Был ли он жив, я не знал. Скорее всего, без сознания или мёртв.

Возможно это были последние минуты моей жизни, а я тратил их на раздумья о том, как подобраться к десантнику. Человечность во мне сражалась с чувством самосохранения. Сердце билось где-то в горле. Нет. Я не могу ему ничем помочь. Просто не успею. Палец в тяжёлой перчатке уже почти надавил на кнопку разгона.

Кант, кажется, нервно постукивал пальцами по моему мозгу, вызывая головную боль. Человек не может быть средством, только целью. Да-да. Но почему в этой парадигме нет меня? Почему никто не помог мне? Как я оказался в открытом космосе? Почему я не могу сделать хоть что-то для себя. Просто выжить, например? Меня не должен волновать какой-то десантник. У него-то руки точно в крови, и он никогда не думал, что человек не может быть средством. Откуда в моей голове такие малодушные мысли? Кем я буду, если не попробую его спасти?

И я нажал на кнопку, дал разгон. Не в сторону корабля. Ускоряясь, я чувствовал одновременно странную лёгкость и беспомощность. Ужасную беспомощность маленького человека во власти недружелюбного космоса. Мне с трудом удавалось корректировать курс. Я подлетел к парящему десантнику, врезался в него, не в силах затормозить. Еле-еле успел ухватить его за предплечье, и мы завертелись в нелепом танце невесомости. Я пытался направить нас в сторону корабля. Каждый мускул моего тела напрягся, пот потёк со лба. Всё же удалось сманеврировать и развернуться к «Форс-Мажору».

Я так и не успел понял, жив десантник или нет. Увидел только сквозь забрало, что это смуглый мужчина, чем-то похожий на Сантьяго.

«Внимание, кислорода осталось на две минуты, экстренно пополните запас».

Ну я кретин. Точно кретин. Умру, спасая возможно уже мертвого человека. Да, Иммануил Кант, мы скоро с вами встретимся, и я всё вам выскажу. Мог же спокойно сидеть дома на мягком диване, а если б захотелось острых чувств, то сражался бы на турнире Императора, взял бы реванш у выпендрёжника Винсента Лепасса. Пришлось бы отказаться от карьеры пилота, пойти снова в Университет. Я старательно заставлял себя думать об этих глупостях, чтобы успокоиться, чтобы реже дышать. Скучные лекции, но потерпел бы. Выбросил бы из головы дурацкую романтику космоса, этот влекущий морок неизведанного, красоту звёзд. Вот прямо сейчас на них смотрел, и не видел ничего очаровательного, они казались отполированными зубами смерти, что вцепилась мне в горло.

Спокойно. Я нажал на кнопку, и ускорение дернуло, сотрясло до тошноты. Изморозь прошлась по нервам, на миг показалось, что я от головы до пят заиндевел. Мы неслись вперёд к «Форс-Мажору». Всё вокруг на несколько секунд слилось в мутный калейдоскоп, сходящийся в той мрачной дыре в обшивке корабля, что проделал в нём Кракен. Самого десантного бота я не видел. Расстояние было примерно метров сорок.

Мы неслись слишком быстро, и у меня были сомнения, что я смогу вовремя затормозить. Они подтвердились. Мы едва не врезались в борт немного ниже дыры, я отчаянно крутанулся и дал разгон в другом направлении, чтобы нас не размазало об обшивку. Мышцы горели от напряжения, адреналин будто иглами разрывал вены. Мы отлетели метров на двадцать в сторону от нужного места. Конечно, не будь у меня пассажира, я бы лучше маневрировал. Бегло взглянул на парня, и мне сквозь забрало показалось, что он повёл носом. Жив!

Это знание воодушевило. В передряге появился какой-то смысл. Какая-то цель. Я выправил курс и истово надавил на кнопку ускорения, но ничего не произошло.

«Внимание, кислорода осталось на минуту, экстренно пополните запас». Теперь никакие мысли не помогли бы обуять тот глубокий, цепенящий страх, что потёк по моим венам. Я замер, и чуть не отпустил десантника. Дыра в обшивке зияла плотной чернотой сквозь зубы обломков. Но время истекало. Я не успевал.

Точно. Вдруг подумалось, что на костюме десантника тоже должна быть система маневрирования. Быстро нашел на его руке кнопку, направил корпус, и нажал.

