.

— Не подозревала, что в тебе может проснуться материнский инстинкт, — лишь усмешка и ни слова, что Алиса снова, по мнению Хвостатой, составит пару Вильцгейму. Так даже лучше. Однако укоризненный взгляд Алисы смел, как штормовой ветер, усмешку с ее уст. — С ней все будет в порядке. Мы две беглянки, которым нельзя высовываться из конуры.

— И даже за покупками. И да, передай это письмо дочери Мамаши по сети своих доверенных посыльных. Она догадается, кому его нужно отдать. Это единственный раз, когда ты можешь ненадолго выбраться из укрытия.

Алиса взяла с нее обещание и передала наскоро склеенный конверт, а после распрощалась, поспешив вновь оказаться на промозглой улице. Свинцовые тучи замерли на месте, пряча за собой слабое солнце. Чернильные кляксы вот-вот готовы были лопнуть, оросив небесными слезами землю.