Вот теперь-то мы должны добраться до корабля. Надежда во мне ещё теплилась, хотя я и не знал, есть ли на корабле кислород, и как мне выживать дальше. Только система маневрирования у десантника почти не сработала. Мы слишком медленно поплыли в сторону корабля… С такой скоростью мы бы прибыли к обшивке только завтра.

«Внимание, кислорода осталось на тридцать секунд, экстренно пополните запас». Я отчаянно погрёб вперёд, будто плыл, но продвинулся только на сантиметры.

«Корабль Форс-Мажор», — пришёл ответ на мой старый запрос Коню, и тут я почувствовал, как что-то ухватило меня за ногу. — «Активирован протокол Троянский конь».

Что-то резко потянуло меня вправо, дернуло за ногу с такой силой, что мне показалось, что она оторвётся. Едва смог удержать десантника. Затем всем телом я ударился обо что-то твердое. Гулкий дребезжащий звук в шлеме вызвал тошноту. Кажется, я врезался в обшивку Форс-Мажора, но пассажира своего не отпустил. Будто он и был смыслом моего выживания.

«Выполняется доставка в безопасное место», — снова вклинился в мысли Конь, и я почувствовал, как меня что-то тянет куда-то вверх.

Интересно, каким-то образом я выпал из корабля? Десантники решили избавиться от меня, как от балласта? Как же они расстроятся, когда я вернусь. Я вдруг рассмеялся, напряжение державшее меня последние минуты, вдруг схлынуло, наполняя грудь такой одуряющей радостью, что я чуть не обмочил скафандр. Едва смог сдержаться. Мать через Коня помогает мне с того света. Я хохотал, забыв, что кислорода мало. Перед глазами пошли тёмные пятна, похожие на грозовые тучи. Дыхание стало частым, но я не мог угомонить своего веселья. Опять умираю? Да сколько ж можно? Тучи росли, меняли цвет, заполоняя весь обзор. Они словно пожирали моё зрение, как пэкманы из древней игры. Пока не съели его полностью.

~3112~

Жаль, нельзя было вытереть слёзы. Они текли по щекам, обжигая кожу, словно оставляя на ней печать боли. Матео. Трой. Пара выдохов, вдохов, и горе проглочено. Не впервой. Сколько ещё таких пилюль в меня поместится?

Краем глаза я наблюдала за бегущим вперед Санти, мне было важно понять, смерть Матео деморализует его, или на короткое время превратит в неистового зверя? Ведь едва ли был на свете более значимый человек для него, чем брат. Или Санти уже настолько профессионал, что отставит чувства в сторону, несмотря на эту потерю. Тишина в эфире ложилась на плечи свинцом, давила к земле.

Трой был для меня каким-то светом в окне, а Матео — почти братом. Я сжала винтовку сильнее, не замедляя шаг. Её сила и надёжность, будто переливались мне в руки, наполняя уверенностью в этом безжалостном железном лабиринте. Вараха бежала чуть позади. Остальные, после того, как расправились с врагами, заняли охранительные позиции.

Очередная заблокированная дверь. Смарт принялся шаманить с ней. Мне подумалось, как некстати Троя с нами нет, мы же придумали замечательный план, по которому все двери для нашей команды откроет Конь. Я постаралась припомнить схему, которую видела у Альдо на голограмме над столом в его кабинете, и ту, что мне сбрасывал Трой на планшет. Вот же я идиотка, вместо того, чтобы с ним обниматься, нужно было лучше ознакомиться с коммуникациями корабля.

Хотя это объятие теперь одно из лучших воспоминаний за три года. Держать за руку его нужно было крепче. Тогда бы он шëл сейчас рядом.

— Пять минут, — сказал Альдо Санти, и мне от сердцебиения стало дурно.

Если мы не доберемся до командного центра за это время, то сюда стянется вся команда корабля, и нам крышка.

Я принялась судорожно думать. Если мы врезались ближе к краю корабля, до командного центра нам ещё три отсека. Я помнила, что к нему вели два пути. Один через те бронированные двери, что сейчас открывал Смарт, другой через коммуникации, где-то в этой комнате. Только где конкретно, я не знала.

«Готово», — раздался в эфире голос Смарта, и прозвучал короткий писк.

«Двойка Кали первая», — не успел Сантьяго договорить, Кали со Скифом отточенными движениями заняли позицию у двери, за ними стали накапливаться двойки остальных бойцов.